Древнейшая постройка этого рода — Нью-Грейнджский коридорный могильник в полусотне километров от ирландской столицы Дублина. За 3300 лет до нашей эры люди уложили около 200 тыс. тонн камня, отдавая должное памяти предков, однако в конструкции могильника реализовано и кое-что другое. Оказалось, что именно в дни зимнего солнцестояния лучи, пробиваясь сквозь специальное «слуховое окошко», освещают длинный коридор и должны попадать даже на заднюю стенку погребальной камеры.
Только на Британских островах расположены сотни мегалитических объектов, подозрительных в плане их астрономической эксплуатации. Самый известный из них — Стоунхендж (буквально «каменный сарай») в графстве Уилтшир неподалеку от города Солсбери.
Начало строительства этой уникальной обсерватории каменного века относят к 2800 году до н. э., то есть в смысле древности он вполне выдерживает конкуренцию с пирамидами и башнями средиземноморских цивилизаций. Стоунхендж возводился более тысячелетия[33], и современная археология выделяет 3 основных этапа этой работы. Первый этап — сооружение земляного вала (шириной 6 м, высотой — 1,8 м) и рва кольцеобразной формы. Диаметр этого древнейшего кольца — 97,5 м. На втором этапе, который относят примерно к 2100 году до н. э., внутри старого вала появилось так называемое сарсеновое кольцо диаметром около 30 м — оно составлено из обработанных глыб песчаника-сарсена, расположенных воротиками (два камня вертикально плюс горизонтальное перекрытие). Наконец на третьем этапе — к 1600 году до н. э. — уже за сарсеновыми камнями было создано кольцо голубых камней и подкова из пяти трилитов. Трилиты (три крупных камня в форме очень узких ворот) — самые массивные элементы Стоунхенджа, высота вертикальных камней превышает 5 метров, а вес доходит до 50 тонн. В центре подковы лежит так называемый Алтарный камень почти пятиметровой длины.
Открытый конец подковы обращен к входу в Стоунхендж — десятиметровой прорези в старом вале, точнее, ориентирован на вертикально расположенный 6-метровый Пяточный камень (Менгир). Зная эту ориентацию, древний наблюдатель мог убедиться, что с центральной площадки он увидит восход Солнца в день летнего солнцестояния строго над Менгиром. Это обстоятельство было открыто еще Уильямом Стьюкли в 1740 году, и с тех пор Стоунхендж стал объектом пристального интереса. Впоследствии были найдены и многие другие выделенные направления. Оказалось, что в архитектуре Стоунхенджа как бы записаны точки восхода Луны и Солнца для всех четырех времен года. Возможно, ряд простых операций позволял превращать этот гигантский каменный календарь в своеобразную вычислительную машину для предсказания солнечных и лунных затмений.
В целом проблема обсерваторий каменного века таит в себе еще немалое число загадок. Мы как-то привыкли к тому, что древнейшая астрономия вышла из лона имперских цивилизаций Древнего Востока, и не слишком ясно представляем себе, чего могли достичь в этом отношении земледельческие племена, не обладающие развитой государственностью и письменностью. Разумеется, их астрономические взгляды, основанные на более примитивной социальной и хозяйственной практике, могли быть не столь обширны, как в Древнем Египте или в Месопотамии. Но процесс создания календаря, неизбежный для каждой достаточно стабильной земледельческой культуры, должен был их затронуть, а такой процесс требовал формирования особой астрономической практики и специальных методов фиксации добытых знаний, особенно в условиях отсутствия письменности. Этим целям и служили мегалитические обсерватории-календари.
Интерес к данной проблеме возрастает. Достаточно сказать, что издается специальный журнал «Археоастрономия», различные бюллетени и сборники, проводятся конференции. И надо надеяться, что в ближайшее время мы станем свидетелями новых открытий.
Мегалитические обсерватории поставили перед археоастрономами очень глубокую задачу. Имеем ли мы дело с иными стартовыми вариантами цивилизации? Племена, которые одновременно с Египтом и шумерами рванулись к астрономическим знаниям, добились немалых успехов в строительстве. Что их остановило? Почему эти варианты к середине 2 тысячелетия до н. э. оказались нежизнеспособны и не привели к созданию чего-то самобытного и сопоставимого по масштабу с государствами Древнего Востока?
