Это что же получается, они испугались выстрелов? Но кто же тогда стрелял? Петр? А в кого? Бандиты ведь все время были здесь. Еще бандиты? Но раз больше выстрелов не было, значит, Петр разобрался с ними и вскоре явится сюда.
Каких только предположений девушка не выдвигала, сидя за скалой. Одно казалось фантастичнее другого. Или, наоборот, глупее не придумаешь. В этих бесплодных мыслях прошло два часа. Пока ее не осенила одна догадка.
Ведь она видела, как Петра подстрелили. Значит, он ранен, и скорее всего серьезно. Выходит, не имея возможности прийти к ней на помощь, он начал стрелять, чтобы вспугнуть бандитов. И это ему удалось. Александра же, как дура, сидит тут и дрожит от страха, в то время как Петру нужна ее помощь.
Нет, понятно, что глупо. Более того, можно подобрать еще множество неласковых эпитетов. Но девушка отчего-то тут же уверилась в верности своих предположений. Подхватила вещмешок Петра, в котором помимо всего прочего была и аптечка. Винчестер. И совершенно открыто двинулась вниз по течению. Вот так. Без капли страха, неуверенности и нерешительности. Не сомневаясь в своей правоте.
Идти по каменистому берегу было неудобно. Пару раз Александра едва не подвернула ногу. В смысле подвернула, конечно. Все же даже невысокие каблуки остаются каблуками. Опять же хождение по столь неоднородной и неровной поверхности требует кое-каких навыков. Но, слава богу, при этом ей удалось не получить травму.
Примерно через версту девушка увидела эпическую картину. И в центре композиции — ее герой. Ну, не в центре, а с краю. Но все же именно он был для нее главной фигурой на этой сцене. Трое же бурятов в речном потоке и двое бандитов на галечном берегу — лишь героическим антуражем ее избранника.
Угу. И обо всем этом Александра успела подумать, бросаясь через реку к Петру. Тот лежал на животе, камни вокруг измазаны кровью, в правой руке зажат маузер. Правда, вскоре ей уже было не до созерцания происходящего вокруг.
Все же хорошо, что у нее за плечами работа в одном из госпиталей. Пусть это и случилось в конце войны, крови на ее недолгий век хватило. Правда, Александра не видела умирающих, все же в столичный госпиталь безнадежных раненых не доставляли. Но зато имела большую практику по смене повязок и уходу за ранеными. Как и имела представление о том, что должно находиться в походной аптечке. Надо отдать должное Петру, для оказания первой помощи его аптечка укомплектована более чем достойно.
— Александра?
Петр пришел в себя, когда она уже сняла с него одежду и собралась обрабатывать рану. Признаться, она и дальше предпочла бы иметь дело с бесчувственным. Но коль скоро тот очнулся…
— Петр, сейчас будет больно, — с самым серьезным видом предупредила девушка.
— Я знаю.
— Вот и ладно.
— Александра, а как вы здесь оказались?
— Когда я увидела, что вы упали, я так перепугалась, — возясь с его раной, щебетала девушка. — А потом вижу, двое на том берегу бегут к реке. Как схватила винчестер, и сама не поняла. Выстрелила раз, другой. Мужики за деревья юркнули, а я побежала к скале. И тут они начали стрелять. Пуля разбила камень на мелкие кусочки. Потом еле-еле достала вещмешок. Вы же сказали, что там есть патроны. Вот я и… Господи, как же мне было страшно!
— Вы просто прирожденный боец, Александра.
— Скажете тоже. Вот вы — да. Раненный, убили двоих.
— Ну я, как всегда, взял их из засады. А вот что касается вас… Я знаю многих, кто на вашем месте испугался бы до медвежьей болезни. Так что не скромничайте.
— Ну вот. Вроде бы получилось, — с сомнением осматривая творение своих рук, констатировала девушка.
— Отлично получилось, Александра. Спасибо. А как все-таки вы оказались здесь?
— Ну, я время от времени выглядывала из-за скалы и видела одного из бандитов. А потом вы решили напугать бандитов выстрелами, и те двое убежали. Я еще долго потом сидела, пока не догадалась, что вы ранены и, напугав выстрелами бандитов, сейчас, возможно, нуждаетесь в моей помощи.
Чем дольше девушка говорила, тем более растерянно звучал ее голос. Пока она не замолчала, в недоумении переводя взгляд с лежащих неподалеку бандитов на Петра и обратно.
— Погодите. Так вы не подавали сигнал. Вы и впрямь…
— Александра, а с чего вы вообще решили, что их было двое?
— Но я же видела двоих.
— А кто сказал, что вы видели всех?
