На всей свободной Альбе и особенно в Кейтнессе, Оркни. Шетланде и на Гебридах брочи успешно противодействовали попыткам чужеземцев захватить земли, которые эти брочи защищали. Брочи образовывали нечто вроде частокола из драконьих зубов.
И если врагам альбанов так и не удалось создать постоянные опорные пункты на суше к северу от Грейт Глен, морские рейнджеры по-прежнему совершали набеги на прибрежные земли. Их нападения затрагивали все побережье от Дорнах Фирт до Пентленд Фирт, а иногда и до Шетланда. Кроме того, они нередко проникали в речные долины Сатерленда и Кейтнесса. Однако, хотя они периодически захватывали немало пленных, скота и всякого имущества, им тем не менее не удалось вытеснить альбанов с их земель. Выбравшись целыми и невредимыми из своих неприступных башен, местные жители восстанавливали все разрушенное и возвращались к прежнему образу жизни.
Арморикане по большей части совершали грабительские набеги на северо-восточные земли Альбы, а ирландские кельты — на западные районы. Старинные ирландские анналы донесли до нас краткое упоминание об одном из таких рейдов, который возглавлял полулегендарный витязь Лабрэйд Лойнсех:
«Он разрушил восемь башен на Тайри и восемь укреплений с людьми на Скай… Он прошелся по многим из Оркнейских островов».
Показательно, что этот хвалебный гимн в честь гэльских доблестей отнюдь не утверждает, что могучий Лойнсех захватил хотя бы один из брочей, которые якобы «разрушил». Раскопки броча возле Гернесса в Оркни показали, сколь громадную цену были вынуждены заплатить агрессоры. В своей известной книге «Люди гор» Ян Гримбл рассказывает, что во время археологических раскопок груды мусора возле броча в Гернессе
«были обнаружены жестокие следы прошлого: пара отрубленных кистей рук, выброшенных в мусорную кучу, причем с пальцев не были даже сняты пять колец.
Кольца были превосходной работы, в традиционным стиле кельтских мастеров на континенте, и относились к более ранней эпохе; мы можем представить себе человека, которому они принадлежали. Он, видимо, был строен, высок, светловолос и носил широкие золотые наручи и ток (небольшую шапочку без полей), а погиб от рук защитников броча во время одного из набегов на их земли».
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ПИКТЛАНДИЯ[23]
КОГДА НАСТУПИЛ I в. н э., АЛЬБАНЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ продолжали вести партизанскую войну, совершая набеги из горных районов. Однако свободная Альба к северу от Грейт Глен сохраняла свою независимость. На западе ирландские кельты проявляли все большую агрессивность, устремляя жадные взоры на богатые равнинные земли Галлоуэя и Аргилла. Кельты Британии, воспользовавшись этим конфликтом, начали продвигаться дальше на север — в направлении Солвэй Фирт на западном побережье и на восток — к долине Твида.
Но худшее было еще впереди.
В 43 г. н э. началось вторжение армии императора Клавдия в Британию. На протяжении тридцати лет римские легионы огнем и мечом прокладывали себе путь через владения кельтского племени бригантов, державших под контролем земли по обеим сторонам Пеннин. И к 71 г. н э. земли вдоль линии Солвэй — Тайн фактически стали границей между новой римской провинцией Британия и землями «северных варваров».
Нашими знаниями о событиях, происходивших в эту эпоху на севере Британии, мы по большей части обязаны трудам знаменитого римского историка Публия Корнелия Тацита, которому покровительствовал влиятельный римский политик Гней Юлий Агрикола[24].
Вот что рассказывает Тацит:
«Став консулом, Агрикола просватал за меня, еще совсем юного, дочь, в которой уже тогда можно было провидеть прекрасные качества и которую он отдал мне в жены, завершив свое консульство. Сразу после нашего обручения он был назначен правителем Британии и, кроме того, верховным жрецом».
Тацит сполна отплатил Агриколе за его милости, скрупулезно, но не всегда объективно фиксируя все деяния своего патрона.
В конце лета 78 г. Агрикола, переправившись через пролив Ла-Манш, обнаружил, что его новая провинция объята волнениями. Новый правитель двинулся на север, с кровавой беспощадностью подавляя по пути восстания мятежных кельтских племен. К осени 79 г. он сумел восстановить римский контроль над всеми территориями вплоть до линии Солвэй — Тайн.
Из текста Тацита не вполне ясно, что же случилось далее. Многие историки не раз выдвигали свои версии и реконструкции дальнейших событий. Предлагаемая мною версия представляет собой синтез мнений историков в свете выводов моих собственных исследований.
