Водится малиновка, кроме Крайнего Севера, по всей Европейской России. В Крыму ее знают больше как пролетную – весеннюю и осеннюю – гостью, хотя она там и гнездится. На Кавказе ее заменяет очень сходная с ней персидская малиновка.
Прилетает к нам эта птичка весной весьма рано, обыкновенно ко времени распускания цветочных сережек ольхи (под Петроградом в конце марта или в начале апреля). Как и большинство мелких насекомоядных птиц, малиновка прилетает ночью и в первое же утро по прилете дает о себе знать своей прелестной песней. Песню эту невозможно выразить, даже приблизительно, какими-либо буквами. Она представляет собой ряд слегка прерывающихся серебристых переливов (словно пересыпаются маленькие серебряные бубенчики); среди этих переливов местами выдаются громкие флейтовые нотки, и вся песня имеет какой-то торжественный и в то же время грустный, меланхолический оттенок. Слушать ее в туманное мартовское утро, когда природа едва только начинает приходить в себя от зимнего забытья, – истинное наслаждение. С прилетом малиновок весенняя природа делает большой шаг вперед – настолько ее сразу оживляют прелестные песни и красные грудки этих милых птичек.
Кто желает познакомиться с малиновкой и ее песнями, тот должен это сделать именно ранней весной, пока деревья и кусты не оделись еще в листья и пока песни этой птички еще не заглушаются громкоголосым пестрым хором других, позже прилетающих, певчих птиц. В это ранне-весеннее время малиновка поет почти целый день. Сидит она во время пения на ветке дерева неподвижно и большей частью довольно открыто, так что найти ее и разглядеть хорошенько весьма не трудно. С распусканием зелени на деревьях малиновка поет уже больше лишь в утренние и вечерние зори. Нередко можно услышать пение малиновки и осенью, в теплый сентябрьский день, в отлетное время, но только тогда ее песня, конечно, далеко не так звучит, как весной, хотя и чрезвычайно ценна при общем осеннем молчании.
Малиновка – певец чрезвычайно ретивый: она почти последняя умолкает вечером и первая встречает песнями утреннюю зарю (отсюда название зарянка).
Любимыми местами пребывания малиновки являются сырые, смешанные (хвойно-лиственные), но не старые леса, с подлеском. В особенности она любит держаться поблизости берегов лесных ручьев, поросших ольховыми деревьями (отсюда название олъшанка). Стоя в таких местах в конце апреля, вечером, на тяге вальдшнепов или проводя ночь на глухарином току, можно иногда услышать десятки одновременно поющих малиновок. (В наши северные светлые весенние ночи эти птички поют чуть ли не всю ночь напролет.) Также охотно держатся малиновки в больших садах и парках, где есть вода. Они не боятся близости человеческих жилищ.
В мае малиновка вьет гнездо – из сухих листочков, мха, тонких веточек и былиночек, выстилая его внутри волосом, шерстью и перышками. Помещается гнездо или в кустах, на земле, или невысоко над землей, в дупле дерева, в углублениях стен садовых построек и в разных других удобных закрытых местах. Самочка несет пять-семь белых или желтоватых яичек, испещренных ржаво-желтыми пятнышками и крапинками. Высиживают самочка и самчик попеременно, причем самчик обыкновенно сидит на гнезде днем, самочка же ночью; вот почему с половины мая днем уже редко приходится услышать песню малиновки (поет ведь только самчик).
Кормится малиновка личинками, гусеницами, мелкими жучками, пауками, слизняками и тому подобными тварями, которых разыскивает обыкновенно на земле, шаря, на манер дроздов, под опавшими листьями, в траве и во мху. Осенью эта птичка охотно лакомится также и всякими сочными ягодами. Птенцы выкармливаются исключительно различными червячками (гусеницами, личинками и т. п.).
Первые 2 недели по вылете птенцов из гнезда родители держатся вместе с молодыми, отличающимися от них своим пестрым, буро-крапчатым оперением. При этом беспрестанно можно слышать предостерегательное, тонкое «тссс» и призывное «тик-тик» или «тик-тирик-тиктиктик» – вроде сухой трели или стрекотания – при очень сильном возбуждении.
Как только молодые малиновки сделаются достаточно самостоятельными, родители их приступают ко второму выводу.
