Шелдон: Мне очень хорошо рядом с вами.
Доктор Хофстедтер: И мне тоже очень хорошо рядом с тобой.
Шелдон: И это удивительно, потому что мне не бывает хорошо рядом… Ну, с кем угодно.
Доктор Хофстедтер: И мне.
Шелдон: Каковы шансы, что двух таких необыкновенных людей, как мы, будет связывать что-то такое повседневное, как ваш сын?
Доктор Хофстедтер: Это был риторический вопрос, или ты хочешь заняться вычислениями?
Шелдон: Я хочу заняться вычислениями!
Доктор Хофстедтер: И я этого хочу.
Шелдон и доктор Хофстедтер моментально нашли общий язык. Более того, они продолжают поддерживать связь и общаться (03.11).
Леонард: Просто я не понимаю, почему он знает о твоей жизни больше, чем я.
Доктор Хофстедтер: Ну полагаю, что мы с Шелдоном поддерживаем отношения, основанные на взаимном интересе и уважении, в то время как ты избегаешь меня из-за комплексов, уходящих корнями в детство.
В семье доктора Хофстедтер уважение прямо пропорционально достижениям человека и его IQ. Всю свою жизнь Леонард из кожи лез, чтобы завоевать одобрение и любовь своей матери.
Леонард: Уверен, что вы найдете мою работу весьма интересной. Я пытаюсь воспроизвести сигналы темной материи, найденные итальянцами в кристаллах йодида натрия.
Доктор Хофстедтер: То есть ничего нового?
Леонард: Нет
Доктор Хофстедтер: Тогда в чем смысл смотреть не нее? Я могу просто прочитать работу, написанную итальянцами.
Бедняга Леонард не может даже заварить матери приличную чашку чая (02.15).
Леонард: Ваш чай, мама.
Доктор Хофстедтер: Улун?
Леонард: Да.
Доктор Хофстедтер: Не из пакетиков?
Леонард: Нет.
Доктор Хофстедтер: Заваривался три минуты?
Леонард: Да.
Доктор Хофстедтер: С двухпроцентным молоком?
Леонард: Да.
Доктор Хофстедтер: Подогретым отдельно?
Леонард: Да.
Доктор Хофстедтер: Одна ложка сахара?
Леонард: Да.
Доктор Хофстедтер: Нерафинированный?
Леонард: Да.
Доктор Хофстедтер: Он остыл.
Мать относится к сыну не более чем снисходительно. Талантами он, по ее мнению, не блещет, исследования его неоригинальны, и Нобелевской премии ему не видать. Ее отношение к сыну созвучно с мнением Шелдона о детях, высказанным еще в самой первой серии.
Доктор Хофстедтер, по словам Шелдона, «потрясающая женщина, просто чудо, способна анализировать, проницательна и никогда не била [Леонарда] Библией за то, что не ел брюссельскую капусту». Леонард и Шелдон не перестают завидовать друг другу, желая для себя другого детства. Шелдон задыхался от заботы со стороны своей матери, тогда как Леонард страдал от острого недостатка материнского тепла (02.15).
Шелдон: Что, если она родит ребенка, который не будет знать, нужен ли интеграл или производная для поиска площади криволинейной трапеции?
Леонард: Уверен, она не перестанет его любить от этого.
Шелдон: Я бы перестал.
Леонард: Хочешь поговорить о недостатке родительской любви? Знаешь, что я в детстве делал, когда хотел ощутить человеческое тепло?
Пенни: Да, ты брал пенис в руку и не отпускал. Это твоя мама рассказала мне. Че ты?
Леонард: Ну конечно! В любом случае, это не то, что я хотел рассказать. Когда мне было десять лет, я построил машину для обниманий.
Пенни: Машину для обниманий?
Леонард: Да. Я взял портняжный манекен, набил его электроодеялом, чтобы он был теплым, и приделал ему две радиоуправляемые руки, которые обнимали меня и похлопывали по спине.
Пенни: Боже, это так грустно!
Леонард: А знаешь, что было самое печальное во всем этом?
Пенни: Что?
Леонард: Мой отец тоже ею пользовался.
У Беверли Хофстедтер не было времени дарить тепло и радость общения. Каждый визит мамы дается Леонарду нелегко. Он чувствует себя с ней некомфортно, тщательно подбирает слова и в основном старается избегать ее общества. Каждую мелочь в жизни сына мать анализирует с точки зрения психологии и выворачивает наизнанку. Обсуждается и вытягивается на свет божий любая сокровенная деталь. Но при подобной откровенности, у них нет абсолютно никакого эмоционального контакта. Свою жизнь она посвятила науке и ничему больше. Не потому ли отец Леонарда в конце концов бросился в объятия официантки из университетской столовки (03.11)?
