Необходимо отметить, что в генезисе унетицкой культуры присутствует культура шнуровой керамики, так что последняя оговорка непринципиальна.
Ещё более выпуклую картину рисуют исследования по общему геному.
Оказывается, генофонд топорников на 79 % происходит от генофонда носителей ямной культуры и на 21 % – от аборигенного населения севера Центральной Европы. То есть, грубо говоря, мы тут и видим математическое отражение геноцида, которому подверглись потомки палеолитических охотников и расселившиеся среди них потомки ближневосточных земледельцев из КВК. Это именно мужчины-пришельцы оставили от прежних мужчин одну пятую если не вообще в живых, то, уж во всяком случае, способных дать потомство.
Но при этом характерна ещё одна цифра: анализ захоронений культуры шнуровой керамики показал, что примерно от 28 % до 42 % останков происходили из других регионов Европы. При этом разброс по мтДНК потрясает воображение: HV, H, I, J, K, T, U, W, X, H5a1, J1c1b, J1b1a1, K1a2a, K1b1a1, T2e, U4, U5b1c2!
Историки скромно констатируют:
Возможно, в исследуемых сообществах существовала экзогамия, поэтому женщины выходили замуж в другие регионы. /164/
Ну да, ну да. Прямо так замуж. В белом платьице и с букетиком для незамужних подружек. Пожалуй, более реалистичной представляется другая картина. Налетали – или приходили за данью, не важно, – страшные «казаки» с ухватками степных номадских воинств. В первом случае мужчин убивали, во втором, возможно, кого принимали в свои ряды, кого казнили превентивно, чтобы много о себе не полагал. В обоих случаях женщин массово «брали замуж». И в первом случае угоняли с собою (и после смерти те превращались в статистически значимое количество «пришлых» останков в захоронениях), а во втором к следующему отчётному периоду в поселении уже пищали будущие богатыри R1a и их сёстры.
Все новые исследования об этом и говорят:
Два больших международных исследовательских коллектива опубликовали результаты анализа геномов 170 обитателей различных районов Евразии, живших от 8000 до 2000 лет назад. Обе работы показали, что важнейшую роль в формировании генофонда современных европейцев сыграла произошедшая около 4500 лет назад массовая миграция кочевых скотоводов из Причерноморско-Каспийской степи (ямная культура) в Западную Европу, где потомки мигрантов сформировали культуру шнуровой керамики, она же культура боевых топоров. /219/
Причём это был именно взрыв именно носителей R1a – ведь примерно в то же время мы видим их бурное распространение также и на восток:
С большой вероятностью древнее нашествие степняков непосредственно связано с распространением в Западной Европе индоевропейских языков. Последующие миграции этих популяций в восточном направлении, по-видимому, объясняют происхождение синташтинской и афанасьевской культур, а также тохарских языков. /219/
Соотношение трех компонентов в геномах древних (Ancient) и современных (Modern) европейцев. Первый компонент – гены древних западноевропейских охотников-собирателей (Western European hunter-gatherer), второй – гены ближневосточных неолитических фермеров (Early Neolithic), третий – гены причерноморско-каспийских кочевников (Yamnaya). Древние геномы (нижняя часть рисунка) расположены в хронологическом порядке (самые древние – внизу), современные – в порядке убывания доли «степной» составляющей. Рисунок показывает, в частности, массовое проникновение «степных» генов в Европу начиная с культуры шнуровой керамики (Corded Ware, около 4500 лет назад) и некоторый рост вклада двух других компонентов в последующие эпохи
И здесь мы встречаемся с очень интересным парадоксом. Ямная культура, из которой генетически и технологически выходят топорники, характеризуется гаплогруппою R1b. А топорники-шнуровики – сплошь R1a. Куда же «бэшки» делись? В конце концов, их ведь в Западной Европе куда больше, нежели «ашек»…
Приведённый на странице 202 график вполне ясно показывает, что никто никуда не делся. С точки зрения общего генома ямники несли свою генетику в Европу. Докуда дотягивались. Причём, как очевидно, генетики своей оставляли тем больше, чем меньше было население захватываемых территорий. Как вон, скажем, в ещё недавно бывшей подо льдом Норвегии.
В этом смысле мы можем только заглянуть в то место всей этой истории, которое уже рассматривали. Получается, что носители R1b изначально шли из Закаспия на Урал и Волгу, где и образовали ряд «конных» сообществ. Далее эти сообщества стали выходить на Дон и Днепр, где в степях и лесостепях встретились с начинающими земледельцами R1a, некогда добравшимися до Балкан, где и пережили последний пик оледенения. А далее, как уже говорилось, оба сообщества совместно, сливаясь в общие культуры, слившись, наконец, в ямную, эксплуатировали ресурсы таврической степи хотя и каждый по-своему.
В хорошие времена с точки зрения климатической. А в плохие времена разбегались оттуда, нимало не заботясь о своей генетической принадлежности. Однако при этом не исключено, что некая генетическая память о предыдущей специализации сохранялась. И скотоводы-земледельцы уходили по одним азимутам, а скотоводы-конники – по другим. А там уж срабатывал закон больших чисел, и энергичные конники засевали больше Западную Европу своим, более часто встречавшимся у них генетическим маркёром R1b. А земледельцы садились на землю и размножались в своей R1a, к которой у них принадлежало большинство мужчин.
Но только не надо понимать дело так, будто этим занимались только те или другие. Специализация, так сказать, у одних на зверствах, у других – на зарывании семян в землю. Повторюсь – времена уже не те, когда вся гаплогруппа составляла три десятка человек вокруг самца-лидера и разделялась, с сопутствующими мутациями, едва крышку демографического давления срывала перенаселённость до сотни-полутора. Здесь уже налицо относительная массовость популяций, в которых присутствуют носители самых разных гаплогрупп. И речь может идти разве что об относительном превосходстве тех или других.
Поэтому, как и все, шнуровики-топорники вовсе не делились по принципу принадлежности к гаплогруппам. И в той же Скандинавии присутствует именно скандинавский кластер R1a-Z284. Просто каких-то мужчин-носителей было больше, каких-то – меньше, и в силу неких, пока неизвестных нам процессов происходила в разных местностях относительная концентрация одних при относительном размывании других. Так, в Центральной Европе больше господствует кластер R1a-M458, а в Восточной – R1a-Z280 (кстати, генетически прослеживается чёткое их степное происхождение: их «родитель» (через Z282) – субклад R1a-Z283, а возраст появления как раз укладывается в рассматриваемую эпоху – 5 тысяч лет назад).
Из них R1a-Z280 в процессе дальнейшей жизни и превратился, похоже, в протобалто-славянский субстрат, в то время как кластер R1a-M458 может рассматриваться как просто протославянский субстрат. И
