сегодня в Европе.
Кстати, на этой картине дивно сочетаются генетические, археологические и даже лингвистические маркёры. Тезисно:
– ямники – это, как и прежние степные обитатели, не одна культура и даже не один этнос, а некий набор их с некоторыми общими признаками;
– общие признаки разносятся или доминирующим этносом, или доминирующими элитами (что может быть, впрочем, одним и тем же);
– при ухудшении климатической обстановки и сокращении кормовой базы ямная общность начинает распадаться, причём распадается по линиям, связанным с экономической специализацией, а та, в свою очередь, отражает предковые культурные особенности;
– поэтому излишние для степной экономики ямники расходятся культурно: конники, преимущественно несущие R1b, кормятся с набегов и завоеваний, отчего разносят свою гаплогруппу по покорённым женщинам Европы, а скотоводы-земледельцы растекаются по поймам рек, выходя в основном на земли, не занятые другими фермерскими культурами;
– ушедшие же в леса земледельцы, наследники земледельческого населения лесостепи, в котором, похоже, и сконцентрировались носители R1a, осваивали Восточную Европу своей земледельческой экономикой, сидя в основном на месте или медленно перемещаясь в рамках подсечно-огневого земледелия, отчего мы и видим тут сегодня довольно приличное количество различных мутаций/субкладов R1a1;
– последнее обстоятельство объясняется тем, что оставшимся преимущественно охотничьими культурами наследников I1/I2 они экономически не противостоят, просто деля разные ландшафты; но побаиваясь при этом лесников с их древнейшими умениями и преданиями, отчего в славянских сказках и преданиях так много отзвуков опасений перед лесом и его обитателями, опасений, перенесённых на финских мигрантов, вытеснивших из лесов тех древних охотников;
– те же, кто остался в Степи, перешли к большой кочевой жизни, используя весь её оставшийся экономический потенциал, отчего и образуются большие, но аморфные общности, типа андроновской, но с разными культурными особенностями в зависимости от осваиваемого рельефа.
Так мне видится самая естественная интерпретация того, что мы видим из истории, генетики и археологии.
Судя по тому что мы видим, ямники с преимущественно R1b пошли вдоль Дуная. Это могла быть чистая случайность: подобрались ребята из единой команды-банды, отправились в путь, а там как-то больше повезло «эр-один-б-ам» – больше их выжило, чем «эр-один-а-вов». А на другом направлении – наоборот.
Ведь, посмотрите, до сих пор так и не видно, где и когда сумели разделиться две эти генетические группы. У ямников мы видим статистически больше R1b: 11 из 12 образцов. Это, конечно, ни о чём не говорит. Кроме того, что именно после них мы видим значимое разделение носителей дальнейших культур по этим двум гаплогруппам. Причём те, что нас в данный момент в первую очередь интересуют – шаровидники, показывают статистически незначимый, но всё же странный разброс: G, J, I. Две первые – ближневосточные земледельцы. Третья – скорее всего, из местных.
Зато их будущие соседи, о которых вот-вот зайдёт речь, – культура шнуровой керамики/боевых топоров – показывает мощное и статистически значимое (на безрыбье, впрочем) участие R1a. И, значит, что же у нас получается?
А вот что. Культура шаровидных амфор, как мы знаем, не была характерна именно для ямников. У них мы помним мотивы шнуровой керамики, усилившиеся после первых конфигураций с трипольцами. И когда я говорил про удобство шаровидных амфор для перевозки на телеге, это я некоторым образом играл в слова для большей выпуклости образа. На деле шаровидники были преимущественно свиноедами, первые следы которых проявляются в Белоруссии. То есть это как раз с очевидностью не «казаки»-ямники и не западноямные разводители крупного рогатого скота. Это как раз люди, похожие на пересмотревших свои вкусовые ориентации «фермеров», сдвинутых первой волною ямников или из трипольского ареала. Или даже наследников древней, исчезнувшей, кстати, в это же время неманской культуры. И, кстати, неманцы, как мы помним, – наследники свидерцев, а те как раз и есть носители гаплогруппы I.
Так что проявляется довольно логичная схема того, что было. Шаровидники – это и есть та «предволна», которую погнали перед собою ямники. Среднестоговцы, которых мы подозревали в первом полноформатном приходе к Скандинавии, по пути видоизменившиеся до культуры воронковидных кубков, приняли «предволну» с востока. Та несла с собою технологии шаровидных амфор, но люди-солитоны в её составе ещё не были полноценными с археологической точки зрения её носителями.
Далее произошло то самое взаимовлияние и итоговое взаимное переформатирование, которое, как мы видели, неизбежно проистекает из законов математики – и эти не совсем «полноценные носители» стали уже настоящей культурой шаровидных амфор. При этом кто кого победил физически, мы не знаем и знать не можем. Слишком непредставительна статистика по Y-гаплогруппам. Но в любом случае мы видим блестящее подтверждение изложенной выше волнообразной природы миграций и соответствующего преобразования культур: люди разных обществ совместились друг с другом, приняв наиболее подходящую технологию, быть может, перпендикулярную поначалу обоим. И все вместе стали жить-поживать и добра наживать, не подозревая, что участвуют в процессе взаимодействия, формирования и изменения квантовых групп.
Правда, возникает вопрос об оленьеостровских R1a. На самом деле это не вопрос, а всего лишь отзвук многотысячелетних частных миграций носителей этой гаплогруппы до и после младшего дриаса – тогда, когда в аллерёде в Европу пришли с востока многочисленные «гастарбайтеры». В конце концов, и в Виллабруне у нас парнишка с R1b сидел. А в младшем дриасе происходит концентрация групп родичей в «убежищах» – R1a в Балканском, а R1b в Закаспийско-монгольском, где тогда было тепло и сытно. А потом, по мере ухода туранского «моря» и обсушения юга, продвигались одни к северу, а другие к востоку. Где и сошлись в рамках днепро-донецкой культуры, хотя «ашки» принесли перетянутые у ближневосточных «фермеров» приёмы земледелия на волах, а «бэки» привели с собою лошадок, полуодомашненных табунных способом.
Но процесс продолжался. И вскоре до этих добрых людей дошла волна, вызванная основным колебанием солитонов ямной культуры. Это была волна культуры шнуровой керамики. И боевых топоров. Что важно для определения дальнейшей судьбы прадедушки моего Хёгни…
Глава 8. Топориком по темечку – и в колодец
Всё вышесказанное не означает, разумеется, что не было просто набегов или даже набегов-переселений. Были, конечно, ибо человеческую природу не изменить, и если есть возможность отнять что-то у чужака безнаказанно – отнято будет. Более того, сами массовые переселения подготавливались именно набегами. Как правило. А как ещё в тех условиях, когда Новосибирского общевойскового командного училища с факультетом разведки ещё не создали, разузнать, где и у кого можно что позаимствовать без возврата? А там уж дело такое – втянулись, подрались, кого топориком, кого дротиком приголубили. Глядишь, и землица освободилась…
Так вот, можно, в том числе и по археологическим данным, надёжно фиксировать два вида массовых переселений: именно массовый, когда общество движется подобно саранче, осваивая всё новые
