В Индии гомеопатия не просто сохранилась, но даже процветала во всех слоях общества, причем ее положение не имело никакого отношения ни к политическим маневрам, ни к высочайшему покровительству. Этот метод в 1829 году туда привез доктор Мартин Хонигбергер, трансильванский врач, примкнувший к свите махараджи Ранджита Сингха в Лахоре. Гомеопатия быстро распространилась по всей Индии. Она имела успех в основном потому, что ее воспринимали как оппозицию имперской медицине, которую практиковали британские оккупанты. Отношение к британской медицине было настолько скверным, что в середине XIX века потерпели крах даже программы вакцинации и попытки изолировать заболевших чумой.
Более того, индийцы, решившие заниматься официальной медициной, зачастую сталкивались с предубеждениями при попытках устроиться на работу в Индийскую службу здравоохранения, поэтому реалистичнее (и дешевле) для них было выучиться на гомеопата. К тому же складывалось впечатление, что гомеопатия и индийская аюрведа вполне гармонично сочетаются, и даже ходили слухи, будто сам Ганеман изучал традиционную индийскую медицину.
Шли десятилетия. Десятки миллионов индийцев привыкли лечиться исключительно гомеопатическими средствами. Индия импортировала гомеопатию с Запада, а в 1970-х годах экспортировала ее обратно. В то время, когда западные пациенты искали на Востоке альтернативные системы медицины, в частности акупунктуру и аюрведу, они заодно снова обратились к гомеопатии. На Западе многие считали, что гомеопатия – это экзотический, натуральный, холистический и индивидуализированный метод лечения, своего рода противоядие от корпоративной медицины, продвигаемой гигантскими фармацевтическими компаниями в Европе и Америке.
Между тем западные ученые по-прежнему насмешливо кривились. В 1950–1970-х годах было проведено несколько научных испытаний эффективности гомеопатии, однако настолько плохо организованных, что их результаты оказались ненадежными. Одним словом, все еще не существовало никаких достоверных данных, подтверждающих, что ультраслабые растворы могут служить действенными лекарствами, в применении которых есть смысл. Поэтому ученые продолжали считать абсурдным, что на таком принципе можно построить какую бы то ни было медицинскую систему.
Ученые даже подтрунивали над гомеопатами: например, ехидно советовали применять гомеопатические средства, раз уж они так разбавлены, что содержат только воду, при единственном болезненном состоянии – обезвоживании. А иногда в шутку предлагали друг другу гомеопатический кофе, который, сколько его ни разводи, становится только крепче, ведь гомеопаты убеждены, что чем меньше концентрация действующего вещества, тем сильнее лекарство. По той же логике получалось, что больной, забывший вовремя принять гомеопатический препарат, рискует умереть от передозировки.
Гомеопаты признавали, что неоднократное разведение неизбежно приводит к отсутствию в конечном растворе действующего вещества. Естественно, химический анализ всегда подтверждал, что в их “высокоактивных” средствах не содержится ничего, кроме чистой воды. Однако гомеопаты были твердо убеждены, что это особенная вода, поскольку она сохраняет память о веществе, когда-то в ней содержавшемся. Это побудило Австралийский совет по борьбе с мошенничеством в сфере здравоохранения высмеять гомеопатию, обратив внимание на то, что эта память очень уж избирательна: “Странно, что вода, которую предлагают в качестве лекарства, не помнит ни мочевых пузырей, где она когда-то находилась, ни химических веществ, контактировавших с ее молекулами, ни содержимого канализационных труб, в которых она побывала, ни пронизывающего ее космического излучения”.
В июне 1988 года смех внезапно оборвался. Научный журнал Nature, пожалуй, самый уважаемый в мире, опубликовал статью с броским заголовком “Сильно разведенная иммунная сыворотка против иммуноглобулинов Е запускает дегрануляцию базофилов человека” (Human basophil degranulation triggered by very dilute antiserum against IgE). Потребовались дополнительные разъяснения, прежде чем значение статьи смогли оценить и неспециалисты, однако очень скоро стало понятно, что это исследование подтверждает некоторые заявления гомеопатов. Если выводы статьи верны, значит, ультраслабые растворы, в которых не содержится действующего вещества, и в самом деле способны влиять на биологические системы. А это возможно только в том случае, если активное вещество оставило в воде память о себе. В свою очередь, это означало, что гомеопаты с самого начала были правы.
