В Индии, в местности Сивалик, у подножий взметнувшихся к небу Гималаев Рихард Лидеккер обнаружил сравнительно хорошо сохранившиеся челюсти палеопитека, загадочного антропоида с огромными, как у гориллы, клыками, который жил в тропических лесах Южной Азии около полутора миллионов лет назад. Эта находка показывала, что далекие предки современных антропоидных обезьян (вероятнее всего, как думал Лидеккер, шимпанзе), а следовательно, и человека могли жить не только в Африке, но и в других южных районах Старого Света.
Много лет назад художник Раден Салех, а также другие любители переправили в Европу коллекции костей вымерших животных, которые они отыскивали на берегах рек
Малайского архипелага, в частности на Яве. Кости в конце концов оказались в Лейденском музее, где их внимательно изучил и описал Мартин. И тут-то выяснилась примечательная деталь — древний животный мир юго-востока Азии оказался во многом сходным с животными, кости которых были найдены Лидеккером в Сивалике вместе с челюстью сивапитека, древнейшей шимпанзе.
Для Дюбуа такой оборот дела означал чрезвычайно многое, поскольку теперь более четко вырисовывалась перспектива успешного поиска в Голландской Индий «недостающего звена». Ведь находка на ее территории животных, близких к индийским, позволяла надеяться на удачу в открытии здесь, как в Индии, антропоидов, также предков человека. Условия для жизни их на Суматре и Яве были идеальными: теплые тропики, роскошная растительность, которая круглый год снабжала обитателей леса обильной и разнообразной пищей…
Если действительно был на Земле библейский Сад Ирма, в котором разгуливали первые люди Адам и Ева, то Дюбуа не сомневался: искать его надо в Голландской Индии! Недаром в джунглях Борнео и Суматры до сих пор живет «лесной человек», как называют малайцы орангутанга, а на лианах, как на гигантских качелях, раскачиваются, стремительно перелетая с дерева на дерево, юркие гиббоны. Разумеется, факты, подтверждающие справедливость гипотезы южноазиатской прародины человека, более чем скромны, но, если бы все обстояло иначе, Дюбуа не стал бы сержантом королевской колониальной армии. Там, на загадочной Суматре, он отыщет «недостающее звено» и превратит предположения Эрнста Геккеля в стройную теорию, подкрепленную беспристрастными «свидетелями» ее истинности — костями «обезьяночеловека бессловесного»…
Дюбуа долго не мог заснуть в первую ночь, которую он провел на корабле.
Через несколько дней все, однако, наладилось. Дюбуа постепенно втянулся в размеренный ритм корабельной жизни. Моряки отличались завидным здоровьем, поэтому ему почти не приходилось заниматься врачеванием. Большую часть времени он уделял подготовке к предстоящей работе, с упоением перечитывал медицинские сочинения, а также палеонтологические статьи и книги, заполненные скучными, с точки зрения «непосвященных», таблицами и колонками цифр всевозможных измерений костей черепов. Прошло много времени. Позади остались Атлантика и Средиземное море,
Персидский залив, и на горизонте показалась зеленая каемка земли. Это была Суматра, с ее извилистым низким берегом, покрытым тропическими лесами, и синеватой цепью холмов и гор на горизонте.
Обменявшись салютом с береговой батареей, бриг вошел в бухту и бросил якорь. Через несколько часов Дюбуа представили начальнику гарнизона Паданга, а затем он познакомился с госпиталем, где предстояло начать военную службу. Ни о каком отступлении назад теперь не могло быть и речи, если бы даже такое странное желание вдруг появилось у Дюбуа…
Редкая цепочка людей медленно продвигалась вперед по извилистой тропинке, едва заметной в густой траве джунглей. Стремительно надвигались вечерние сумерки, накрапывал дождь, готовясь перейти в ливень. В лесу наступила непривычная тишина. умолкли птицы, обычно ожесточенно щебечущие перед заходом солнца. Слышались только шорох крупных капель дождя, с силой ударяющих о листья, да резкий хруст веток под ногами запоздалых путников.
Двое впереди шли налегке, без груза. Оба они, малаец, по-видимому проводник, и чуть отставший от них Дюбуа, были одеты в легкую полевую форму солдат колониальной армии Нидерландов. У остальных одежда ограничивалась широкой набедренной повязкой и фартуком. Босые, с непокрытыми головами, они, разбившись на пары, несли тщательно упакованные тюки, которые были подвешены к гибким бамбуковым шестам.
— Может быть, устроим короткий привал? — обратился Дюбуа к проводнику. — Наши помощники, кажется, совсем выбились из сил. Им нужен отдых.
