Но в чем же загвоздка, неужели создать реально работающий искусственный интеллект труднее, чем послать корабль на Марс или отправить людей на Луну? Возможно, это не сложнее, чем разобраться в том, что же такое искусственный интеллект на самом деле — мыслящие машины, японские аниме с перманентно сражающимися трансформерами, «Я — робот» с Уиллом Смитом и так далее. В массовой культуре найдется множество иллюстраций этого термина. Но кто скажет, каким должен быть искусственный интеллект в реальности, как именно ему надлежит работать? Например, идея нейронных сетей — это уже искусственный интеллект, или просто более продвинутая модель, принципиально не отличающаяся от машины предыдущего поколения?
С помощью каких методов или тестов можно определить, что машина наконец-то научилась мыслить, что она обладает, уже обладает, сознанием?
В статье «Вычислительные машины и разум» («Computing Machinery and Intelligence»), опубликованной в 1950 году в философском журнале «Mind», Алан Тьюринг предложил оригинальный тест (который потом так и назвали — тестом Тьюринга) для того, чтобы определить, насколько искусственное мышление приблизилось к человеческому.
Схематичное описание теста звучит так: «Есть три участника — человек, человек и машина. Все три участника друг друга не видят. Ответы даются через равные промежутки времени, письменно. Один человек оценивает действия двух других участников (логику их ответов), причем компьютер должен так отвечать на вопросы, чтобы судья не мог определить, с кем он разговаривает, с человеком или программой. Если судья ошибается и оценивает ответы машины как ответы человека, машина считается прошедшей тест — то есть, разумной».
Примерно с начала 1990-х годов ежегодно проводятся конкурсы программ, написанных для того, чтобы пройти («обдурить») тест Тьюринга. Участников, призы и итоги турниров можно найти в Интернете (попробуйте, погуглите).
Такие программы стали называть ботами — в «Живом Журнале» они настолько популярны, что на страничке личной информации у многих пользователей часто «живет» парочка таких ботов, которые могут поверхностно общаться на нейтральные темы и вполне могут сойти за приятных собеседников.
Но о «разумности» ботов пока говорить не приходится — ведь это просто мастерски написанные программы, которые действуют строго в заданных человеком условиях. Машина, строго говоря, не понимает задаваемых вами вопросов — в нее заложены стандартные и максимально нейтральные ответы, которые программа выдает как реакцию на вопросительное предложение и ключевые слова в нем.
Талантливые программисты стараются обойти все возможные ловушки. Например, собеседники часто задают один и тот же вопрос дважды, значит, нужно «научить» программу отвечать в таких случаях: «Ты уже спрашивал об этом». Если вопрос задается в третий раз, следует выдать что-то вроде «Это скучно» или «Ты повторяешься».
Если человек спрашивает: «Сколько раз ты влюблялся?», машина отвечает: «Это философский вопрос. Я и сам хотел бы знать, сколько раз я влюблялся». А на вопрос «Сколько на свете грустных людей?» машина выдает аналогичный ответ: «Это философский вопрос. Я и сам хотел бы знать, сколько на свете грустных людей», и так далее.
Программа лишь манипулирует заданными символами (в отличие от человеческого мозга, который придает им смысл).
Как писал Джон Сирл, автор термина «искусственный интеллект», некоторые специалисты считают, что «составив правильные программы с правильными входами и выходами, они действительно создадут разум». Но он тут же приводит поразительный по простоте и красоте контраргумент: «Возьмем, например, какой-нибудь язык, которого вы не понимаете. Для меня таким языком является китайский. Текст, написанный по-китайски, я воспринимаю как набор бессмысленных каракулей. Теперь предположим, что меня поместили в комнату, в которой расставлены корзинки, полные китайских иероглифов. Предположим также, что мне дали учебник на английском языке, в котором приводятся правила сочетания символов китайского языка, причем правила эти можно применять, зная лишь форму символов. Например, правила могут гласить: «Возьмите такой-то иероглиф из корзинки номер один и поместите его рядом с таким-то иероглифом из корзинки номер два». Представим, что находящиеся за дверью комнаты люди, понимающие китайский язык, передают в комнату наборы символов, и что в ответ я манипулирую символами согласно правилам и передаю обратно другие наборы символов. В данном случае книга правил есть не что иное, как «компьютерная программа». Люди, написавшие ее — «программисты», а я играю роль «компьютера»».
