Однако главным доводом в подтверждение теории доктора послужил случай с женщиной, которая умерла от холеры несмотря на то, что жила далеко от Сохо. Сноу удалось выяснить, что раньше она жила в Сохо и так полюбила вкусную воду из пресловутой колонки, что попросила доставлять ей по новому адресу воду с Брод-стрит. На основании всех этих наблюдений Сноу убедил городские власти снять с колонки ручку – зараженную воду брать перестали, и это положило конец вспышке холеры. Сноу, которого можно назвать первым в истории эпидемиологом, продемонстрировал все возможности нового научного подхода к медицине. Благодаря ему, вспышка холеры, произошедшая в 1866 году, стала последней в Великобритании.
Карта смертей от холеры в Сохо, составленная Джоном Сноу в 1854 году. Каждый черный прямоугольник обозначает один смертельный случай. Видно, что колонка на Брод-стрит находится в эпицентре вспышки эпидемии
Другие крупнейшие научные прорывы включали вакцинацию, набиравшую популярность с начала XIX века, и первое применение антисептиков Джозефом Листером в 1865 году. Затем Луи Пастер изобрел вакцины от бешенства и сибирской язвы и тем самым внес свой вклад в создание бактериальной теории болезней. Но что еще важнее, Роберт Кох и его ученики идентифицировали микробов: возбудителей холеры, туберкулеза, дифтерии, тифа, пневмонии, гонореи, проказы, бубонной чумы, столбняка и сифилиса. За эти открытия в 1905 году Кох получил заслуженную Нобелевскую премию по физиологии и медицине. Поскольку за гомеопатией не числилось никаких сопоставимых достижений и не было ни строгих доказательств, ни научного обоснования ее действенности, в ХХ веке применение ее ультраслабых растворов и в Европе, и в Америке продолжало сокращаться. Например, в 1910 году американской гомеопатии был нанесен жестокий удар: Фонд Карнеги обратился к Аврааму Флекснеру с просьбой исследовать способы повышения стандартов приема, обучения и выпуска студентов-медиков. В числе главных рекомендаций, данных в докладе Флекснера, присутствовало требование, чтобы учебный план медицинских школ строился на основе общепринятой классической практики, что, по сути, положило конец обучению гомеопатии в крупнейших больницах.
Популярность гомеопатии неуклонно падала, и к началу 1920-х годов стало казаться, что она обречена на исчезновение во всем мире. Однако в 1925 году в Германии, на своей родине, она снова вызвала внезапный интерес. Чудесным воскрешением гомеопатия обязана выдающемуся хирургу Августу Биру, который применял ее закон подобия при лечении бронхита эфиром и нарывов – серой. Его пациенты быстро шли на поправку, и он написал о своих открытиях в немецкий медицинский журнал. Его статья была единственной по гомеопатии, опубликованной в Германии за весь 1925 год, однако она спровоцировала появление в следующем году сорока пяти дискуссионных статей об этом методе, а в дальнейшие десять лет энтузиазм по поводу эффективности сильно разведенных лекарственных средств вспыхнул с новой силой.
Это оказалось очень своевременно. Руководители Третьего рейха как раз пытались разработать так называемую новую немецкую медицину – новаторскую медицинскую систему, которая бы сочетала лучшие методы лечения: как современные, так и альтернативные. Первая больница, где новые принципы претворились во всей полноте, открылась в Дрездене в 1934 году и была названа в честь Рудольфа Гесса, который в то время занимал должность заместителя фюрера. Гесс был горячим сторонником включения гомеопатии в новую медицинскую систему, отчасти потому, что верил в ее действенность, но еще и потому, что ее изобрел немец. К тому же он считал, что гомеопатические препараты, производство большинства из которых обходится дешево, – это недорогой способ удовлетворить нужды немецкого здравоохранения.
Между тем министерство здравоохранения Германии хотело проверить, действительно ли гомеопатия эффективна. Доктор Герхард Вагнер, главный врач Третьего рейха, инициировал беспрецедентную исследовательскую программу, которая охватила шестьдесят университетов и обошлась в сотни миллионов рейхсмарок. Испытания начались сразу после Всемирного гомеопатического конгресса в Берлине в 1937 году и продолжались еще два года, причем особый упор делался на лечение туберкулеза, анемии и гонореи. В состав рабочей группы входили фармакологи, токсикологи и, разумеется, гомеопаты, которые совместно разработали серию детальных исследований, а затем тщательно их провели. Следует отметить, что все участники программы были ведущими специалистами в своих областях, а испытания проводились с соблюдением высочайших этических и научных стандартов.
