Поверхность Земли не является твердой сферой. На самом деле материки и океанское дно скользят по большим и в основном твердым плитам, которые могут раздвигаться, когда магма поднимается вверх (Но, главным образом, за счет конвекции в мантии — теперь мы знаем о движении мантии больше, чем было известно Джеффрису). Всего существует около десятка плит, размером от 600 миль (1000 км) до 6000 миль (10 000 км) в поперечнике, и все они находятся в постоянном движении. В том месте, где границы плит соприкасаются, слипаются и скользят, снова слипаются и снова скользят, возникают вулканы и происходят землетрясения. Особенно в регионе «Тихоокеанского огненного кольца», который расположен вдоль периметра Тихого океана у западного побережья Чили, Центральной Америки и США, затем проходит через Японские острова и замыкает круг у берегов Новой Зеландии — все эти регионы находятся на границе одной огромной плиты. Там, где происходит столкновение плит, возникают горы: одна из плит приподнимает другую, раздавливая и сминая ее края. Когда-то Индия не была частью Азии: она столкнулась с материком, результатом чего стала самая высокая на планете горная цепь — Гималаи. Кстати, движение Индии все еще продолжается: сила удара до сих пор проталкивает Гималаи вперед.
Глава 17. Волшебный скафандр
Ранним утром группа старших волшебников вела по университетским коридорам человека, одетого в ночную рубашку и колпак с неумело вышитой надписью «Валшебник». Это был самый неквалифицированный и в то же время самый опытный — когда дело доходило до путешествий (обычно в попытке убежать от чего-нибудь или кого-нибудь) — сотрудник Университета. И ему опять грозили неприятности.
«Это совершенно безопасно», — сказал Главный Философ.
«Это дело как раз в твоем духе», — заверил Преподаватель Современного Руносложения.
«Это написано на бревне и у тебя на лице», — объяснил Декан.
«Это случайно не ГЕКС говорил?» — спросил Главный Философ, когда волшебники завели сонную фигуру за угол.
«Да, почти. Но в словах ГЕКСА было меньше смысла», — ответил Декан.
Они поспешно перешли лужайку и ввалились в двери Института Высокоэнергетической Магии.
Наверн Чудакулли закончил набивать свою трубку и чиркнул спичкой о купол Проекта.
«А, Ринсвинд», — сказал он с улыбкой, обернувшись к вошедшим, — «Рад, что ты пришел».
«Меня привели, сэр».
«Отлично. У меня для тебя хорошие новости. Я собираюсь назначить тебя Отъявленным Профессором Жестокой и Необычной Географии. Сейчас эта должность никем не занята».
В этот момент Ринсвинд смотрел на то, что происходила за спиной Архканцлера. В дальнем конце комнаты несколько младших волшебников были чем-то заняты. Понять, что именно они делали, было довольно сложно из-за окружавшего их магического тумана, но похоже это было… на какой-то скелет.
«О», — наконец ответил он, — «Ээ… Но я вполне доволен должностью помощника библиотекаря. Я неплохо умею очищать бананы».
«С новой должностью ты получаешь собственную комнату, регулярное питание и бесплатную стирку белья».
«Но у меня все это и так есть, сэр».
«Было, до сегодняшнего дня», — поправил его Архканцлер.
«А, понятно. Вы собираетесь отправить меня на какое-то опасное дело, да?»
Чудакулли просиял: «А как ты догадался?»
«Да тут и гадать не нужно».
К счастью, Декан был к этому готов и заблаговременно ухватился за край ночной рубашки Ринсвинда. Туфли волшебника беспомощно задергались в воздухе, когда он попытался добежать до двери.
«Пусть лучше немного побегает», — предложил Главный Философ, — «Это все от нервов».
«А самая приятная сторона этого дела», — обратился Чудакулли к спине Ринсвинда, — «состоит в том, что мы хотя и посылаем тебя в невероятно опасное место, где не способно выжить ни одно живое существо, на самом деле тебя там не будет, можешь быть уверен. Здорово, правда?».
Ринсвинд задумался.
«А насколько я могу быть уверен?»
«Это все равно, что… стать частью рассказа», — продолжал Архканцлер, — «или… оказаться во сне, насколько я себе это представляю. Господин Тупс! Подойдите сюда и объясните ему!»
«А, привет, Ринсвинд», — Думминг появился из тумана, протирая руки тряпкой, — «Для этого ГЕКСу потребовалось объединить двенадцать заклинаний! Это настоящий шедевр чудотворной инженерии. Иди сюда и посмотри».
