Хойл и Вихрамасингхе полагают, что только мутациями (ошибками в последовательных репликациях) и последующими процессами естественного отбора нельзя объяснить тот спектр жизни, который сложился на Земле. "Мы согласны с тем, — пишут ученые, — что последовательная репликация привела бы к накоплению ошибок, однако такие ошибки в целом вылились бы в деградацию информации. Нелепо полагать, что информацию, которую несет одна простейшая бактерия, путем репликации можно развить так, чтобы появился человек и все другие живые существа, населяющие нашу планету. Этот так называемый "здравый смысл" равнозначен предположению, что если первую страницу Кни-ги Бытия переписать миллиарды миллиардов раз, то это приведет к накоплению достаточного количества ошибок репликации и, следовательно, достаточного многообразия для появления не только всей Библии целиком, но и всех томов, хранящихся в крупнейших библиотеках мира. Эти два утверждения одинаково нелепы".
Процессы мутаций и естественного отбора, по мнению ученых, выступают лишь в роли некой "точной подстройки" процесса эволюции. А для жизни необходимо постоянное поступление информации, которое во времени охватывает все геологические эпохи.
"Обнаруженные ископаемые, — пишет Вихрамасингхе, — позволяют с полной уверенностью утверждать, что новые свойства жизни на уровне генов вводятся путем последовательных природных экспериментов. Изменения сохранялись только тогда, когда эти эксперименты оказывались успешными. Ветви с неудавшимися или нефункциональными генными добавлениями просто отмирали.
Гены могли добавляться путем взаимодействия между зародившимися в космосе вирусами и вирионами[3], с одной стороны, и существовавшим на Земле в любое время спектром жизни — с другой. Когда впервые была открыта структура вирусов, некоторые ученые утверждали, что эти частицы и есть то самое искомое недостающее звено между неживой и живой материей в теории Дарвина. Однако вскоре стало ясно, что для этого вирусы имеют слишком сложный белок. Структура различных вирусных белков так напоминает белок высших форм жизни, что одно время даже считали, что эти частицы каким-то образом могут иметь своим источником высшие формы. В нашей книге "Болезни из космоса" Ф. Хойл и я утверждаем, что наши геномы битком набиты вирусами и вирионами. Вторжение вирусов может приводить к эпидемиям таких заболеваний, как, например, грипп. Картина вспышек заболеваний гриппом со всей очевидностью доказывает прямую связь возбудителя болезни с космосом.
На наш взгляд, любое важное новое наследственное свойство, появляющееся в ходе эволюции видов, имеет внешние космические корни. Несмотря на то что у человека и обезьяны, с точки зрения биохимии, анатомии и физиологии, много общего, различий между ними еще больше. Мы не можем согласиться с тем, что гены, необходимые для создания шедевров музыки, литературы и искусства или овладения высшей математикой, возникли от случайных мутаций генов обезьяны задолго до того, как они приобрели какое-то реальное значение для их выживания… Как и в случае с простейшими формами жизни на Земле, все эти свойства должны были быть насаждены извне. Если бы Земля была изолирована от всех внешних источников генов, насекомые могли бы воспроизводиться до скончания веков, но так бы и остались насекомыми, и обезьяны, сколько бы они ни размножались, рождали бы только обезьян. Скучно было бы тогда на Земле, что и говорить".
Интересный пример приводит Вихрамасингхе в качестве иллюстрации сложности живой материи: "Известно, что примерно 2000 ферментов играют важнейшую роль в довольно широком диапазоне жизни, начиная с простых микроорганизмов и кончая человеком. Вариантов последовательности аминокислот в этих ферментах в целом сравнительно немного. В каждом ферменте ряд ключевых позиций занимают почти инвариантные аминокислоты.
