какой ущерб один человек может нанести планете? Группа бразильских ученых рассчитала, что между 2021 и 2030 годами «обезлесивание» по инициативе Болсонару выдаст эквивалент 13,12 миллиарда тонн углекислого газа (170). В прошлом году все эмиссии США составили 5 миллиардов тонн. То есть только одно это решение дает в два или три раза больше выбросов, чем ежегодно вся американская экономика со всеми ее самолетами, автомобилями и угольными электростанциями. Больше всего выбросов пока производит Китай; в 2017 году на эту страну пришлось 9,1 миллиарда тонн выбросов. Это означает, что политика Болсонару увеличит глобальные выбросы на сумму годовых выбросов Китая и США вместе взятых.
Вырубка лесов дает около 12% глобальных выбросов углерода, а лесные пожары (171) – целых 25%. Способность лесных почв поглощать метан (172) снизилась на 77% всего за 30 лет (173), и те, кто изучает темпы исчезновения тропических лесов, считают, что эти процессы могут дать полтора дополнительных градуса глобального потепления (174) даже при немедленном прекращении выбросов от ископаемого топлива.
Исторически темпы выбросов от вырубки лесов были еще выше. С 1861 по 2000 год 30% всех выбросов пришлось на вычистку и выравнивание лесов (175); до 1980 года обезлесивание оказывало большой эффект на дни с рекордно высокой температурой, чем прямые выбросы парниковых газов. Не обошлось и без негативного воздействия на здоровье людей: каждый квадратный километр вырубленного леса дает 27 дополнительных случаев малярии (176) за счет так называемого векторного распространения – когда исчезают деревья, появляются насекомые.
Эта проблема не уникальна для природных пожаров: каждая климатическая угроза обещает запустить аналогичные разрушительные циклы. Одних пожаров нам было бы достаточно, но именно в каскадном хаосе кроется истинная безжалостность изменений климата – все, что мы когда-то считали стабильным, может жесточайшим образом обернуться против нас. Дома превратятся в оружие, дороги станут ловушками, воздух обратится ядом. Идиллические горные пейзажи, вокруг которых за много поколений сформировались целые курортные сообщества, станут безразличными убийцами – с каждым новым дестабилизирующим событием готовыми убивать снова и снова.
Больше не стихийные бедствия
Раньше люди наблюдали за погодой, чтобы предсказывать будущее; теперь мы увидим ее гневную месть за прошлое. В мире, потеплевшем на 4 °C, в экосистеме Земли будет происходить так много стихийных бедствий, что мы начнем называть их просто «погодой»: бесконтрольные тайфуны и торнадо, наводнения и засухи; планета окажется под постоянными ударами климатических событий, еще не так давно уничтожавших целые цивилизации. Сильнейшие ураганы станут формироваться все регулярнее, и нам придется выделить их в новые категории; торнадо будут ударять чаще (177), а путь разрушений может стать шире и длиннее (178). Градины увеличатся вчетверо.
Первые натуралисты-естествоиспытатели часто говорили о «глубине времени» – осознании величия какой-нибудь долины или ледникового бассейна, показательной неспешности природы. Но перспективы меняются, когда история ускоряется. Скорее всего, нас ждет то, что австралийские аборигены в разговорах с викторианскими антропологами называли «временем сновидений» или «всевременем»: полумистический опыт переживания в настоящем моменте безвременного прошлого, населенного далекими предками, героями и полубогами. Далеко ходить не надо: просто посмотрите видео разрушения ледника – и почувствуйте, что вся история одномоментно разворачивается перед вашими глазами.
А так оно и есть. Летом 2017 года в северном полушарии наступила экстремальная погода: три крупных урагана, один за другим, сформировались в Атлантическом океане (179); эпический «пятисоттысячелетний» ураган «Харви» вылил на Хьюстон столько воды (180), что каждому жителю Техаса досталось бы почти по 4,5 миллиона литров; 9000 калифорнийских пожаров охватили более 400 тысяч гектаров земли, а пожары в ледяной Гренландии были в десять раз сильнее, чем в 2014 году; наводнения в Южной Азии лишили жилья 45 миллионов человек.
Но лето 2017-го показалось сказочным по сравнению с рекордным летом 2018-го (181). С ним пришла неслыханная глобальная жара: в Лос-Анджелесе температура достигала 42 °C, в Пакистане – 50 °C, в Алжире – 51 °C. В Мировом океане на радарах одновременно появилось шесть ураганов, среди них был и «Мангхут», который сначала ударил по Филиппинам, а затем по Гонконгу, убив почти сто человек и принеся ущерб на миллиард долларов; и «Флоренс», который почти удвоил ежегодный уровень осадков в Северной Каролине, – больше 50 человек погибли, нанесенный ущерб оценили в 17 миллиардов долларов. Затем были природные пожары в Швеции, доходившие до Полярного круга, и на столь большой площади запада США, что континент задыхался от дыма. В итоге пожары уничтожили 600 тысяч гектаров земли. Национальный парк Йосемити пришлось частично закрыть, равно как и Национальный парк ледников в Монтане, где температура также поднялась под 40 °C. В 1850 году там было 150 ледников, сегодня осталось 26 (182). Остальные растаяли.
* * *
К 2040 году лето 2018-го, скорее всего, покажется нормальным. Но экстремальная погода никогда не станет «нормальной»: она словно эхо постоянно ухудшающейся череды климатический событий. Одно из самых страшных проявлений стремительного изменения климата состоит не в том, что из-за него в корне меняется наше привычное восприятие мира, а в том, что ранее немыслимые аномалии становятся все более привычными и в нашей реальности появляются новые категории катаклизмов. С 1980 года частота ураганов уже удвоилась (183), по данным Консультативного совета Европейской академии наук; согласно последним оценкам, Нью-Йорк будет подвергаться «пятисотлетним» потопам каждые 25 лет (184). Но где-то уровень морей поднимется еще выше, а значит, ураганы распределятся неравномерно: в некоторых местах ураганы такого масштаба станут происходить еще чаще. В результате у нас будет все больше случаев проявления экстремальной погоды – и тот объем бедствий, который когда-то вмещался в столетие, теперь будет происходить за 10–20 лет. В случае с Восточным островом Гавайев, который исчез под водой от одного-единственного урагана, это произошло за несколько дней.
Влияние климата на события с экстремальными осадками – ливни или «дождевые бомбы» – еще более очевидно, чем на ураганы, поскольку в этом случае зависимость совершенно прямая: теплый воздух удерживает больше влаги, чем холодный. Уже сейчас частота интенсивных дождей в США повысилась на 40% по сравнению с прошлым столетием (185). На северо-востоке страны – до 71% (186). Самые интенсивные дожди сегодня в три раза интенсивнее, чем были в 1958 году, и они продолжают усиливаться. Гавайский остров