А может быть, мы просто столкнулись с уровнем астрономической и строительной культуры, предшествующим тому, что происходило в Египте и Месопотамии 5000 лет назад? И под известными слоями древневосточных цивилизаций не должно ли скрываться нечто в духе мегалитических обсерваторий? Действительно, не на могильниках же почти полуторастометровой высоты в духе пирамиды Хеопса оттачивалось строительное искусство египтян, и вряд ли они учились астрономической ориентации, укладывая сразу миллионы гигантских каменных блоков…
Решение этих проблем, несомненно, заставит нас пристальней всмотреться в композиции памятников ранних земледельческих культур в самых разных районах планеты.
Некоторые итоги и проблемы
Предыдущий раздел недаром был завершен сплошными вопросами. Хотелось подчеркнуть, что наши представления о древней астрономии находятся в не слишком удовлетворительном состоянии. Не столь уж и отдаленная эпоха каменных календарей, необходимых земледельческим обществам, то есть интервал от примерно 8 до 4 тысячелетия до н. э., выглядит весьма туманно.
Разумеется, есть проблемы, не сводящиеся к рамкам неолита.
Схема, по которой мы строили обсуждение древних взглядов на Вселенную, довольно проста и основана на предположении, что космологические идеи, скажем, австралийских аборигенов, неплохо воспроизводят нечто характерное для охотников и собирателей, обитавших повсеместно 15–20 тыс. лет назад. В этом подходе на основе изучения культур разного уровня социальной и хозяйственной организации можно выстроить эволюционную лесенку, вдоль которой видна и смена космологических представлений и вообще эволюции мышления.
Однако стоит обратить внимание на иные возможности.
Ныне люди Земли относятся к одному биологическому виду, но это не значит, что на планете не существовало иных очень близких видов. Современные скорее свидетельствует о том, что наши давние предки развивались в сильной конкуренции, и последние параллельные ветви исчезли лишь во времена появления Homo sapiens.
Тем не менее, иногда слишком уверенно мы выстраиваем в линейку социальные организмы — от локальных охотничьих групп до атомно-электронных суперцивилизаций 20 века. На самом деле ситуация может быть намного сложней — не исключено, что некоторые реликтовые культуры развивались по особому пути и при благоприятных условиях их цивилизации не слишком напоминали бы изученные европейские и азиатские образцы. Конечно, контакты нивелируют многие особенности, приводят фактически к отбору социальных организмов, но в древности, когда объем контактов был невелик, многообразие могло играть гораздо большую роль.
Я не уверен, что современный уровень исторических исследований достаточен для четкого выделения различных линий социальной эволюции, для реконструкции сколь-нибудь ясного облика несостоявшихся параллельных цивилизаций. Понятно, что сам образ цивилизации выглядит несколько по-разному относительно, скажем, Европы, Индии и Китая, но гораздо менее понятно, какого уровня эти различия, в чем их корни и главное последствия. Что сталось бы, например, с индейской Америкой, если бы там за должное число веков была бы освоена железная металлургия, открыт порох и изобретен телескоп, а Колумбу и иже с ним пришло бы в голову заниматься чем-нибудь попроще мореплавания? Или свершились бы там открытия, толкающие цивилизацию вообще не по пути быстрой технологической эволюции. Тут есть над чем задуматься…
Пока же попробуем кратко подвести итоги нашего путешествия по очень давним временам и идеям. Видимо, вступление в эпоху земледельческих культур характеризует качественный сдвиг в мировосприятии. Магико-тотемическое мышление достигает своеобразного апогея, наделяя небо и светила максимумом магической силы. Но развивающаяся социальная иерархия тут же дает старт новому типу мышления — религиозному. За 4–5 тыс. лет, потребовавшихся для перехода к цивилизациям, религиозное мышление вбирает в себя лучший опыт предыдущего уровня и становится доминирующим. За этот период земледельцы должны были справиться с решением важнейшей задачи — созданием календаря. Нет сомнения, что к моменту возведения египетских пирамид или шумерских зиккуратов они имели хорошие сельскохозяйственные календари и обширные астрономические познания. Хотя европейские мегалиты и многому учат в этом отношении, трудно утверждать, что мы знаем все или даже большинство методов фиксации соответствующих знаний в дописьменный период. Однако трудно сомневаться в том, что регистрация и хранение календарно-астрономической информации стали сильнейшими стимулами в создании письменности.
