981
См.: Weiss P. Kandinsky and Old Russia: The Artist as Ethnographer and Shaman. New Haven; London, 1995.
Kandinsky. Du Théâtre. Über das Theater. О театре. С. 200–201.
Там же. С. 153.
Там же. С. 145.
Все рукописи стихотворений находятся в Архиве Кандинского в парижском Центре им. Жоржа Помпиду.
Письмо В. В. Кандинского А. Н. Бенуа от 28 ноября 1936 г. (РГАЛИ. Ф. 938. Оп. 2. Ед. хр. 262. Л. 2 и 2 об.).
Переименована в Defense Language Institute в 1963 г.
Первым настоятелем церкви преподобного Серафима Саровского в пригороде Монтерея был протоиерей Георгий Кравчина.
Брат Н. А. Романова Василий жил в районе Сан-Франциско, где одно время работал на винодельне и на куриной ферме. Он был женат на княжне Наталье Голицыной, в 1920-е гг. снимавшейся в эпизодических ролях в голливудских фильмах, а ее брат Александр сделал большую, карьеру в кино как режиссер-постановщик, удостоившийся трех «Оскаров». Мать держала в Голливуде ателье для пошива вечерних платьев и красивой вышивки, наподобие парижских.
Свято-Успенский монастырь в Калистоге в винодельческом районе Напа был основан в 1941 г. В 1950-е гг. его настоятельницей была игуменья Июлиания, в миру В. Н. Невахович. Она была последней церковной сестрой храма Христа Спасителя, при патриархе Тихоне организовала помощь заключенным и ссыльным пастырям. Она в свое время сидела на Соловках, а потом была в разных ссылках (см.: Епископ Иоанн Сан-Францисский. Рассказ матери Юлиянии // Новое русское слово. 1954. № 15324, 11 апреля). Мать Июлиания принадлежала ко второй эмиграции. С 1981 по 1993 г. в монастырской церкви служил протоиерей Георгий Бенигсон.
Внебрачный сын от Марии Катачаровой.
Дом принадлежал одному из братьев Скурас, знаменитых магнатов американской киноиндустрии. О русских в американском кино см.: Матич О. Русские в Голливуде / Голливуд о России // Новое литературное обозрение. 2002. № 54/2. С. 403–448.
Среди завсегдатаев этих собраний были А. Я. Флауме, автор гимна РОА «Мы идем широкими полями» (под псевдонимом А. Флоров), ставший профессором русского языка и лингвистики в Пенсильванском университете, позже в Джорджтаунском; Д. Д. Григорьев, тоже ставший профессором русской литературы в Джорджтауне, а потом протоиереем и настоятелем Св. Николаевского кафедрального собора в Вашингтоне; А. А. Христиансен, во время войны солист оперы в Таллине, а после — в Вене и Висбадене, выступал с концертами и в Калифорнии; М. И. Хордас, композитор, написавший оперу по роману Готорна «Алая буква». Все из прибалтийской эмиграции. Христиансен и Хордас вместе с Исаковым подрабатывали в Монтерее малярным делом.
Отец Константина Петровича Петр Константинович был главным русским переводчиком сначала в Лиге наций (Нью-Йорк), а потом в ООН, дочь Ольга работала на «Голосе Америки», а сын был на дипломатической службе — в Советском Союзе и других странах Европы.
Мой отец Борис Павлов совсем молодым был в Белой армии; он написал воспоминания о том времени, которые были напечатаны сначала в эмиграции, а потом в постсоветской России (Первые четырнадцать лет: Посвящается памяти алексеевцев. М., 1997).
Доктор Бертенсон, самый известный представитель этой блестящей династии российских врачей, был домашним врачом семьи Я. П. Полонского; его медицинскими советами пользовались Тургенев и Чайковский.
«Воскресенья были у нас в семье приемными днями. Сперва собирались несколько человек за обедом, отличающимся большим оживлением, т<ак> к<ак> сходились люди интересные. <…> А после обеда приходило множество других гостей, и тогда неизменно начиналась музыка. Исполнителями были и профессиональные артисты-певцы и музыканты, и талантливые любители» (Бертенсон С. Вокруг искусства. [Холливуд], 1957. С. 30). Кроме уже названных, в числе посетителей были С. А. Андреевский, А. Ф. Кони, Г. А. Ларош, П. Ф. Рерберг, К. А. Скальковский, кн. А. И. Урусов, М. И. Чайковский, многочисленные артисты театра, оперы и балета.