Покончив с заботами по выводу детей, взрослые малиновки вместе с молодыми бродят преимущественно по садам, куда их привлекают лакомые ягоды. Здесь они держатся до наступления отлетной поры, которая у нас, под Петроградом, начинается с середины сентября и продолжается до середины октября, а иногда и более. Мне случалось встречать у нас малиновок даже в конце ноября, спустя несколько недель после того, как устанавливался санный путь и бывали уже весьма изрядные морозы. В более южных местностях нередко отдельные экземпляры малиновок остаются зимовать, причем они придерживаются человеческих жилищ и в особенно бурное и морозное время даже залетают в сараи и сени домов. (В Западной Европе это явление нормальное, поэтому там всякий – в особенности деревенский житель – хорошо знает эту милую птичку. Вот почему Rotkelchen и Rouge-gorge так часто фигурируют в различных немецких и французских стихотворениях и детских рассказах.)
Характер у малиновки весьма своеобразный. В нем есть и дурные, и хорошие стороны. К числу первых принадлежит драчливость и неуживчивость, как с себе подобными, так и с другими птицами, благодаря чему эти птички и держатся на воле всегда поодиночке; также и в неволе их нельзя держать в общих садках с другими комнатными птичками; исключения бывают, но весьма редкие. Мне принесли однажды осенью, в сентябре, молоденькую, совсем еще пестренькую малиновку. Не зная еще тогда хорошо нрава этой птички, я посадил ее в большой общий садок, где у меня находилось 14 различных представителей пернатой публики (зеленушка, щур, щегол, зяблик, коноплянка, клест, чечетка, ополовничек, чечевица, чижик, снегирь со снегуркой, пухляк и московка). До декабря, пока наша «милочка» не сменила еще вполне своего детского пестрого костюма на наряд взрослой красногрудой малиновки, до тех пор все обстояло благополучно: она была мила, скромна и составляла даже истинное украшение садка. Чуть, бывало, вечером зажгутся на рояле свечи и раздастся музыка, как «милочка» встрепенется, «затиктакает» со своими обычными отрывистыми поклонами, усядется на ближайшую к огню жердочку (садок стоял недалеко от рояля) и, уставившись прелестными большими черными глазенками на играющего, так мило станет напевать вполголоса свою серебристую песенку, что просто хоть расцелуй ее!
Но однажды (кажется, это было в конце декабря) слышу я из другой комнаты необычайное смятение в садке и время от времени громкий великолепный переливчатый свист. Прибегаю и что же вижу? Наша тихая, скромная «милочка» словно вдруг переродилась в какого-то ястребенка: распугав по углам всех птичек (даже большого щура), сидит, пригнувшись к жердочке, свесив крылья, плотно подобрав все перышки, вытянув шею и вперив «молниеносный» взгляд на самую верхнюю жердочку, на которой испуганно прижималась к стенке добродушная зеленушка. Точь-в-точь, как тигр, собирающийся сделать смертоносный прыжок на подкарауленную добычу! Не успел я опомниться, как маленькая забияка, с громким флейтовым свистом стрелой ударила в бедную зеленушку и, сбив ее с жердочки (даже пух полетел!), снова приняла прежнюю угрожающую позицию, только теперь устремив свой взор уже книзу, туда, куда переместилась сбитая сверху зеленушка. Видя всеобщее смятение обитателей садка (ничего подобного между ними не бывало) и опасаясь как за их благополучие, так и за благополучие самой «милочки», я поспешил принести сетку, которой ловят бабочек (без палки, конечно), и, накрыв маленькую злючку, пересадил ее в отдельную клетку – в одиночное заключение! Здесь она снова стала прежней «милочкой»: брала из рук таракашек, напевала вполголоса свои песенки, вылетала и влетала в клетку, словом – была очаровательная птичка. Спустя некоторое время, я попытался снова впустить ее в общий садок; но дня через два она опять стала буянить, так что пришлось окончательно отказаться от мысли держать ее в общем садке. Два года спустя, я снова сделал попытку держать взрослую малиновку в общем садке. Эта вела себя совсем скромно и ни с кем не ссорилась, но только вовсе не пела; когда же я отсадил ее в отдельную клетку – тотчас же начала напевать. Вообще, нужно заметить, что большинство певчих птиц охотнее поют, когда находятся в клетке совсем одни.
К числу хороших сторон малиновки относится ее сострадательность к больным и беспомощным птичкам. Брем рассказывает (в своей «Иллюстрированной жизни животных») следующих два случая, в которых прекрасно выразилась эта трогательная черта характера нашей птички.
