— Во-первых, никто не собирается снабжать их сведениями относительно транспортировки денег. Во-вторых, они конечно же захотят захватить столь внушительный куш. Но многие из них посчитают, что их, как всегда, обманут и улов окажется не столь значимым, как обещали. Зато при разграблении поселка однозначно удастся захватить богатую добычу. К примеру, пленника, за которого можно потребовать большой выкуп. И как вы понимаете, этими пленниками будут никак не рабочие, а руководящее звено.
— Ну что ж, мне нравится ход ваших мыслей. Действуйте. А чтобы ваши начинания не пропали даром, к процессу подключусь и я.
— Разрешите идти? — Капитан вытянулся и бросил руку к козырьку фуражки.
— Идите.
Поворот кругом. Четыре четких, пусть и не строевых шага, и Кодо оказался за дверью. Приемная с адъютантом в капитанском звании. Ожидающие приема полковник и два майора. Дальше. Коридор с постоянно снующими штабными офицерами. Но им уже не было до него дела. А стоило отойти на пару шагов от двери приемной, как никто уже не мог сказать с уверенностью, откуда именно он вышел.
Только теперь капитан Кодо позволил себе самодовольную улыбку. Ему есть чему радоваться. Еще год назад должность начальника разведки Хубсугулской базы занимал капитан Ито. Да, многие прочили ему эту должность. Но он был только исполняющим обязанности. Вскоре его подвинул майор Такахаси, капитана же отправили на учебу в академию.
Год. До возвращения капитана Ито оставался только год, и ни у кого не было сомнений, что майор Такахаси не задержится на этой должности, потому как числился на особом счету. Выходило так, что майор просто присматривал за должностью для обучающегося в академии офицера, имея дальнейшие перспективы роста. Таким образом, сомнений относительно того, кто займет эту довольно завидную должность, ни у кого не было.
Но два месяца назад майор вдруг пропал. Отбыл с базы на военном катере и пропал, вместе с экипажем и отделением солдат. Никаких сведений относительно его судьбы и судьбы его сопровождающих не было. Должность начальника разведки не могла быть вакантной слишком долгий срок. Поэтому ее занял капитан Кодо.
У него за плечами уже была академия. Поэтому никаких препятствий для вступления в должность не возникло. Разве что капитан Ито, который должен вернуться следующим летом. У Кодо был всего год, чтобы утвердиться на новой должности. И только что он сделал весьма серьезный шаг в этом направлении.
Разработанная им диверсия не просто получила одобрение генерала Хаяси. Она должна была стать одной из составляющих многоходовой и масштабной операции разведки японского Генерального штаба. И если он сделает все надлежащим образом, то эта должность будет его по праву. Максимум же, что светит капитану Ито, — это стать помощником Кодо. Хотя бы до тех пор, пока его начальник не поднимется на следующую ступень. Именно так, и никак иначе. Должность начальника разведотдела Хубсугулской базы не была пределом мечтаний капитана Кодо.
— Марфа Кузьминична, ну как тут у вас?
— Ты чего это, Викторыч? Вроде в контору укатил, а тут возвернулся, — выйдя из кухни и протирая тряпицей руки, удивилась рослая женщина с шикарными телесами.
Пережив первые полгода на квартире, Петр все же решил обзавестись своим домом. Как ни крути, а ему в Слюдянке еще три с половиной года проживать. Ну и отчего бы не устроиться с удобствами. Тем более если постройка дома, считай, ничего и не стоит. Правда, за удобства пришлось выложиться. И весьма серьезно так.
Удовольствие Петру обошлось всего-то в восемьсот рублей. Постройка самого дома о трех комнатах, с кухней, ванной и котельной — в двести рублей. И это с работой. Основная же доля расходов легла на материалы. Водотрубный котел, трубы, батареи, сгоны, водогрейная колонка, ванная, унитаз. Все это доставлялось из европейской части страны и с доставкой обходилось ой как недешево.
А еще Петр подвел к дому электричество. Благо построился поблизости от управы, и провода тянуть далеко не пришлось. Правда, тут уж за отдельную плату. Подкинул кое-кому пару сотен рублей, ну и саму линию прокинуть в сотню вылилось. Вроде и близко, а несколько столбов поставить надо было, и провода по цене кусаются. А потом еще и разводка по дому.
Но зато какая красота получилась! Просто загляденье. Конечно, яркость у местных лампочек совсем не та, что была в мире Петра, но ведь и отнюдь не керосинка. Кессених только головой качал, наблюдая за тратами своего товарища, подчиненного и компаньона в одном лице. Такие траты. И ведь жилье это временное. Вот закончится ссылка, и куда этот дом? С собой не утащишь. Продать? Так кому он тут такой по карману? Если только за треть цены.
