Уоллес не был уж вовсе неубедительным: на президентских выборах 1968 года за него проголосовало 10 миллионов американцев (13,5 %).
И все же думать, будто своим успехом США обязаны сегрегации, глупо. Неверно, как Уоллес, считать, будто США наслаждаются покоем и достатком (в отличие от Венесуэлы или Бразилии) благодаря запрету смешанных браков и целому ряду других межрасовых барьеров, разъединивших белых и чернокожих дома, в больницах, школах, колледжах, на работе, в парках, бассейнах, в ресторанах и даже на кладбищах. Северная Америка стала богаче Южной потому и исключительно потому, что английская модель, предполагавшая наличие широкого слоя частных собственников, а также демократию, работала лучше испанской модели, подразумевавшей авторитаризм и концентрацию богатства в руках немногих. Рабство и сегрегация вовсе не были необходимы для успеха Америки. Напротив, они явились помехами для развития, и последствия еще дают о себе знать в социальных проблемах, которые и сейчас терзают многие афроамериканские общины: подростковой беременности, отставании в образовании, злоупотреблении наркотиками и непропорционально высоких шансах оказаться за решеткой.
Нынешний президент США – человек, рожденный белой матерью от чернокожего отца (во времена Боливара его назвали бы каста). Даже на выборах в Виргинии он обошел прославленного ветерана войны шотландско-ирландского происхождения. Это казалось фантастикой еще 30 лет назад, когда я впервые посетил американский Юг. Сейчас мало кто помнит, что до 1967 года в 16 американских штатах действовали законы, запрещающие межрасовые браки, и лишь Верховный суд, вынося решение по делу “Супруги Лавинг (Loving) против штата Виргиния” (1967), признал, что в Соединенных Штатах запрет межрасового брака неконституционен. При этом в конституции штата Теннесси соответствующая статья сохранялась до марта 1978 года, а штата Миссисипи – до декабря 1987 года. С тех пор межрасовые отношения в Америке сильно изменились.
В то же время люди на улицах многих североамериканских городов все сильнее напоминают южноамериканцев. Интенсивная миграция из Латинской Америки, особенно из Мексики, означает, что через 40 лет неиспаноговорящие белые американцы, вероятно, окажутся в меньшинстве[349]. К тому времени США могут фактически (если не юридически) стать двуязычными. Американская перепись выделяет 4 “расовых” категории: “чернокожие”, “белые”, “коренные американцы” и “азиаты либо выходцы с островов Тихого океана”. Если исходить из этой классификации, то один из 20 детей в США имеет смешанное происхождение. Число смешанных пар в 1990–2000 годах увеличилось вчетверо – примерно до 1,5 миллиона. Поэтому избрание в 2008 году Барака Обамы на президентский пост не кажется совсем невероятным.
Одна из наиболее быстро развивающихся стран мира – пестрая Бразилия. Ключом к ее успеху (бразильское общество сих пор одно из самых неравных) стали давно назревшие реформы, направленные на предоставление значительной доли населения возможности обзавестись собственностью и делать деньги. После более чем вековой опоры на протекционизм, импортозамещение и вмешательство государства в иных формах большая часть стран Латинской Америки (за исключением, к сожалению, Венесуэлы) с 80-х годов добилась экономического подъема благодаря приватизации, зарубежным инвестициям и ориентации на экспорт[350]. Дни, когда экономика региона колебалась между гиперинфляцией и дефолтом, кажется, уходят. В 1950 году ВВП Южной Америки составлял менее 1/5 американского. Сегодня он приближается к трети.
Сейчас, спустя 500 лет с начала завоевания и колонизации, разрыв между бывшей Британской и Латинской Америкой сокращается. В Западном полушарии складывается американская цивилизация – своего рода запоздалое осуществление панамериканской мечты Боливара.
Теперь, чтобы понять, как расовый вопрос приобрел такую остроту, нам следует обратиться к Африке как объекту европейской колониальной экспансии. В речи, с цитирования которой я начал эту главу, Черчилль (его собственная карьера началась в Судане и Южной Африке) задавал главный для строителей империи вопрос: “Почему принципы, сформировавшие свободную, правовую, толерантную цивилизацию Британских островов и Британской империи, не могут считаться пригодными для организации этого беспокойного мира?” Цивилизация, как он ее понимал, укоренилась в Северной Америке – в США и в ее областях, оставшихся под властью англичан. Она расцвела даже в засушливой Австралии. Но почему не в Африке?