«Выполнив предписанные правилами манипуляции, — иронизировал Сирл, — я выдам символы, к сожалению, мне также непонятные. Таким образом, я выдержу тест Тьюринга на понимание китайского языка. Но все же, на самом деле, я не понимаю ни слова по-китайски. К тому же в рассматриваемой системе я никак не могу научиться этому языку, поскольку не существует никакого способа, с помощью которого я мог бы узнать смысл хотя бы одного символа. Подобно компьютеру, я манипулирую символами, но не могу придать им какого бы то ни было смысла».
До проявлений искусственного разума здесь так же далеко, как полетам Копперфильда до настоящей левитации.
Забавники из Microsoft предложили программистам поучаствовать в конкурсе «Террариум», решая вопросы создания самой жизнеспособной формы виртуальной жизни (а слабо — конкурс на живучесть компьютерных вирусов?). Может быть, это — ключ к созданию искусственного интеллекта, который все-таки зародится в недрах сверхмощного компьютера? Ведь чтобы компьютеры могли «осознанно» вести себя в реальном мире, их поведенческие способности не должны уступать хотя бы способностям самых примитивных животных. Но нет, и здесь промашка — выигравшие в конкурсе россияне задали своим самым жизнеспособным виртуальным животным (травоядным, кстати, не хищникам) простейший набор правил выживания: «Хищник — убегай; трава — ешь; родичи бегут — беги с ними». Ну и где же здесь хотя бы зачатки искусственного интеллекта? (Хотя в общем-то и человек сначала руководствовался лишь инстинктами). Просто наш внешний мир с его невероятным многообразием возможностей и вариантов пока невозможно смоделировать в рамках компьютерной программы.
Но какие вычислительные процедуры вообще можно назвать интеллектуальными? Каковы критерии интеллекта (если отбросить способности к вычислению)? Может быть, это исключительно биологический феномен? Опять мы возвращаемся к изначальной точке отсчета — как определить критерий разумности машины?
Несмотря на наличие множества подходов к пониманию задач искусственного интеллекта и созданию интеллектуальных информационных систем, специалисты выделяют два основных пути или подхода.
Top-Down AI, или нисходящий подход. Разработка искусственного интеллекта идет в русле создания баз знаний и систем логического вывода, имитирующих психические процессы: речь, эмоции, мышление.
Bottom-Up AI , восходящий подход , еще называемый биологическим. Углубленное изучение нейронных сетей и эволюционных вычислений, моделирующих интеллектуальное поведение человека, приближение компьютерных систем к возможностям человека.
«Способна ли машина мыслить? — задавал еще в 1980 году животрепещущий вопрос Джон Сирл, специалист по искусственному интеллекту. — Может ли машина иметь осознанные мысли в таком же смысле, в каком имеем их мы? Если под машиной понимать физическую систему, способную выполнять определенные функции (а что еще под ней можно понимать?), тогда люди — это машины особой, биологической разновидности, а люди могут мыслить, и, стало быть, машины, конечно, тоже на это способны. Тогда, по всей видимости, можно создавать мыслящие машины из самых разнообразных материалов — скажем, из кремниевых кристаллов или электронных ламп. Если это и окажется невозможным, то пока мы, конечно, этого еще не знаем».
А если ученые пошли изначально неверным путем, пытаясь создать ОДНУ мыслящую машину? Если разгадка находится в другой плоскости — в интеграции уже созданных систем искусственного интеллекта в единую грандиозную мыслящую систему?
Задумайтесь, ведь достижения человечества не хранятся в разуме одного-единственного человека. Человеческий интеллект является «общей характеристикой» общества. Гегель писал: «Людям трудно поверить, что разум действителен; но на самом деле ничто не действительно, кроме разума; он есть абсолютная мощь». Мы постигаем язык, только общаясь с себе подобными (вспомните истории настоящих «маугли»), мы учимся, впитывая в себя опыт тысяч и тысяч живших до нас поколений (и тысячи поколений пойдут следом). Причем подавляющее большинство населения Земли не изобретает ничего качественно нового, лишь сохраняя (в меру сил) накопленные знания.