Доктор Хофстедтер: Кстати, раз уж речь зашла об отцах. Леонард, с твоим я развожусь.
Леонард: Что?!
Доктор Хофстедтер: Да, он мне изменял.
Леонард: Нет, не может быть!
Доктор Хофстедтер: Может! С какой-то официанткой из университетской столовой. Представляешь, с официанткой! Без обид, дорогая.
Пенни: Нет, прозвучало почти как комплимент.
Леонард: А когда это произошло?
Доктор Хофстедтер: Дай подумать. Шелдон, когда я бросила его отца?
Шелдон: 22 сентября.
Доктор Хофстедтер: Ах да, на той же неделе сдохла собака Леонарда.
Леонард: Митси умерла?!
Шелдон: Она была старой и слепой, Леонард, у нас не было другого выхода.
Леонард: Поверить не могу! Почему я всегда все узнаю последним?
Доктор Хофстедтер: Прошу прощения, Леонард, но это я развожусь, и это Митси усыпили. Тогда почему больше всех расстраиваешься ты?
Леонард: Ты права, извини, я перегибаю палку!
Тем не менее, во время второго визита мы видим пробуждение теплых чувств у холодной Беверли Хофстедтер. Сложно сказать, что было тому виной: то ли Леонард смог наконец воззвать к ее материнским чувствам, то ли развод немного пошатнул ее стройный образ жизни, то ли повлияла компания Пенни и алкоголя. Помимо «теплого чувства в груди», второй визит к сыну оставил ее с опытом новых ощущений (03.11).
Доктор Хофстедтер: Как интересно! Я отмечаю значительное снижение моральных устоев. Например, я всерьез задумываюсь о том, чтобы попросить вон того официантика овладеть мною в подворотне, в то время как я буду поедать сырник. Что ты на это скажешь?
Пенни: Скажу, что сырники у нас отменные. Бармен, обнови!
Доктор Хофстедтер: Да, если чуть-чуть — хорошо, значит, больше должно быть лучше.
Пенни: Знаешь, Бев, ты не поверишь.
Доктор Хофстедтер: Что такое?
Пенни: Я сплю с твоим сыном.
Доктор Хофстедтер: Сурьезно? Это с которым?
Пенни: С тем, который живет напротив… вот там… у меня.
Доктор Хофстедтер: О, это удобно! А как там его пиписька, выросла?
Пенни: Слушай, Беверли, мне как-то очень неловко говорить с матерью моего парня о его пенисе.
Доктор Хофстедтер: Понимаю. А что скажешь о кочерыжке вон того официантика?
Пенни: Ничего, я пробовала только сырник.
Так или иначе, Леонард смог добиться от своей матери проявления человеческих эмоций. Но стоило ли? Он и сам уже ни в чем не уверен.
Абсолютно другое проявление любви мы видим в отношениях Говарда и его легендарной Маман.
Миссис Воловиц (Mrs. Wolowitz)
Голос актрисы Кэрол Энн Сьюзи (Carol Ann Susi)
Эпизоды:
The Dumpling Paradox (01.07)
The Pancake Batter Anomaly (01.11)
The Bad Fish Paradigm (02.01)
The Lizard-Spock Expansion (02.08)
The Killer Robot Instability (02.12)
The Cushion Saturation (02.16)
The Dead Hooker Juxtaposition (02.19)
The Monopolar Expedition (02.23)
The Guitarist Amplification (03.07)
The Vengeance Formulation (03.09)
The Gorilla Experiment (03.10)
The Staircase Implementation (03.22)
The Robotic Manipulation (04.01)
The Hot Troll Deviation (04.04)
The Desperation Emanation (04.05)
The Cohabitation Formulation (04.16)
The Zarnecki Incursion (04.19)
The Engagement Reaction (04.23)
The Roommate Transmogrification (04.24)
Это чушь слоновья! Как это, во всей Индии нету ни одного зачуханного стейкхауза? ©
Здесь в полной мере обыгран стереотип об отношениях мамы и сына в еврейской семье. Чтобы представить всю мощь любви миссис Воловиц, нужно взять заботливость среднестатистической матери и умножить ее на 10. Она должна знать, где ее мальчик находится, с кем водится и что кушает. И неважно, сколько мальчику лет — 10 или 26. Она проконтролирует чистоту его комнаты, ушей, воротничков и трусов. Не только приготовит, но и упакует в пакетик обед, чтобы сынуля не проголодался на работе. Она постоянно звонит и обижается, если он не берет трубку. Она критикует его друзей, его работу и его увлечения. Ну а его женщины рассматриваются как под микроскопом. В этом вся миссис Воловиц. Говард живет с ней под одной крышей, с одной стороны, по причине финансовой несостоятельности, а с другой потому, что ему так комфортнее.
