Помышляли же про себя, говоря так, Олег Рязанский и Ольгерд Литовский: «Когда услышит князь Дмитрий о приходе царя, и ярости его, и о нашем союзе с ним, то убежит из Москвы в Великий Новгород, или на Белоозеро, или на Двину, а мы сядем в Москве и в Коломне. Когда же царь придет, мы его с большими дарами встретим и с великою честью и умолим его, и возвратится царь в свои владения, а мы княжество Московское по царскому велению разделим меж собою — то к Вильне,* а то к Рязани,* и даст нам царь Мамай ярлыки * свои и потомкам нашим после нас». Не ведали ведь, что замышляют и что говорят, как несмышленые малые дети, не ведающие божьей силы и господнего предначертания. Ибо воистину сказано: «Если кто к богу веру с добрыми делами и правду в сердце держит и на бога упование возлагает, то того человека господь не отдаст врагам в поношение и на осмеяние».
Государь же князь великий Дмитрий Иванович, мирный человек, образцом был смиренномудрия, небесной жизни желал, ожидая от бога грядущих вечных благ, не ведая того, что на него замышляют злой заговор ближние его друзья. О таких ведь пророк и сказал: «Не сотвори ближнему своему зла и не рой, не копай врагу своему ямы,* но на бога творца надейся. Господь бог может оживить и умертвить».
Пришли же послы к царю Мамаю от Ольгерда Литовского и от Олега Рязанского и принесли ему большие дары и письменные послания. Царь же принял дары благосклонно и письма и, заслушав грамоты и послов почтя, отпустил и написал ответ такой: «Ольгерду Литовскому и Олегу Рязанскому. За дары ваши и за восхваление ваше, ко мне обращенное, каких захотите от меня владений русских, теми и отдарю вас. А вы мне клятву дайте и скорее ждите ко мне, и одолейте своего недруга. Мне ведь ваша помощь не очень нужна: если бы я теперь пожелал, то своею силою великою я бы и древний Иерусалим покорил, как прежде халдеи.* Теперь же почести от вас хочу: моим именем царским и угрожаньем, а вашею клятвой и рукою вашею разбит будет князь Дмитрий Московский, и грозным станет имя ваше в странах ваших моею угрозой. Ведь если мне, царю, предстоит победить царя, подобного себе, то мне ' подобает и надлежит и царскую честь получить. Вы же теперь идите от | меня и передайте князьям своим слова мои».
Послы же, возвратясь от царя к своим князьям, сказали им так: «Царь Мамай желает вам здоровья и очень за восхваление ваше великое к вам благорасположен». Те же, скудные умом, порадовались суетному привету безбожного царя, не ведая того, что бог дает власть, кому пожелает. Теперь же — одной веры, одного крещения, а с безбожным соединились, чтобы вместе преследовать православную веру Христову.
О таких ведь пророк сказал: «Воистину сами себя отсекли от доброго масличного древа и привились к дикой маслине».*
Князь же Олег Рязанский стал торопиться, отправлять к Мамаю послов, говоря: «Выступай, царь, скорее на Русь». Ибо говорит великая мудрость: «Путь нечестивых погибнет, ибо собирают на себя досаду и поношение».* Ныне же этого Олега окаянного новым Святополком* назову.
И прослышал князь великий Дмитрий Иванович, что надвигается на него безбожный царь Мамай со многими ордами и со всеми силами, неустанно ярясь на христиан и на Христову веру и завидуя безумному Батыю, князь великий Дмитрий Иванович сильно опечалился от нашествия безбожных. И став перед святою иконою господня образа,* что в изголовье его стояла, и упав на колени свои, начал молиться и сказал: «Господи! Я, грешный, смею ли молиться тебе, смиренный раб твой? Но к кому обращу печаль мою? Лишь на тебя надеюсь, господи, и вознесу печаль мою. Ты же, господи, царь, владыка, светодатель, не сотвори нам, господи, того, что отцам нашим, наведя на них и на их города злого Батыя, ибо еще и сейчас, господи, тот страх и трепет великий в нас живет. И ныне, господи, царь, владыка, не до конца прогневайся на нас, знаю ведь, господи, что из-за меня, грешного, хочешь всю землю нашу погубить; ибо я согрешил пред тобою больше всех людей. Сотвори мне, господи, за слезы мои, как Иезекии,* и укроти, господи, сердце свирепому этому хищнику!». Поклонился и сказал: «На господа уповал — и не погибну».* И послал за братом своим, за князем Владимиром Андреевичем, в Боровск,* и за всеми князьями русскими скорых гонцов разослал, и за всеми воеводами наместными, и за детьми боярскими, и за всеми служилыми людьми. И повелел им быстро быть у себя в Москве.
