Шелдон: Ладно, умник, присядь, закрой варежку и слушай.
Леонард: Прости, что?
Шелдон: Так мой отец всегда начинал беседы о футболе: «А если захочешь, то после игры мы сможем прогуляться, и я покажу тебе, как стрелять в енота, чтобы он от страха обгадился».
Потом, судя по всему, отец потерял интерес к детям, жене и даже к жизни, медленно угасая то в объятиях крашеной барменши, то в бутылке бурбона, чем приносил немалые страдания миссис Купер и маленькому Шелдону. Как следствие, Шелдон панически боится любых ссор и не знает, как с ними справляться (03.07).
Первая же ссора Пенни и Леонарда заставила его вернуться в несчастное детство и снова переживать ссоры родителей, спрятавшись от мира в углу магазина комиксов.
Шелдон: Перестаньте, оба! Ваша ругань напоминает мне моих родителей! «— Черт побери, Джордж! Я же сказала, если ты снова выпьешь, я уйду от тебя! — Ты соврала! Потому что я уже в стельку пьян, а ты до сих пор здесь! — Перестань орать, из-за тебя Шелдон плачет! — Нет, он плачет из-за того, что ты назвала его Шелдоном!»
Пенни: Ну хватит, Шелдон, пойдем домой, мы уже не ругаемся.
Шелдон: Я такое и раньше уже слышал. А затем через минуту я уже прячусь у себя в комнате, декламируя лекцию Ричарда Фейнмана, в тот момент, когда моя мама кричит о том, что Иисус все равно простит ее, если она засунет осколки стекла в папин мясной рулет. А отец в это время стреляет на крыше по тарелочкам из маминой коллекции дорогого фарфора.
Оставшись одна, миссис Купер всецело посвятила себя Богу и детям. Шелдон и его мать абсолютно разные. От Шелдона у миссис Купер «мурашки по коже». Он расстраивает Иисуса богохульными высказываниями, да и ей частенько «грубит на эскимосском». Свое мнение о матери Шелдон тоже не скрывает (03.17).
Шелдон: У меня нет иллюзий по поводу моей матери. Она добрая, любящая религиозная фанатка с правыми взглядами из Техаса, со слегка поехавшей крышей и пристрастием к «Доктору Пепперу».
Но несмотря на то, что они появились как будто из разных миров, в их отношениях царят покой и согласие (за исключением случаев, когда речь заходит о теории эволюции (03.01). Мама для Шелдона — это святое. Он беспрекословно ее слушается. Она — его криптонит. Один лишь ее звонок сворачивает жестокие войны и прекращает кровопролитие — вспомним разразившуюся, но умело погашенную войну между Шелдоном и Пенни (02.07).
Воспитание Шелдона было нелегким трудом. Но Мэри никогда не жаловалась, утверждая, что «Бог никогда не дает нам больше, чем мы способны принять» (01.04). И кто знает, может, именно благодаря ей у Шелдона была возможность развивать свои способности и тянуться к знаниям. Ведь не зря говорят, что за каждым великим мужчиной стоит великая женщина.
Мы все в какой-то степени начинаем вести себя по-детски при родителях. А уж разговор Шелдона с мамой всегда вызывает улыбку. Наука отняла все его время, он так и не успел повзрослеть. А в обществе мамы он превращается в пятилетнего малыша. И для нее он по-прежнему «малыш», «детка», «мой сладенький». Лишь она знает, как нужно себя вести с ним, как утешить и как отругать. Именно ее терпением и был взращен этот гениальный ум. В ее арсенале многочисленные способы помощи чаду: терпеливое ожидание (серия с увольнением с работы и маминой волшебной запеканкой (01.04), решительные действия (одно из которых чуть не превратило ректора университета в нового папочку Шелдона (01.04), хитрость (коварный план с убеждением от обратного в эпизоде о расставании с Эми (04.03), а когда уже просто ничего не помогает, она обращается к молитвам: «И не говори потом, что молитвы не действуют». Обращение к Богу происходит тогда, когда заканчиваются доводы. Она не отрицает ничего, даже ненавистную для нее, и кстати, для немалого процента населения США, теорию эволюции. Но даже в этом она терпелива (03.01).
Миссис Купер: У всех есть право на собственное мнение.
Шелдон: Но эволюция — это не мнение, это факт.
Миссис Купер: И это только твое мнение!