Некоторые существа приспособились к жизни в коралловых рифах, и потому выжить в жестких и опасных глубинах открытого моря они не способны. Их жизнь протекает рядом со щупальцами морской анемоны, створками гигантского моллюска или опасными расщелинами, к которым ни одна здравомыслящая рыба и не подумает приблизиться.
Университет очень похож на коралловый риф. Благодаря ему хрупкие, но чудесно устроенные организмы могут плавать в спокойных водах и получать пищу, будучи защищены от губительного воздействия реального мира, в котором люди задают абсурдные вопросы типа «А ваша работа приносит хоть какую-нибудь пользу?»
Надо сказать, что, благодаря принадлежности к Незримому Университету, Ринсвинд пережил такие злоключения, которые от любого героя оставили бы всего лишь кучку костей. Тем не менее, невзирая на очевидные факты, Ринсвинд верил в то, что в университет был безопасным местом. Он бы сделал что угодно, лишь бы сохранить свое место в НУ.
В данный момент обстоятельства требовали от него смотреть на какие-то скелетообразные доспехи, сделанные, судя по всему, из дыма, пока Думминг Тупс бормотал ему в ухо разные непонятные слова. Насколько он понял, эта штука переносила ощущения человека в другое место, пока сам он оставался здесь. В целом это было не так уж и плохо: Ринсвинд всегда считал, что далекое путешествие лучше провести дома. Однако было не совсем понятно, как все это соотносится с ощущением боли.
«Мы перенесем тебя, то есть твои ощущения, в другое место», — сказал Архканцлер.
«Куда?» — поинтересовался Ринсвинд.
«В одно удивительное место», — ответил Думминг, — «Мы просто хотим, чтобы ты описал нам, что ты там увидишь. А потом мы вернем тебя обратно».
«А в какой момент начнутся неприятности?» — уточнил Ринсвинд.
«Никаких неприятностей не будет».
«А», — вздохнул Ринсвинд. Спорить с последним утверждением было бессмысленно.
— «Могу я сначала позавтракать?»
«Конечно, дружище», — Чудакулли похлопал его по спине, — «Ешь на здоровье».
«Да, я предвидел такой поворот событий», — мрачно заметил Ринсвинд.
Когда он в сопровождении Декана и двух вахтеров покинул лабораторию, волшебники собрались вокруг Проекта.
«Мы нашли «солнце» подходящего размера, сэр», — сообщил Думминг, стараясь обратить как можно больше внимания на кавычки — «Теперь мы переносим созданный нами мир».
«Мне эта идея кажется сомнительной», — заметил Архканцлер, — «Солнце должно вращаться вокруг мира. Мы это каждый день видим, и это не обман зрения. Мы здесь как будто карточный домик строим».
«Других идей у нас нет, сэр».
«Я имею в виду, что предметы падают, потому что они тяжелые, так? Падать в силу своей тяжести их заставляет сам факт того, что они тяжелые. «Тяжелый» и означает «склонный к падению». И, можешь считать меня легкомысленным, но…»
«О, я бы никогда так о вас не подумал, сэр», — Думминг был рад, что Чудакулли не видел выражение его лица.
«Мне кажется, что каменная корка, плавающая на поверхности раскаленного железного шара, на «твердую землю» не очень-то похожа».
«Сэр, я думаю, что в этой Вселенной есть целый набор правил, заменяющих рассказий», — ответил Думминг, — «Она… в некотором роде… подражает нашему миру, как вы удачно заметили на днях. Она создает только такие солнца, которые могут там существовать и только такие миры, которые можно построить без хелония».
«Пусть так… Но все же обращение вокруг солнца… такому учат омнианские священники, сам знаешь. Человечество настолько ничтожно, что существует на крошечной планетке, и прочая суеверная чепуха в том же духе. Знаешь, они устраивали гонения на тех, кто утверждал, что черепаха существует. А это ведь любому дураку ясно».
«Да, сэр. Вы определенно правы». Конечно же, без проблем не обошлось.
«Ты уверен, что это подходящее солнце?» — спросил Чудакулли.
«Вы просили ГЕКСа найти «простое желтое солнце, которое, скорее всего, не взорвется», сэр», — пояснил Думминг, — «Во Вселенной Проекта это самое обычное солнце».
«Да, но все-таки… десятки миллионов миль. По нашим меркам это довольно далеко».
«Да, сэр. Мы поставили эксперименты на нескольких мирах: те, которые были слишком близко, упали на солнце; те, что немного дальше, стали похожи на жареные сухари; а один… превратился в настоящую помойку. Студенты научились создавать самые разные миры. Ээ… мы называем их планетами».