Нет, понять подобные траты немец не мог. Но и отказываться от подводки электричества к своему дому не стал. Благо Петр построился неподалеку от дома, снимаемого Отто Рудольфовичем, выкупив покосившуюся лачугу и пустив ее на дрова. Правда, на этом траты Пастухова заканчивались. Но выделить десяток рублей для домашней электропроводки Кессених посчитал все же вполне возможным.
— Да вот, Марфа Кузьминична, решил посмотреть, все ли готово к встрече гостей, — невольно помявшись и старательно отводя взгляд, произнес Петр.
— Да, чай, я не девица-молодица, неумеха неразумная, — пожала плечами женщина.
Переехав в новый дом, Петр и не подумал отказываться от помощи своей прежней квартирной хозяйки. Недолго думая он нанял ее прислугой. А что? Подумаешь, он работает шофером в гараже строительного управления. Работа работой, а дом нужно содержать в порядке. Нечего свинарник разводить. Тем более что домработница ему вполне по карману. Опять же вдове приработок совсем не помешает.
— Угу. Прости, Марфа Кузьминична. Я и не думал тебя обижать. Просто гость важный очень.
— Да я это уж поняла. Ты говорил, Викторыч. Только не пойму чего-то. По твоим словам, вы с господином инженером с приезжими господами работать вместе собираетесь. А мечешься ты, словно родню близкую поджидаешь.
— Ну, знаешь… Иной компаньон ближе родни будет.
— Ну да, ну да. Понимаю, — с явным недоверием ответила женщина. — Да не переживай ты так, встретим мы твоих дорогих гостей со всем нашим сибирским радушием. И обед славный сготовлю. Не знаю, как там в господских домах, но, думаю, не опростоволосимся. Так что не переживай Викторыч, иди с богом.
Ну а что ему оставалось делать-то? Пошел. Правда, волноваться в преддверии встречи не перестал. Очень уж ему хотелось предстать перед гостем в хорошем свете. С одной стороны, за прошедшие полгода образ девицы Александры успел слегка выветриться. Но с другой — теперь Петр уже мог смотреть на нее трезво. И, признаться, желания сблизиться с ней у него меньше ничуть не стало.
Мало того, когда Кессених получил телеграмму от русского промышленника Игнатьева, Петр решил, что это знак судьбы. Конечно, он осужден за убийство молодого человека, с которым у Александры наметились кое-какие романтические отношения. Вряд ли между ней и великовозрастным студентом дело зашло достаточно далеко. Но ведь по большей части именно ради очищения своего имени в ее глазах он и затеял расследование.
Хм. Кстати. Что-то он расслабился. Отвалил целую кучу денег, а от адвоката никаких вестей. Нет, насчет того, что его кинули, мыслей не было. Не тот человек. Аркадий Петрович слишком долго зарабатывал и пестовал свою репутацию, чтобы вот так, за здорово живешь, уронить себя. Сумму-то для него никак запредельной не назовешь. Понятно, что раз уж не отзывается, то пока нет ничего существенного. Но хотелось бы знать, что там из несущественного.
В общем, пока у Петра нет никакой возможности подкатить к девушке. Но есть вариант сблизиться с ее батюшкой. Ну или хотя бы оказаться вхожим в круг ее общения. А там — вода камень точит. Ч-чер-рт. Он же прикован к этой дурацкой Слюдянке. Нет, нужно срочно теребить Рязанцева, пусть шевелит булками.
Петр прошел через засыпанный гравием двор, выгороженный новеньким высоким забором. Нечего посторонним заглядывать куда не просят. Открыл калитку и тут же запрыгнул в салон новенького «Поповича». Русского легкового внедорожника. Кстати, произведенного на заводе как раз того самого Игнатьева, которого Петр собирается сегодня встречать. Хорошая машина. Во всяком случае, Петр ею доволен. Разве что паровой двигатель… Ну да это беда повсеместная.
После памятных событий Петр прижал Кессениха в угол и настоял на том, чтобы тот пересмотрел свои взгляды относительно своего компаньона. Плевать, что его рациональный и дисциплинированный мозг не мог постичь всю широту и расхлябанность русской души. Петру банально хотелось жить. А потому кататься, подобно приманке, по одному и тому же маршруту, упорно изображая из себя мишень, он не собирается.
Отто Рудольфович все же внял разумным доводам и перевел Петра, сделав его своим личным водителем. Благо управление как раз получило несколько «Поповичей». Пастухов с удовольствием бы вообще оказался безработным. Теперь ни о какой скуке говорить не приводилось. Он решил-таки побольше времени уделять обучению лесной науке, обратившись за помощью к Семену Алешину.