Толерантности госпоже Купер тоже не занимать. Она благосклонно относится ко всем созданиям божим. Даже к тем, кто прибыл из неведомых земель. Она всегда очень внимательна к Раджу. Разговаривая с ним, слова произносит громко и четко — кто знает, на каком языке там у них в Индии говорят. А ведь любой в Америке знает — встретишь иностранца, проговори английские слова погромче и помедленнее, чужеземец обязательно их поймет. Даже если не знает английского. Ее беспокоит судьба Раджа, его неспособность разговаривать в женском обществе. Она даже советует обратиться к целительнице из ее прихода, чтобы та «попыталась изгнать любого адского демона, который в нем засел» (03.01). И она так же заботится и о соблюдении его обычаев. Приготовив курицу, интересуется, не является ли она одним из тех животных, которых они, индусы, считают священными. Во всем этом она — забавная карикатура на некоторых представителей западного общества, которые не перестают восхищаться тем, что в других странах, оказывается, тоже носят европейскую одежду и умеют пользоваться столовыми приборами.
Но тем не менее, госпожа Купер — весьма мудрая особа. Она все видит насквозь. Она первой замечает зарождающиеся чувства между Леонардом и Пенни, знает, когда нужно переждать, а когда применить твердость по отношению к сынуле. А уж ее знанию мужской психологии просто нет равных. Будучи вызванной на руины чувств любимого сына и узрев кучу котов, которым ее мальчик дал «милые еврейские имена», она сразу начинает действовать. Вооружившись несравненной запеканкой, секрет приготовления которой она откроет нам позже («Любовь? — Сало!» (04.03), она вызывает на ковер Эми: якобы для того, чтобы познакомиться с ней. Зная, что с сыном бесполезно спорить и что-либо ему доказывать, она в этот раз обращается не к молитвам, а к психологии. Как заставить сына перестать дуться и вернуть в общество дамы, к которой он весьма неравнодушен? Конечно, запретив ему с ней общаться: «Он думает, он такой умный. А на самом деле он как все мужики. Запрети ему что-то делать, ему сразу захочется отведать запретного плода» (04.03).
Полной противоположностью миссис Купер является мать Леонарда — доктор Беверли Хофстедтер.
Доктор Беверли Хофстедтер (Dr Beverly Hofstadter)
Актриса Кристин Барански (Christine Baranski)
Эпизоды
The Maternal Capacitance (02.15)
The Maternal Congruence (03.11)
С 1982 года я сама отвечаю за свои оргазмы. ©
Леонард (говорит по телефону): Нет, я правда очень занят. Можно это отложить на некоторое время, чтобы я мог как-то подготовиться? Конечно, но и вы поймите мои переживания.
Пенни: А кто там?
Говард: Понятия не имею.
Леонард: Давайте отложим это до весны. А лучше до лета.
Шелдон: Все очень просто. Он держит трубку у левого уха. Уши соответствуют тем полушариям, на которых они расположены. А значит он использует аналитическую, а не эмоциональную часть своего мозга, и это означает что у него нет близких отношений с человеком на другом конце провода.
Леонард: Если честно, я и понятия не имел, сколько уже времени прошло. Хорошо, согласен, видимо, других вариантов нет. Так что давайте так и поступим.
Шелдон: Он говорит о чем-то, что уже раньше делал. О чем-то неприятном, но о том, что произойдет снова. Это позволяет предположить, что речь идет о каком-то инвазийном медицинском обследовании, например, как колоноскопия.
Леонард: Ну так что, других вариантов и правда нет? У нас не так уж и много места, будет не очень удобно.
Шелдон: Да-да, я определенно склоняюсь к колоноскопии.
Леонард: Хорошо, до свидания. (Кладет трубку.) Моя мама приезжает в гости.
Провидение будто посмеялось над Леонардом и Шелдоном, поменяв сыновей местами. Будь Шелдон сыном Беверли Хофстедтер, мы бы ничуть не удивились. Похожи их жесты, поведение, привычки, ход мыслей и взгляды на жизнь.
Шелдон: Мне очень хорошо рядом с вами.
Доктор Хофстедтер: И мне тоже очень хорошо рядом с тобой.
Шелдон: И это удивительно, потому что мне не бывает хорошо рядом… Ну, с кем угодно.
Доктор Хофстедтер: И мне.
Шелдон: Каковы шансы, что двух таких необыкновенных людей, как мы, будет связывать что-то такое повседневное, как ваш сын?
Доктор Хофстедтер: Это был риторический вопрос, или ты хочешь заняться вычислениями?