— Но…
— Господи. Вы хотя бы точно видели, что двое бандитов ушли восвояси?
— Да-а, — медленно кивая для придания веса своим словам, ответила девушка.
— Везунчик вы, Александра, вот что я вам скажу. — Болезненно скривившись, Петр откинулся на спину.
— Как и вы, — мстительно буркнула девушка, понимая, что сотворила глупость.
— Кто бы спорил, — согласился Петр, прикрывая глаза.
Ну и как быть? Петр сильно сомневался, что сам сможет выйти к Слюдянке. Из-за нападения они потеряли минимум часа четыре, и время уже близится к полудню. То есть за один световой день Александра до села не доберется. Значит, ей нужно выдвигаться завтра с рассветом.
Себя Петр вообще не рассматривал. Сомнительно, что он сможет пройти хотя бы половину версты. Самочувствие самое что ни на есть поганое. Вот интересно, как ей расписать маршрут? Нет, конечно, можно вручить компас, задать направление, и вперед. Вот только здесь так нельзя. Упрется в какую расщелину, отвесную скалу или непролазный бурелом. Ну и как тогда быть?..
Петр опустил руку и схватил рукоять маузера. Взвел курок. Ч-черт. Он же не перезарядил его! Идиот. Там только пять патронов. Ладно. Теперь уже поздно.
— Что… — начала было Александра.
— Тихо, — оборвал он девушку, вслушиваясь и всматриваясь в густой подлесок на противоположном берегу. — Быстро в кусты и за дерево.
— Но…
— Молодец, учуял нас. Да только поздно, парень. Убери оружие, все одно не успеешь ничего поделать.
Голос был мужской и звучал откуда-то из густой листвы противоположного берега. Вот только самого его обладателя видно не было. Чего не сказать о Петре с Александрой. На галечном берегу они представляли собой отличную мишень. Можно, разумеется, пальнуть и на звук, да только бесполезно это. Нет, может, кто и способен с успехом проворачивать подобное, но уж точно не Петр. Да и не встречал он таких ловкачей. Петр силился найти решение и не находил.
— Не дури, парень. Вы окружены. Нас тут десяток казаков. Ты действительно веришь, что справишься с нами?
— Ну и чего тогда прячетесь по кустам, если вы казаки? Выйди, покажись.
— Ладно. Только сдуру-то не пальни.
Потом послышался треск ломаемого сушняка. Говоривший выходил нарочито громко, явно стараясь привлечь к себе внимание. Что ж, у него это получилось. Да и не мог Петр ничего тут поделать. Они с Александрой как на ладони. Так что переговоры — их единственная надежда.
На полянку и впрямь вышел казак. В обычной форме Забайкальского казачьего войска, в фуражке с желтым околышем, с того же цвета лампасами и погонами с нашивками младшего урядника, с кавалерийским карабином в руках. Разве что шашки нет, что является нарушением формы одежды. Но ты поди с ней побегай по лесам. Зато на боку ножны с серьезным таким тесаком, пусть и неуставным.
Вот только при виде этого доброго молодца у Петра мелькнула мысль, что их так-таки достали. Вспомнился и мертвый майор Такахаси с его наградой за голову некоего Пастухова. А что, очень даже может быть, что кто-то по сию пору гоняется за этой наградой. Не все же знают о том, что японца уже черви доедают.
А о чем он должен был подумать в первую очередь, видя перед собой самого натурального бурята? Пусть и в казачьей форме. Нет, потом-то сообразил, что тут в общем-то все в порядке. Буряты состоят в казачьем сословии еще с восемнадцатого века. И всего было образовано четыре полка, которые несли службу в качестве пограничной стражи в Забайкалье. Бурятские полки участвовали и в прошедшей войне, проявив себя с наилучшей стороны.
Иное дело, что, хотя Петр и слышал о них, видеть как-то не довелось. В Охранную стражу Кругобайкальской железной дороги набирали из казаков Иркутского казачьего полка, переподчиненного Министерству внутренних дел. Буряты же хозяйничали несколько восточнее и все больше на границе. То есть там, куда Петра пока еще не заносило. Но не слышать о них он конечно же не мог.
— А не далековато забрались, служивые? — рассмотрев казака, спросил Петр, едва шевеля пересохшими губами и ставшим вдруг неповоротливым языком.
— Мы из Сартуловского полка,[9] нас подняли по тревоге и отправили ловить разбежавшихся каторжан. Многовато их сейчас бродит по тайге. А ты, случаем, не Пастухов? — Голос у бурята звонкий, чистый и, что самое интересное, без малейшего акцента, что никак не вязалось с его обликом.
— Он, — устало кивнул Петр.