Давайте посмотрим, как эти последовательности ферментов могли возникнуть из примордиального бульона, содержащего 20 биологически важных аминокислот в разных пропорциях. По самым умеренным подсчетам, на каждый, фермент надо отвести 15 местоположений конкретных аминокислот для соответствующей биологической функции. Нетрудно подсчитать число пробных комбинаций, которое необходимо для получения этого сочетания: 1040000 — поистине колоссальная, сверхастрономическая величина. И вероятность открытия этого сочетания путем произвольных перестановок составляет 1: 1040000. Эту последнюю цифру можно взять в качестве меры информационного содержания жизни, отраженного в одних лишь ферментах. Число перестановок, необходимых для появления жизни, на много порядков превышает число атомов во всей видимой вселенной. Скорее ураган, проносящийся по кладбищу старых самолетов, соберет новехонький суперлайнер из кусков лома, чем в результате случайных процессов возникнет из своих компонентов жизнь". Вихрамасингхе и Хойл отдают
предпочтение вечной и безграничной вселенной, в которой каким-то естественным путем возник творец жизни — разум, значительно превосходящий наш. Подобно тому как некогда было доказано, что Земля не является физическим центром вселенной, так, по их мнению, высший разум в мире не может быть сосредоточен на Земле.
Хотя высказывания Вихрамасингхе и Хойла порой довольно категоричны, но они далеко не бесспорны, особенно в части философских взглядов на возникновение жизни. Что касается их гипотезы о роли комет в зарождении земной жизни, то она кое в чем небезосновательна. Недавно появились некоторые аргументы в пользу этого предположения. В метеорите Альенде, упавшем на территории Мексики, был обнаружен избыток по сравнению со средним содержанием в солнечной системе устойчивого изотопа магния 26Mg. Исследования показали, что этот избыток является следствием распада короткоживущего радиоактивного изотопа алюминия 26Аl. Как оказался в протосолнечной туманности радиоактивный 26 AI? Исходя из длительности его полураспада, он должен был попасть в нее приблизительно за миллион лет до того, как начали затвердевать метеориты. Появление 26Mg связывают со взрывом близкой сверхновой. При таких взрывах температура повышается настолько, что в веществе начинается термоядерный синтез химических элементов, в том числе радиоактивного алюминия. Продукты термоядерного синтеза, разлетающиеся при взрыве, могли попасть в подсолнечное облако. Если в подсолнечном облаке присутствовал радиоактивный алюминий, то он был и в том материале, из которого возникли в процессе эволюции кометы. Простейшие органические молекулы, имеющиеся в ядрах комет, находились под облучением радиоактивного изотопа алюминия. Лабораторные опыты показывают, что при облучении такие молекулы способны к самоорганизации, к образованию аминокислот и оснований нуклеиновых кислот — необходимых элементов для возникновения жизни.
Подтвердить эту идею можно только с помощью прямого эксперимента в космосе, исследуя комету непосредственно с помощью космического аппарата.
По современным представлениям ядро кометы, в том числе и галлеевской, состоит на две трети из грязного льда и снега. Оставшаяся часть приходится на долю каменистых веществ. Размеры ядер кометы, по-видимому, лежат в пределах от нескольких километров до десятков километров. Близко к Земле кометы не подлетают. Расстояние до самых ближних комет превышает половину расстояния от Земли до Солнца. Поэтому даже в самые мощные современные телескопы нельзя увидеть ядро кометы.
Правда, возможно, бывали и исключения. Например, сейчас наиболее убедительной представляется кометная теория Тунгусского феномена. Будто бы 30 июня 1908 года в глухих таежных местах в бассейне Подкаменной Тунгуски произошел взрыв ядра небольшой кометы, вторгнувшейся в земную атмосферу. Сила взрыва оказалась огромной — около 40 мегатонн, в две с лишним тысячи раз сильнее ядерного огненного урагана, опустошившего в 1945 году Хиросиму. Проведенный недавно изотопный анализ торфа с места падения подтверждает кометную версию. Сотрудники экспедиции Томского государственного университета отобрали образны торфа из болота в районе горы Острая в эпицентре лесного вывала. Они предположили, что в этом бессточном болоте мох был осыпан выпавшим космическим веществом, и торф, образовавшийся из такого мха, должен законсервировать атомы этого космического вещества в составе органических молекул.
Оказалось, что слои торфа, соответствующие моменту катастрофы, отличаются от тех, что лежат выше или ниже, то есть от тех, которые образовались раньше или позже Тунгусского феномена: тяжелого протона водорода — дейтерия — в них было меньше, чем в обычном земном веществе, а тяжелого изотопа углерода, наоборот, больше.
Эти изотопные сдвиги нельзя связать с вариациями климата или с высокой температурой и давлением во время взрыва, ибо такие воздействия должны были изменить изотопный состав водорода и углерода з одну сторону. А вот для комет такие аномалии характерны.