Что-то похожее я испытала в своей семье, хотя в ней царили более широкие взгляды. В конце 1970-х или начале 1980-х гг. я познакомилась в Москве с Ю. И. Левиным, который мне внешне напомнил сына Шульгина Дмитрия. Когда я рассказала об этом матери, она сказала как ни в чем не бывало, что его мать была наполовину еврейкой, а Диму в детстве дразнили «еврейчиком». По-моему, я раньше этого не знала, при этом у нас часто можно было услышать разговоры о евреях, как и во многих русских домах. Мать моей ближайшей монтерейской подруги Марины Романи скрывала еврейское происхождение своей бабушки и, как потом выяснилось, запретила дочери об этом рассказывать. Моя мать мне ничего такого не говорила, но подтекст был тот же. Среди монтерейских учителей тех лет было две еврейские семьи, они практически не входили в православные круги общения.
См.: Бертенсон С. Л. В Холливуде с В. И. Немировичем-Данченко (1926–1927) / Под ред. К. Аренского. Монтерей, Калифорния, 1964. Сергей Львович был секретарем Немировича-Данченко и два раза гастролировал с МХАТом в Америке. Ему так и не удалось сделать карьеру в Голливуде, где он до выхода на пенсию работал суфлером. В России он участвовал, среди прочего, в Обществе защиты и сохранения памятников искусства и старины.
Моршен был в близких отношениях с профессорами С. А. Карлинским, О. П. Хьюз (Раевской) и Р. Хьюзом (Калифорнийский университет в Беркли). Карлинский написал о Моршене обстоятельную статью (Karlinsky Simon. Morshen, or a Canoe to Eternity // Slavic Review. 1982. № 41/1). Моршен Хьюзов в шутку называл «Малый юс» и «Большой юс» или «Гуси». Отец Ольги П. Н. Раевский преподавал в Военной школе в 1950-е гг. и снимал домик в саду у Марченко.
Уже в Лос-Анджелесе она работала с Михаилом Чеховым, с семьей которого Марковы дружили. Владимир Федорович до последних лет ходил с тростью Чехова. В круг их русских знакомых входили историк А. Н. Лосский, сын философа, композитор В. А. Дукельский, сделавший большую карьеру на Бродвее и в Голливуде под фамилией Vernon Duke, и художник К. П. Черкас (Черкашанинников).
Тему для диссертации о Зинаиде Гиппиус мне посоветовал Владимир Федорович, очень любивший ее стихи, может быть потому, что она была любимым поэтом Лидии Ивановны.
Дореволюционный период его биографии и литературной деятельности детально исследован в статье А. В. Лаврова в изд.: Русские писатели. 1800–1917: Биографический словарь. М., 1989. Т. 1. С. 565–566.
О Пясте см.: Тименчик Р. Д. Рыцарь-несчастье // Пяст Вл. Встречи. М., 1997. С. 5–20. О дружбе Пяста с Блоком см.: Минц З. Г. Переписка с Вл. Пястом // Лит. наследство. М., 1981. Т. 92, кн. 2: Александр Блок: Новые материалы и исследования. С. 175–191. О последних годах жизни Пяста см.: Фоогд-Стоянова Т. О Владимире Алексеевиче Пясте // Наше наследие. 1989. № 4. С. 102–103.
Перепечатываем два отчета из трех, нам известных. Не приводим отчет Евг. Адамова (Е. А. Френкеля) из газеты «День» (8 декабря), по содержанию совпадающий с изложением в двух первых отчетах, цитаты из него см.: Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Программы «Бродячей собаки» // Памятники культуры: Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология: Ежегодник 1983. Л., 1985. С. 218–219.
Евдокимов Иван Васильевич (1887–1941) — литературовед, искусствовед; автор сборника стихов «Городские смены» (1913). В 1913 г. — студент Санкт-Петербургского университета.
Редько Александр Мефодиевич (1866–1933) — литературовед, литературный критик.
«Лови день» (лат.) — цитата из «Од» Горация (I, 11).
Приводим тезисы по афише: ИРЛИ. Ф. 709 (А. М. Редько). Ед. хр. 188. Л. 5.
«Журчиком» назвал ручей поэт-футурист Василий Васильевич Каменский (1884–1961) в стихотворении «Чурлю-журль».
Биржевые ведомости. 1913. 8 декабря.
