Сердолик оказался, пожалуй, единственным материалом в культурах народов мира, не подвластным перепадам капризной моды. Он был любим патрицием и рабом, фараоном и землепашцем, светской красавицей и прачкой. Кроме обычных для своих культур украшений: у египтян - скарабеи, у вавилонян - цилиндры, у мусульман - четки и т. д.- сердолик и его халцедоновые собратья зарекомендовали себя прекрасным материалом для точения и резьбы. Вазочки, светильники, флаконы, ароматницы, но в особенности, геммы. Справедливости ради, следует заметить, что основным материалом резчиков был все-таки сардоникс, т. е. многослойный разноокрашенный халцедон. А сердолик выбирали только для специфических работ. Чрезвычайно интересно проследить, как формируется вкус древнего камнереза, как предпочтение, отданное какому-либо камню, неуклонно переходит в стойкую традицию, затем в суеверие и, наконец, в канон. Сердолик использовался в геммах, связанных с кровавыми сюжетами. Вначале это были мотивы трагедий животного мира: лев, терзающий оленя; орел, разрывающий зайца или напавший на барана; тигр, бросающийся на быка, и т. д. В античные времена кровавая тема видоизменяется. Классическим становится сюжет Наказание Аполлоном Марсия. Этот древнегреческий миф столь часто копируется изготовителями гемм, что о нем следует сказать подробнее. Сатир Марсий подобрал брошенную Афиной флейту и достиг в игре на ней необычайного мастерства. Возгордясь, Марсий вызвал на состязание самого Аполлона. Аполлон, конечно же, победил и, в наказание за наглость, ободрал с несчастного кожу. Сцена наказания Марсия, исполненная на кроваво-красном сердолике, впечатляла!
Интересно, что этот подход к камню впоследствии был позаимствован искусством раннего христианства. Апостол Варфоломей проповедовал слово Божье в Сирии и Малой Азии, в Индии и Армении. В городе Албанополе он был распят и с него содрали кожу. Эта страшная казнь так поразила воображение художников, что материалом для гемм вновь послужил сердолик. И теперь во всех оккультных справочниках сердолик признается камнем святого Варфоломея. Кстати, к кровавой резне, получившей название Варфоломеевская ночь ни апостол, ни сердолик отношения не имеют.
Неверно говорить только о кровавых оттенках сердолика. Красный, красно-желтый, оранжевый - это цвета энергии, движения, динамизма и, конечно же, любви. Поэтому египтяне вырезали из сердолика амулеты в виде сердечек, а эллинская культура полна изображений розовощекого Амура, позднее Эрота, и фаллических амулетов. Тематика гравировок в христианские времена уже иная. На сердолике вырезали корабль, рыбу, пальмовую или оливковую ветвь, гончарный круг и, конечно же, крест.
Но христианская символика, не прижилась на сердолике. Слишком уж это радостный камень. И не настраивает он на благочестивость и кротость.
Иное дело любовные талисманы. Когда российская императрица Екатерина заказывала австрийскому ювелиру Филлипу Абрахаму свой портрет-гемму, она выбрала сердолик. Глиптика итальянских и французских мастеров всегда стремилась к легкой, раскованной, даже фривольной манере изображения. Бесхитростное исполнение, далекое от осложненных технологических приемов, и улыбчивая понятность сюжета - все это сделало сердолик доступным, демократичным и вместе с тем приятным, радостным, лучащимся оранжевым теплом камнем.
Американцы, большие любители всяческих книг рекордов, статистических сводок и обобщающих таблиц, давно составили сложный перечень соответствия различных камней месяцам, знакам Зодиака, планетам, металлам, дням недели, часам (по времени суток) и т. д. Есть и таблица камней - талисманов стран. По этим таблицам, сердолик - камень четверга, его планеты - Венера, Марс, Юпитер, страны - Швеция и Норвегия. Есть таблица - камень-территория, а камень-народ - нет. Это и понятно: ведь Америка - страна эмигрантов, и поэтому выбор какого-то одного камня-талисмана - занятие малоперспективное. Но почему бы не пофантазировать? Ведь если американские исследователи (Кунц, Паркинсон и др.) соотнесли сердолик с территорией Швеции и Норвегии (где их никогда не было), то почему бы не порассуждать об иной системе взаимопривязанностей?
