на юге штата Калифорния начинается сезон дождей. Но не в 2017 году. Пожар «Томас», худший из всех, что прошлись по региону той осенью (140), за один день разросся до 20 тысяч гектаров, выжег 1140 квадратных километров земли и привел к срочной эвакуации более 100 тысяч жителей штата. Через неделю после возникновения этот пожар, выражаясь зловеще клиническим языком пожарных, едва удавалось «сдерживать на 15%» (141). Эту цифру можно использовать в качестве поэтичной оценки того, до какой степени мы можем справляться с одним из проявлений климатических изменений, которые породили пожар «Томас» и многие другие природные напасти, предвестником которых он стал. То есть практически не можем.
«Горящий город – это сильнейший автопортрет самого Лос-Анджелеса», как выразилась писательница Джоан Дидион в своем эссе «Лос-анджелесский дневник» из сборника «Ковыляя к Вифлеему» (142), впервые опубликованного в 1968 году. Но эта метафора, возможно, была недостаточно яркой, поскольку пожар, разразившийся осенью 2017 года, привел к появлению в газетах, теленовостях, а также текстовых сообщениях обычных людей целой россыпи эпитетов: «немыслимый», «беспрецедентный» и «невообразимый». Дидион писала о пожарах, разоривших Малибу в 1956-м, Бел-Эйр в 1961-м, Санта-Барбару в 1964-м и Уоттс в 1965-м; в 1989-м она дополнила этот список в эссе «Сезон пожаров», в котором рассказала о пожарах 1968, 1970, 1975, 1978, 1979, 1980 и 1982 годов: «Начиная с 1919 года, когда в стране стали вести учет природных пожаров, некоторые районы горели по восемь раз».
С одной стороны, этот список учит нас не впадать в панику из-за природных пожаров – эдакую карикатурную калифорнийскую панику, когда все нервничают из-за события, происходящего здесь и сейчас. Но пожары бывают разными. Пять из двадцати худших пожаров за всю историю Калифорнии произошли осенью 2017 года (143), когда возникло более 9000 отдельных очагов возгорания, уничтоживших более 500 тысяч гектаров (144) – 5000 квадратных километров превратились в золу.
В октябре того года на севере Калифорнии всего за два дня возникло 172 пожара (145), разрушения быль столь суровыми и масштабными, что в двух разных газетах написали про две разные семейные пары, которые были вынуждены спасаться в своих бассейнах, пока смотрели, как огонь уничтожает их дома. Одна пара выжила (146), проведя в бассейне шесть часов, за это время их дом превратился в обугленное пепелище; а во втором случае выжил только муж (147) – жена, с которой они пятьдесят пять лет были вместе, умерла у него на руках. Американцев можно простить за то, что они путались в своих рассказах о произошедшем; всего за месяц климатический террор стал настолько всеобъемлющим, что даже стихийные бедствия вдруг обросли различными интерпретациями.
Следующий год принес новый вариант развития событий. Летом 2018-го пожаров было меньше, не более 6000 в общей сложности. Но всего один из них, состоявший из множества отдельных, в совокупности названных «Комплекс Мендосино», выжег более 200 тысяч гектаров земли (148). В общей сложности свыше 5000 квадратных километров штата были охвачены огнем, а в дыму оказалась почти половина округа (149). Севернее, в Британской Колумбии, дела обстояли еще хуже (150). Сгорело более 1,2 миллиона гектаров, из-за чего возникло столько дыма, что он мог бы – если бы огонь распространялся по маршруту предыдущих канадских возгораний – дойти через Атлантический океан до Европы. Затем, в ноябре, разразился пожар «Вулси», приведший к срочной эвакуации 170 тысяч человек, и еще более суровый пожар «Кэмп», который охватил свыше 500 квадратных километров и так быстро дошел до города, что 50 тысяч эвакуируемых были вынуждены бежать мимо взрывающихся машин, когда подошвы кроссовок плавились от контакта с асфальтом. Это был самый разрушительный пожар за всю историю Калифорнии, рекорд, до которого не дотянул даже пожар в Гриффит-парке, произошедший в 1933 году.
Если эти природные пожары не были беспрецедентными, по крайней мере в Калифорнии, то почему этот эпитет так часто появляется при их обсуждении? Подобно событиям 11 сентября, которые произошли после нескольких десятилетий мрачных фантазий американцев о судьбе Всемирного торгового центра [52], этот новый вид террора в глазах запуганной публики выглядел как страшное климатическое пророчество, воплотившееся в реальность.
Пророчество оказалось тройным. Первая составляющая – обычное интуитивное предощущение климатических кошмаров, эдакое библейское дурное предчувствие, где вместо чумы – бесконтрольный пожар, словно пыльная буря из огня. Вторая составляющая – расширяющаяся зона охвата конкретно природных пожаров, которые на западе США могут разрастись от одного порыва ветра. И третья составляющая, самая жуткая, словно являющаяся воплощением наших киношных страхов: климатический хаос может проникнуть в нашу самую неприступную цитадель – города.
Ураганы «Катрина», «Сэнди», «Харви», «Ирма» и «Майкл» познакомили американцев с угрозой наводнений, но вода – это лишь начало. В зажиточных городах американского Запада даже те, кто осознанно смотрит на изменения окружающей среды, последние несколько десятков лет ходили по улицам и ездили по шоссе, блуждали по переполненным товарами супермаркетам и вездесущему интернету с верой в то, что мы стали жить отдельно от природы. Нет, не стали. Лос-Анджелес – райский уголок, созданный в голой пустыне, – всегда был «невозможным» городом, как это блестяще подметил американский писатель Майк Дэвис (151). Картина пламени, охватившего восьмиполосное шоссе I-405, напоминает, что он таким и остается. И даже становится все более невозможным. Какое-то время мы верили, что цивилизация движется в другом направлении – делая невозможное возможным, а затем стабильным и обыденным. Но при изменениях климата мы, наоборот, приближаемся к природе и хаосу, идем в будущее, не имеющее сравнительных аналогий в истории человечества.
* * *
Два мощных фактора, словно сговорившись, не дают нам воспринимать пожары такого рода как норму, хотя ни один из них не дает и поводов для радости. Фактор первый – экстремальная погода не позволит нам этого сделать, поскольку она не будет стабилизироваться. А значит, можно смело предположить, что уже в ближайшее десятилетие эти пожары, ставшие кошмаром для каждого жителя Калифорнии, будут восприниматься на уровне «раньше было нормально». Старые добрые времена.
Второй фактор также является частью истории природных пожаров: теперь изменения климата наконец добрались до наших домов – в том числе не самых дешевых. Калифорнийские пожары 2017 года выжгли виноградный урожай всего штата (152), спалили загородные поместья стоимостью в миллионы долларов и угрожали музею Гетти (153) и особняку Руперта Мердока в Бел-Эйре. Пожалуй, трудно найти более