Если Агрикола действительно хотел сохранить восстановленный им порядок, ему не оставалось ничего другого, как изолировать эти холмистые, поросшие густыми лесами, почти непроходимые пограничные земли Стретчклайда. И вот в начале весны 80 г. Агрикола приступил к решению этой задачи, отгородив опасные районы двумя рядами ограждений, один фланг которых простирался на северо-восток, к Солвэй Фирт, и даже дальше его, а второй шел на север вдоль восточного побережья и затем круто сворачивал на запад, где и смыкался с первым.
Прежние попытки кельтов прорваться по восточному коридору заканчивались провалом, поскольку кельтские линии коммуникаций и подвоза провианта были практически беззащитны против рейдов разбойников-альбанов, совершавших частые вылазки с гористого левого фланга коридора. Агрикола сумел найти веский контраргумент. Он создал целый флот морских и транспортных судов для переброски своих войск морским путем, чтобы не подвергать их опасностям пешего пути по коридору. И когда авангард римской армии на востоке высадился к северу от базового лагеря, легионеры быстро возвели целую цепь фортов с боеспособными гарнизонами, получавшими провиант и подкрепления с моря.
Кампания на восточном побережье завершилась в некоем пункте под названием Таус, который пока что не удается идентифицировать. Возможно, это была лагуна, лежащая возле Святого острова, или Линдисфэрна, как это место называется в наши дни. На западном побережье римляне достигли Солвэй Фирт возле Карлайла.
Кампания следующего года была направлена по большей части против народа, который римляне прежде называли каледонцами. По всей видимости, Тацит считал, что это одно из племен бриттов (кельтов), но впоследствии римляне стали именовать их иначе, а именно — пиктами[25].
Хотя Агриколе не удалось выяснить, кто были эти люди, они, в свою очередь, прекрасно понимали, кто он и зачем пришел сюда. Не больше века назад его предки сумели выбить их прадедов из Галлии. Нетрудно представить, с какой яростью и ненавистью поджидали арморикане приближения этих, не столь уж давних, врагов.
Тацит не приводит никаких подробностей этого ожесточенного конфликта. Он сообщает лишь, что летом 81 г. войска Агриколы заняли узкий перешеек между Фирт оф Форд и Фирт оф Клайд.
«…Мы вышли к ее границе, ибо Клота (Клайд) и Бодория (Форт), гонимые навстречу друг другу напором простирающегося за ними моря, на такую глубину вторгаются в сушу, что между ними остается лишь узкий перешеек. На нем Агрикола тогда строил римские укрепления и одновременно очищал от неприятеля весь вновь захваченный нами выступ от старой границы наших владений; так что юг теперь был в наших руках и враги были отброшены (к северу) как бы на другой остров».
Утверждение, что «юг теперь был в наших руках», оказалось слишком поспешным. Большая часть земель на западной границе к югу от Клайда по-прежнему оставалась в руках пиктов.
Весной 82 г. Агрикола вновь перешел в наступление, но, вместо того чтобы двинуться через перешеек прямиком на север, его войска были вынуждены переправиться через Клайд примерно где-то возле его устья, с боями пробиваясь на юго-запад, чтобы завершить окружение южной Шотландии. На это ушла большая часть лета 82 г., на протяжении которого Агрикола не слишком преуспел в продвижении на запад.
«На пятый год походов Агрикола… переправившись на головном из своих кораблей… в обращенной к Гибернии (Ирландии) части Британии разместил войско, не столько опасаясь нападения из-за моря, сколько помышляя о будущем… Я не раз слышал от самого Агриколы, что силами одного легиона с приданным ему относительно небольшим количеством вспомогательных войск можно овладеть Гибернией (Ирландией) и закрепиться на ней; говорил он и о том, что если бы римское оружие находилось также и там, то это было бы полезно и для Британии, ибо с ее глаз был бы удален, так сказать, соблазн независимости»[26].
И хотя Агрикола горел желанием приступить к завоеванию Ирландии, необходимость сокрушить варваров в северной Шотландии по-прежнему оставалась делом более неотложным. «Он опасался всеобщей мобилизации этих пограничных племен», — сообщает Тацит. И не без основания. Дело в том, что «зимой 82/83 г. племена каледонцев взялись за оружие и атаковали наши форты (на перешейке, где римская армия расположилась на зимних квартирах), и подобная дерзость вызвала у нас тревогу».
