Владимир Рохмистров - Книга Магов (сборник)

Глава шестидесятая

Об исступлении и о предсказаниях по ночным бдениям, а также о власти меланхолической жидкости организма, благодаря которой порой заставляют духов входить в человеческие тела

Порой не только у тех, кто спит, но и у тех, кто бодрствует в течение ночи, наступает определенное состояние сознания – божественное, которое Аристотель называет восторгом или неким видом исступления и учит, что оно происходит от меланхолических жидкостей организма. Об этом он так говорит в своем трактате «О дивинации»: меланхолики по причине своей серьезности гораздо более восприимчивы, быстро приобретают привычку и наиболее просто получают впечатления от небесных тел; а в «Проблемах» он говорит, что сивиллы, вакханки, Никет Сиракузский и Амон[184] были пророками и поэтами именно благодаря своей меланхолической комплекции. Таким образом, подобное исступление причиняется человеку именно меланхолическими жидкостями, а вовсе не тем, что называют черной желчью, вещью столь скверной и ужасной, что ее сила, по словам врачей и физиков, способна отдать человеческие тела во власть злых духов. Итак, мы подразумеваем здесь меланхолические жидкости организма, например естественную белую желчь. Когда она возбуждена, воспалена или разогрета, она приводит к исступлению, оно же ведет к знанию и дивинации, особенно если ей помогает какое-либо небесное влияние, прежде всего Сатурна, который, будучи холодным и сухим, как и сами меланхолические жидкости, влияет на него, увеличивает и сохраняет. Помимо этого, инициатор тайных размышлений и удаления от всех публичных дел, и наивысшая из всех планет, Сатурн всегда уводит человеческое сознание от внешних занятий, возвышает его, ссужает знанием и предвидением. Именно об этом говорит Аристотель в своих «Проблемах». Он говорит, что благодаря меланхолии сумасшествие некоторых людей становится божественным и позволяет им делать предсказания, а других превращает в поэтов. Также он утверждает, что все, кто добился какого-либо успеха в науках, в большинстве своем меланхолики. Демокрит и Платон подтверждают это, указывая, что у некоторых меланхоликов ум бывает столь замечательным, что кажется скорее божественным, чем человеческим.

Есть много меланхоликов, которые на первый взгляд кажутся грубыми, равнодушными, непокорными, как, например, Гесиод, Ион, халкидец Тинних, Гомер и Лукреций, которые, неожиданно впав в исступление, становились поэтами и предсказывали столь удивительные вещи, что едва понимали их сами. И божественный Платон говорит, что многие пророки после приступов исступления не понимали того, что они написали, хотя в моменты этих приступов достигали высочайшего искусства.[185]

Кроме того, говорят, что меланхолические жидкости столь сильны, что своей мощью приводят в тела людей небесных духов. Благодаря их присутствию и инстинкту человек как бы пьянеет и произносит нечто совершенно удивительное. Считается, что все это происходит из-за тройственности души, составленной воображением, рассудочностью и разумностью. Таким образом, когда разум подавлен меланхолическими жидкостями, тело ничто не сдерживает и все его члены раскрепощаются и захватываются воображением, становясь обиталищем подчиненных духов, через которых зачастую получают удивительные способности во всех видах человеческого искусства; поэтому мы видим, как совершенно невежественный человек внезапно становится блестящим художником или архитектором, или мастером в каком-нибудь другом искусстве. Но когда эти духи открывают нам будущее, они показывают то, что относится ко всевозможным изменениям элементов, – смену эпох, землетрясения, потопы, эпидемии, резню, наводнения, голод и т. п. Как мы читаем у Авла Гелия, жрец Корнелий Патар [Patarus] перед битвой Цезаря и Помпея в Фессалии впал в исступление и предсказал время, ход и исход сражения.

Но когда разум становится полностью рассудочным, он оказывается обиталищем средних духов, через которых обретает знание и понимание природы и человека. Тогда мы видим, как человек неожиданно становится то философом, то врачом, то красноречивым оратором и предсказывает смену царств или времен и вещей, к этому относящихся, как делала сивилла у римлян. Если разум полностью погружен в понимание, он населен тонкими духами и открывает тайны божественного, а именно: Закон Божий, веления Ангелов и то, что касается знания образов вечных и спасения души. Так, он предвидит вещи, зависящие от Божественного предзнаменования, например чудеса и необычные явления, рождение пророков и смену законов. Так, сивилла предсказала пришествие Иисуса Христа задолго до его появления. Также Вергилий, зная, что Христос уже близок, вспомнил предсказание сивиллы Кумской:

И немногим далее:

Затем он говорит о падении змея, о древе познания добра и зла и пишет:

И все-таки какие-то искры первородного греха останутся:

И, наконец, великой гиперболой умоляет младенца как отпрыска Бога, говоря о нем следующее:

Существуют также определенные предсказания, находящиеся между естественной и сверхъестественной дивинациями, как это бывает у умирающих и отягощенных старостью. Они часто знают то, что должно произойти, ибо, как говорит Платон, те, чьи чувства менее сильны, слышат лучше и проникают глубже в суть вещей и находятся ближе от места, куда должны уйти, и их путы уже как бы расслабились, и, не столь сильно подчиняясь телу, они получают более легко свет божественных откровений.

По мнению некоторых теологов, Бог создал человека не сразу, но с помощью божественных духов. Это излюбленная точка зрения Алкиноя и Платона. Они полагали, что Бог – Верховный Творец всего мира – создал злых и добрых духов, благодаря чему они стали бессмертными, а затем по приказанию Бога сотворили все виды смертных существ; а если бы все остальные живые существа создавались самим Богом, они тоже стали бы бессмертными. Духи смешали землю, огонь, воздух и воду и, сложив их воедино, создали тело, зависимое от души, и разделили его на несколько частей, подчинив каждую часть определенному чувству. Так, например, диафрагма отвечала за гнев, матка за похоть, а наиболее благородные чувства достались голове как главной башне тела, а также всевозможных органов речи.

Они разделили чувства на внешние и внутренние. Внешних, известных всем, – пять; и им соответствуют пять органов, или субъектов; было устроено так, что все эти органы располагаются в наиболее значимой части тела и имеют высокую степень чистоты. Например, глаза, находящиеся в самом важном месте, наиболее чисты и связаны с природой огня и света. Ниже находятся уши, они уже менее чисты и соотносятся с воздухом. Ноздри – на третьем месте; они имеют природу среднюю между водой и воздухом. Орган вкуса наиболее сходен по природе с водой. И, наконец, последнее ощущение распространено по всему телу и соотносится с необъятностью земли.

Наиболее чистые из чувств те, что воспринимают как можно более отдаленные предметы, – это зрение и слух. Затем идут обоняние и вкус, распознающие что-либо только с близкого расстояния. Но осязание имеет два качества, ибо чувствует тела, близкие к нему, и, подобно зрению, выделяющему предметы в воздушной среде, с помощью прута или палки чувствует вещи твердые и мягкие, и жидкие. Осязание – единственное чувство, которое является общим для всех живых существ. Так, ясно, что тактильные ощущения человека равнозначны ощущениям животных, но во всех остальных чувствах животные превосходят человека; собака лучше слышит, видит и чувствует запахи, а рысь и орел имеют зрение более тонкое, чем у других животных и человека.