Князь же Владимир Андреевич прибыл скоро в Москву, и все князья и воеводы. А князь великий Дмитрий Иванович, взяв брата своего, князя Владимира Андреевича, пришел к преосвященному митрополиту Киприану* и сказал ему: «Знаешь ли, отче наш, предстоящее нам испытание это великое, — ведь безбожный царь Мамай движется на нас, неумолимую ярость в себе распаляя?». И митрополит отвечал великому князю: «Поведай мне, господин мой, чем ты пред ним провинился?».
Князь же великий сказал: «Проведал я, отче, все верно, что все по заветам наших отцов, и даже еще больше, выплатил дани ему». Митрополит же сказал: «Видишь ли, господин мой, попущением божьим из-за наших грехов идет он полонить землю нашу, но вам надлежит, князьям православным, тех нечестивых дарами насытить хотя бы и вчетверо. Если же и после того не смирится, то господь его усмирит, потому что господь гордым противится, а смиренным благодать* дает. Так же случилось когда-то с Великим Василием в Кесарии: когда злой отступник Юлиан, идя на персов,* захотел разорить город его Кесарию, Василий Великий помолился со всеми христианами господу богу и собрал много золота и послал к нему, чтобы утолить жадность этого преступника. А тот, окаянный, сильнее разъярился, и господь послал на него воина своего Меркурия* уничтожить его. И невидимо пронзен был в сердце нечестивый, жизнь свою жестоко окончил. Ты же, господин мой, возьми золота, сколько есть у тебя, и пошли навстречу ему и еще оправдайся пред ним».
Князь же великий Дмитрий Иванович послал к нечестивому царю Мамаю избранного юношу своего, по имени Захарий Тютчев,* испытанного по уму и нраву, дав ему много злата и двух переводчиков, знающих татарский язык. Захарий же, дойдя до земли Рязанской и узнав, что Олег_ Рязанский и Ольгерд Литовский присоединились к поганому царю Мамаю, послал быстро вестника тайно к великому князю.
Князь же великий Дмитрий Иванович, услышав ту весть, восскорбел сердцем, и исполнился ярости и печали, и начал молиться: «Господи боже мой, на тебя надеюсь, правду любящего. Если мне враг вред наносит, то следует мне терпеть, ибо искони он — ненавистник и враг роду христианскому; но вот же эти мои друзья близкие так замыслили против меня. Рассуди же, господи, нас, я ведь им никакого зла не причинил, разве дары и почести от них принимал, но и им в ответ я также дарил. Суди же, господи, по правде моей, пусть прекратится злоба грешных».*
И взяв брата своего, князя Владимира Андреевича, пошел во второй раз к преосвященному митрополиту и поведал ему, как Ольгерд Литовский и Олег Рязанский соединились с Мамаем на нас. Преосвященный же митрополит сказал: «А сам ты, господин, не нанес ли какой обиды им обоим?». Князь же великпй прослезился и сказал: «Если я перед богом грешен или перед людьми, то перед ними ни единой черты не преступил по закону отцов своих. Ибо знаешь и сам, отче, что доволен я своими пределами, и им никакой обиды не нанес и не знаю, отчего преумножились против меня вредящие мне».* Преосвященный же митрополит сказал: «Сын мой, господин князь великий, да осветятся веселием очи твоей души: закон божий почитаешь и творишь правду, так как праведен господь, и ты возлюбил правду. Ныне же окружили тебя, как псы многие, суетны и тщетны их попытки, ты же именем господним обороняйся от них.* Господь справедлив и будет тебе верным помощником. А от всевидящего ока господня где можно скрыться от твердой руки его?».
А князь великий Дмитрий Иванович с братом своим, с князем Владимиром Андреевичем, и со всеми русскими князьями и воеводами задумали, как сторожевую заставу крепкую устроить в поле, и послали в заставу лучших своих и твердых воинов: Родиона Ржевского,* Андрея Волосатого,* Василия Тупика,* Якова Ослябятева* и других с ними твердых воинов. И повелел им на Тихой Сосне* сторожевую службу нести со всяким усердием и ехать к Орде* и языка добыть, чтобы узнать истинные намерения царя.
А сам князь великий по всей Русской земле быстрых гонцов разослал со своими грамотами по всем городам: «Будьте же все готовы идти на мою службу, на битву с безбожными половцами, агарянами. Соединимся все в Коломне на Успение святой богородицы».*
И так как сторожевые отряды задержались в степи, князь великий вторую заставу послал: Климентия Полянина,* Ивана Святославича Свесланина,* Григория Судакова* и других с ними, приказав им скорее возвращаться. Те же встретили Василия Тупика: ведет языка к великому князю, язык же из людей царского двора, из сановных мужей. И сообщает он великому князю, что неотвратимо Мамай надвигается на Русь и что сослались друг с другом и соединились с ним Олег Рязанский и Ольгерд Литовский. А не спешит царь оттого идти — осени ожидает*