Это исследование, ставшее самым знаменитым экспериментом в истории гомеопатии, провел французский иммунолог Жак Бенвенист, бывший гонщик, ставший ученым-медиком после того, как получил травму позвоночника. За свою карьеру он опубликовал несколько важных научных статей на разные темы, но остался в истории исключительно благодаря своей статье о гомеопатии в Nature, которая шокировала научное сообщество и попала в заголовки газет и журналов по всему миру.
Исследование, по результатам которого Бенвенист написал свою сенсационную статью, исходно ставило перед собой удивительно скромные цели. Оно началось с того, что один коллега Бенвениста решил разобраться, как базофилы – разновидность белых клеток крови, лейкоцитов, – реагируют на определенный аллерген. Это сродни аллергической реакции, возникающей, когда пыльца попадает в глаз, только в значительно меньших масштабах. Аллерген, выбранный Бенвенистом, предполагалось разбавить лишь слегка, однако лаборант по ошибке приготовил настолько разведенный раствор, что аллергена в нем вообще не осталось. Тем не менее лаборант, к своему изумлению, обнаружил, что даже такой раствор оказывает на базофилы сильное воздействие. Сам Бенвенист был поражен не меньше и попросил повторить внеплановый опыт с ультраслабым раствором. И снова получилось, что базофилы реагируют на аллерген, которого в растворе уже нет. В то время Бенвенист ничего не знал о гомеопатии, но вскоре, конечно, кто-то подсказал ему, что эти эксперименты выявили эффект, о котором гомеопаты говорят уже двести лет. Результаты свидетельствовали, что вода обладает своего рода памятью о том, что в ней когда-то содержалось, и что эта память способна оказывать биологическое воздействие. Вывод был настолько сверхъестественным, что позднее Бенвенист писал: “Как будто окунаешь ключи от машины в Сену на парижской набережной, а потом обнаруживаешь, что твой автомобиль заводится от воды из устья реки!”
Французские исследователи продолжали изучать идею памяти воды еще два года. Все это время они систематически получали положительные результаты. Гомеопаты впервые смогли бы утверждать, что механизмы, лежащие в основе их метода лечения, подтверждаются научными данными.
Раньше сторонникам гомеопатии приходилось полагаться на доводы, которые никак нельзя было назвать убедительными. В частности, они утверждали, будто их метод работает так же, как вакцинация, ведь при ней для борьбы с болезнью используются очень малые количества того, что вызывает эту самую болезнь. На первый взгляд это кажется вразумительным, однако между гомеопатией и вакцинацией есть принципиальная разница. Количество действующего вещества в вакцине и правда очень мало, пусть даже всего несколько микрограммов, но оно огромно по сравнению с гомеопатическим средством. Вакцина содержит миллиарды вирусов или их фрагментов, а в гомеопатическом средстве нет ни одной молекулы активного вещества. К натянутой аналогии между вакцинацией и гомеопатией прибегали еще в XIX веке, по поводу чего Оливер Уэнделл Холмс возражал, что это как “утверждать, будто камешек может породить гору, раз из желудя может вырасти лес”.
Убедившись, что результаты исследования верны, Бенвенист послал статью с описанием этих экспериментов Джону Мэддоксу, редактору Nature. Тот, как и полагается, послал ее на рецензирование. Это стандартная процедура, позволяющая независимым ученым проверять любые новые результаты и обсуждать, корректно ли проведено то или иное исследование. Рецензенты признали, что протокол экспериментов в полном порядке, однако выводы были настолько невероятными, что Мэддокс снабдил опубликованную статью заметкой об отказе редакции журнала от ответственности. В последний раз Мэддоксу пришлось прибегнуть к таким необычным мерам в 1974 году, когда он напечатал статью об Ури Геллере, который якобы умел гнуть ложки на расстоянии. Вот что говорилось в редакционной заметке к статье Бенвениста: “Примечание редакции: читатели статьи, вероятно, отнесутся к ее выводам так же недоверчиво, как и многие рецензенты… <…> …Поэтому журнал Nature обратился к независимым исследователям с просьбой пронаблюдать за повторением экспериментов”.