В Америке 4 европейские державы пытались “экспортировать” свою культуру (5 – если считать голландские Суринам и Новый Амстердам, ныне Нью-Йорк, 6 – шведский Сан-Бартелеми, 7 – датские Виргинские острова, 8 – русские поселения на Аляске и в Калифорнии). В африканской гонке участвовало еще больше держав, и сильнейшим конкурентом Великобритании оказалась страна, которую прежде та успешно обошла в Америке: Франция.
Давайте прежде всего рассмотрим, какой порядок вещей определяется словом “цивилизация”. Ее подлинным критерием является тот факт, что люди, живущие в цивилизованном мире, ставят своей целью в жизни физическое благополучие. Приведем несколько примеров. Европейцы живут сегодня в домах, построенных лучше, чем сотню лет назад… Прежде одеждой служили шкуры, а оружием – копья. Теперь носят длинные брюки и различную другую одежду для украшения тела, а вместо копий применяют револьверы… Прежде в Европе люди пахали землю главным образом вручную. Ныне с помощью парового двигателя один человек может вспахать огромную полосу земли и таким образом накопить большие богатства… Прежде люди путешествовали в повозках. Теперь они мчатся в поездах со скоростью 400 или больше миль [ок. 644 км] в день… Прежде, когда люди сражались друг с другом, они мерялись своей физической силой, теперь же один человек, стреляя из пушки с холма, может лишить жизни тысячи людей… Ныне существуют болезни, о которых люди раньше не имели представления, и целая армия врачей занята поисками средств их лечения, соответственно растет число больниц. Это мерило цивилизации… Что мне еще прибавить?.. Эта цивилизация такова, что она разрушится сама собой, нужно только иметь терпение. Согласно учению Мухаммеда ее следует считать сатанинской цивилизацией. Индуизм называет ее черным веком… Ее нужно избегать[351].
Махатма ГандиЭто народ, сыновья которого – Робеспьер, Декарт и так далее – много сделали для человечества. Я не имею права желать им зла.
Неизвестный сенегальский студентС середины XIX до середины XX века Запад правил миром. То была эпоха не только империй, но и империализма – экспансионистской идеологии, оправдывавшей формальное и неформальное господство над незападными народами с эгоистическими и альтруистическими целями. Империя означала “жизненное пространство” для избыточного населения метрополии; защищенные от держав-конкурентов экспортные рынки; более прибыльные, чем в метрополии, инвестиции[352]. У империи мог быть и политический смысл: в индустриальном обществе она сублимировала социальную рознь в ура-патриотизм или умиротворяла, путем уступок, могущественные группы. Кроме того, империя означала распространение цивилизации – комплекса институтов явно западного происхождения: рыночной экономики, научной революции, связки “частная собственность – представительное правление”. Наконец, она подразумевала распространение христианства: для строительства империи миссионеры нужны были почти в той же степени, как купцы и военные (см. главу 6).
Крупнейшей колониальной империей, безусловно, была Британская. Огромная часть карты мира (от арктического острова Элсмир до душного Джорджтауна, столицы Британской Гвианы, и Земли Грейама в Антарктиде; от устья Нила до озера Виктория, от Замбези до мыса Доброй Надежды; от Персидского до Бенгальского залива, Бирмы и Борнео; от Сингапура до Сиднея) имела тот же ярко-розовый оттенок, какой приобретает под тропическим солнцем кожа шотландца. В канун Первой мировой войны Британская империя занимала примерно четверть земной суши и контролировала примерно такую же долю населения планеты. Она почти монопольно распоряжалась морскими путями и международной телеграфной сетью.
Конечно, Великобритания была не единственной империалистической державой. Несмотря на ужасные потери, понесенные во время революционных и наполеоновских войн, французы спустя уже 15 лет после Ватерлоо вернулись к экспансии. Французская империя, прибавившая к своим прежним “сахарным островам” Реюньону, Гваделупе и Мартинике, факториям, вроде Сен-Луи и Горэ, владения в Северной, Западной и Центральной Африке, а также в Индийском океане, Индокитае и Полинезии, к 1913 году занимала чуть менее 9 % суши. Бельгийцы, немцы и итальянцы также приобрели заморские колонии. Португальцы и испанцы сумели удержать значительную долю прежних своих владений. Тем временем русские расширяли сухопутную империю на Кавказе, в Сибири и Средней Азии. Приобретали земли и австрийцы. После 1866 года, когда Пруссия устранила австрийское влияние на Германию, Габсбурги обратили взгляд на Балканы. Даже бывшие колонии сами становились колонизаторами: США захватили Пуэрто-Рико и Филиппины, а также Гавайские и ряд меньших тихоокеанских островов.