Проводник, не говоря ни слова, воткнул в землю короткую палку с вделанной на конце острой металлической полосой, которой он ловко обрубал ветки, преграждающие путь. Затем что-то коротко и отрывисто крикнул по-малайски. Носильщики не заставили себя долго упрашивать: тюки сразу же полетели на землю. Малайцы уселись около них. По тому, как обычно словоохотливые и разговорчивые носильщики не проронили ни слова, Дюбуа понял, что люди утомились основательно. Они уже несколько дней в пути. Дорога лесная, груз тяжел, а часы ночных привалов, когда приходится устанавливать палатки и готовить на кострах пищу, предельно коротки: как только забрезжит рассвет, лагеря быстро сворачивается и снова в путь. А перед походом были не менее тяжелые дни раскопок в пещере.
— Скоро ли Паданг? — спросил Дюбуа молчаливого проводника, который уселся на краю тропинки.
— Думаю, осталось не более часа пути, — ответив малаец после некоторого размышления. — Если, конечно, не разразится ливень, — добавил он, посматривая на потемневшее небо. — Господин доволен походом в дальнюю пещеру?
— Как тебе сказать? С одной стороны, конечно, доволен. Мы нашли в пещере зубы «летных людей», орангутангов, которые жили в джунглях Суматры давно-давно, может быть, полмиллиона лет назад. Это были далекие предки современных «лесных людей». Разве такая находка может не радовать? Но, с другой стороны, нам так и не удалось отыскать кости столь же древних предков современных людей. Скажи, почему малайцы избегают останавливаться в пещерах, пугаются их и с такой неохотой соглашаются провести к ним, а тем более копать в них землю?
— Жители нашей страны верят, что пещеры — прибежища злых духов. Недаром в них живут змеи, ящерицы, летучие мыши и прочая нечисть. Поэтому даже в грозу и ливень малаец не станет искать убежища в пещере. Тем более устраивать в ней постоянное жилище или хоронить умерших сородичей. Возможно, такие же обычаи были у наших предков?
— Возможно, — согласился Дюбуа и задумался: «Что, если эти верования людей тропиков действительно столь же стары, как сам человек? Впрочем, о каких верованиях у «недостающего звена» можно говорить?»
— Господин, если мы хотим сегодня попасть в Паданг, нужно трогаться в путь, — прервал его размышления проводник-малаец. — Скоро станет совсем темно. Нужно зажечь фонарь.
— Да, конечно, отдавай распоряжение идти.
Проводник громко выкрикнул команду, и носильщики заторопились взгромоздить на плечи шесты с привязанным к ним грузом. Далее двинулись тесной группой, сохраняя минимальное расстояние друг от друга, чтобы не терять из виду впереди идущего. Тусклый огонек фонаря то исчезал за деревьями, то вновь появлялся, отмечая причудливые повороты заброшенной тропинки. Дюбуа торопился в Паданг.
Слова проводника-малайца об отношении жителей страны к пещерам заставили Дюбуа задуматься о том, на правильном ли пути находится он, не напрасно ли растрачивает силы и время. Дело, разумеется, не в суевериях. В отличие от неандертальцев, обезьянолюдей Европы, которых морозы заставляли «осваивать» пешеры, древнейшие обитатели тропических джунглей Суматры не нуждались в этих холодных, а часто и сырых убежищах и потому избегали их. Значит, надо искать в других местах, например на берегах рек, где во время наводнений бурные потоки воды вымывают кости вымерших животных. Неудачные раскопки пещеры, откуда они теперь возвращаются, убеждали Дюбуа в естественности такого вывода. Надо оставить в покое пещеры! Но прежде всего следует окончательно расстаться с военной службой. Она не позволяет целиком отдаться любимому делу.
В одном из номеров «Verslag van het Mijnwezen» — «Квартальных докладов Рудного бюро» Батавии за 1888 год опубликована его статья с ужасно длинным и старомодным названием: «О необходимости исследований по открытию следов фауны ледникового времени в Голландской Восточной Индии и особенно на Суматре». Он нашел досуг написать первую за время пребывания в Голландской Индии статью, в которой, воспользовавшись темой важности поиска костных останков вымерших животных, изложил свои взгляды на возможное местонахождение родины человека.
Дюбуа решительно отверг идеи о том, что Европа и вообще северные пределы могли быть колыбелью человечества. Ледниковые поля, которые покрывали те огромные районы, полностью исключают такую возможность. Родину человека, призывал он, надо искать в тропиках, где обитают антропоидные обезьяны и некогда жили «предшественники человека». Предки людей, постепенно лишившиеся здесь волосяного покрова, долго не выходили за пределы «теплых районов». Как раз на территории этих районов и следует искать «ископаемого предшественника человека».