Есть на Земле народ, чьи бесконечные скитания, образ жизни, специфическое, ни на какое другое не похожее искусство, иные антропогенные и культурные особенности ставят его в исключительное положение. Это цыгане. Говорят, что они вышли из Индии, затем через Персию, Россию, Скандинавию распространились по всей Европе. Они легко воспринимают язык и веру народов, на территории которых находят приют. И все же сохраняют яркую, неповторимую самобытность. Камень этого народа безусловно сердолик. Невозможно представить себе Кармен без жарких красных или оранжевых бус, без кровавого кораллового мониста, без блестящих колец, лент в волосах, красно-черной шали. Сердолик настолько идеально вписывается в структуру и ритмику цыганского искусства и быта, что, наверное, именно он является талисманом народа романе чаве. Если цыгане действительно пришли из Индии, то следует заметить, что богатейшие сердоликовые россыпи (кстати, одни из древнейших и используемых до сих пор), находятся на Деканском плоскогорье, т. е. именно на родине цыган.
Среди почитателей творчества английского поэта Джорджа-Ноэля Гордона Байрона, виднейшего представителя поэтического романтизма, была чрезвычайно популярна такая легенда. Байрон, мятежная, совестливая, трагическая натура, едет в Грецию, чтобы личным участием помочь освободительному движению. Здесь на родине своих любимых эллинских рапсодов - Гомера, Софокла, Эсхила - английский поэт с оружием в руках участвует в войне. Здесь же он встречает цыганку Хатадже, которая дарит Байрону чудесный сердоликовый перстень-талисман. Ему посвящено стихотворение Сердолик .
Не блеском мил мне сердолик!
Один лишь раз сверкал он, ярок,
И рдеет скромно, словно лик
Того, кто мне вручил подарок.
Но пусть смеются надо мной,
За дружбу подчинюсь злословью:
Люблю я все же дар простой
За то, что он вручен с любовью!
Тот, кто дарил, потупил взор,
Боясь, что дара не приму я,
Но я сказал, что с этих пор
Его до смерти сохраню я!
(Перевод В. Брюсова)
И так далее, в стиле то ли сонета, то ли дружеского посвящения. Десятки исследователей писали о сердолике Байрона, как о некоем мистическом знаке, как о символе веры поэта в потусторонние, не доступные простым смертным, откровения, как о высшем предназначении и т.д. На самом деле, по свидетельству Э.Гарнесса сердолик был подарен Байрону его другом Эдльстоном, который был сначала певчим в Кембридже, а затем служащим в одном из торговых домов Лондона. Однажды Байрон спас тонущего Эдльстона; с этого времени началось их знакомство. ...Вроде все просто, а романтическое, мистическое восприятие каменного украшения не исчезает. Однако поклонники версии о цыганском происхождении особо настаивали на том, что в строфе:
Мой друг! хвалиться ты не мог
Богатством или знатной долей,
Но дружбы истинной цветок
Взрастает не в садах, а в поле!
содержится откровенный намек и на разницу в происхождении, и на возможность дальнейшей дружбы (а может быть, чего-то большего). Романтические почитатели романтического поэта считали этот аргумент решающим в романтической ситуации.
Увы! Внимательное изучение жизни и творчества лорда Джорджа Байрона высвечивает иную, но не менее трогательную историю, связанную с сердоликовым перстнем.
Да, Джордж Байрон действительно был неравнодушен к вечно свободному, вечно скитающемуся, веселому народу. Да, в творчестве поэта чувствуется и пестрота цыганских шатров, и жар цыганских костров. Однако сердоликовый перстень появился у Байрона, а затем в его стихах гораздо раньше, нежели в его жизнь вошла Хатадже. Это было примерно в 1807 году. А с девочкой Хатадже (кстати, не цыганкой, а турчанкой) он познакомился в Греции в 1824 году. Тяжело больной Байрон оказывал женщинам и детям, особенно тяжко переживавшим ужасы войны, громадную помощь - помогал эвакуироваться, нанимал транспорт, давал деньги. Байрон хотел удочерить Хатадже, отослать ее в Англию, дать образование. Не пришлось... В грязном, замызганном городишке Миссолунги, замученный болотной лихорадкой и невежеством врачей, великий английский поэт скончался. До последних минут была с ним Хатадже. И ей же, вероятно, был завещан сердоликовый перстень. К сожалению, ни о судьбе Хатадже, ни о судьбе талисмана ничего не известно...
Истинная или импровизированная история байроновского перстня была очень популярна. Произведениями Байрона зачитывались, его личность и необычность судьбы привлекали взоры и симпатии всей читающей Европы. Десятки прекрасных писателей, поэтов, художников испытали на себе влияние великого романтика: Мицкевич, Лермонтов, Пушкин, Блок, Тютчев, Жуковский, Тургенев, Пастернак.