В 1939 году уже собирались объявить о результатах, как разразилась Вторая мировая война – и публикацию пришлось отложить. Исходные документы сохранились, так что в 1947 году руководители программы встретились вновь для их обсуждения, однако, к несчастью, сделанные выводы так никогда и не были преданы официальной огласке. Хуже того – больше этих документов никто никогда не видел. Видимо, результаты первого всестороннего исследования гомеопатии были утаены, утеряны либо уничтожены.
Тем не менее существует одно очень подробное описание нацистской исследовательской программы, составленное доктором Фрицем Доннером и опубликованное посмертно в 1995 году. Он начал работать в штутгартской гомеопатической больнице в середине 1930-х годов и принял участие в национальных испытаниях в качестве практикующего гомеопата. По словам Доннера, утверждавшего, что он видел все соответствующие документы, ни одно из исследований не дало результатов, которые говорили бы в пользу гомеопатии: “К сожалению, широкая общественность до сих пор не знает, что эти сравнительные исследования в области инфекционных болезней – скарлатины, кори, коклюша, тифа и др. – показали, что гомеопатия лечит ничуть не лучше, чем плацебо”. Он также добавляет: “Эти испытания не дали никаких положительных результатов… кроме окончательно установленного факта, что представления [гомеопатов] основываются на беспочвенных домыслах”.
Если Доннер говорит правду, его заключение – убийственное обвинение гомеопатии. Первая же программа всесторонних строгих испытаний этого метода, проведенная исследователями, которые симпатизировали ему и в какой-то мере даже были обязаны доказать его эффективность, привела к однозначно отрицательному выводу. Разумеется, мы не знаем наверняка, точен ли отчет Доннера, а документов, без которых это невозможно установить, так и не нашли. Следовательно, было бы неправильным выносить гомеопатии смертный приговор, основываясь на представлениях лишь одного человека об исследованиях, проведенных семьдесят лет назад. Но даже если мы не станем принимать во внимание предполагаемые отрицательные результаты той нацистской программы, показательно, что со времени первых исследований Ганемана и до конца Второй мировой войны, то есть за полтора столетия, никто не опубликовал никаких убедительных научных данных в поддержку принципов гомеопатии.
После Второй мировой войны официальная медицина в Америке и Европе неумолимо продвигалась по пути прогресса благодаря дальнейшим научным прорывам, например открытию антибиотиков. Между тем гомеопатическая традиция уцелела лишь за счет покровительства влиятельных приверженцев метода. Например, его убежденным сторонником был король Великобритании Георг VI – настолько, что назвал одного из своих скаковых жеребцов Гиперикумом в честь гомеопатического средства на основе зверобоя[27]. В 1946 году этот конь даже выиграл скачки “1000 гиней” в Ньюмаркете. Два года спустя король Георг сыграл важную роль в том, чтобы гомеопатические больницы признали относящимися к недавно учрежденной Национальной службе здравоохранения.
В Америке, невзирая на общую тенденцию к отходу от идей Ганемана в сторону применения методов лечения с более надежной научной основой, гомеопатия выжила благодаря влиянию людей вроде сенатора Рояла Коупленда. Будучи одновременно гомеопатом и политиком, он сумел убедить своих коллег, что в закон “О продуктах питания, лекарствах и косметических средствах” 1938 года следует включить и гомеопатическую фармакопею США. Закон был призван защищать больных от методов лечения, эффективность которых не доказана либо опровергнута, однако же притязания гомеопатии по-прежнему основывались лишь на непроверенных рассказах и наставлениях Ганемана. Поэтому включение в текст документа полного списка гомеопатических средств привело к тому, что закон стал демонстрировать незаслуженное доверие к лекарствам, действие которых лишено научного обоснования.
В Индии гомеопатия не просто сохранилась, но даже процветала во всех слоях общества, причем ее положение не имело никакого отношения ни к политическим маневрам, ни к высочайшему покровительству. Этот метод в 1829 году туда привез доктор Мартин Хонигбергер, трансильванский врач, примкнувший к свите махараджи Ранджита Сингха в Лахоре. Гомеопатия быстро распространилась по всей Индии. Она имела успех в основном потому, что ее воспринимали как оппозицию имперской медицине, которую практиковали британские оккупанты. Отношение к британской медицине было настолько скверным, что в середине XIX века потерпели крах даже программы вакцинации и попытки изолировать заболевших чумой.
