На большинстве земель в высоких арктических широтах и на западе, естественно, имелись излюбленные места промысла, где добытчики «валюты» сосредоточивали свои основные усилия, предоставляя немногочисленным первопроходцам-пассионариям отправляться в еще более отдаленные места. Сердцем же земель в высоких арктических широтах была южная часть Кейн Бейсин, особенно Бучанан Бэй. А сердцем земель на западе по праву считался Унгава Бэй и особенно Дайана Бэй.
Итак, IX в. был временем процветания и активной экспансии на западе. И когда он уже подходил к концу, жители Тили, Кроны и земель на западе жили мирной трудовой жизнью, не подозревая, что судьба уже приготовила им очередную угрозу, которая вновь исходила с востока…
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
ВИКИНГ НА ЗАПАД[67]
ХОТЯ В ПОСЛЕДНИЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ VIII в. МИР С УЖАСОМ СЛЕДИЛ за теми бесчинствами, которые викинги творили на Британских островах, Тили (Исландия) пока что оставался безопасным пристанищем, манившим к себе постоянный поток беженцев. В их числе могли оказаться и островитяне с такого далекого южного острова, как Иль, и изгнанники из глубинных районов Шотландии, и даже из Ирландии. Всех беженцев, искавших спасения от свирепств сынов погибели, всех без исключения, будь то кельты или альбаны, ждал на Тили самый радушный прием.
Некоторые отправились на северо-запад на своих утлых деревянных ладьях или судах, сшитых из шкур. Другие прибывали на правах пассажиров на купеческих судах, которые вели активную торговлю между Тили и Британскими островами.
Существование подобной морской коммерции находит подтверждение даже в норвежских источниках. Так, в прологе к хронике, написанной в самом начале XII в., по всей вероятности, первым исландским историком Ари Торгиллсоном мы узнаем, что:
«В той Книге о счислении времен, которую составил Беда Достопочтенный, есть упоминание об острове под названием Тили, до которого, как сказано в книгах, от Британии шесть дней пути морем. Там, по его (Беды) словам, зимой не бывает дня, а летом — ночи, когда день имеет наибольшую продолжительность. Однако, согласно книге той, преподобный Беда скончался спустя 735 лет после Воскресения Господа нашего Иисуса Христа, более чем за сто лет до заселения Исландии норманнами. Однако еще до того, как Исландия была заселена выходцами из Норвегии, на ней жили люди, которых норвежцы называли папарами; это были христианские подвижники, которые, как считается, прибыли из-за моря с запада… и в английских книгах сказано, что в те времена между двумя этими странами (Британией и Исландией) часто совершались плавания».
Сам Беда Достопочтенный в своем труде «De Temporum Ratione»[68] сообщает о том, что свои сведения о Тили он «получил от некоего человека одного с ним возраста, который прибыл из тамошних стран…». На основании этой информации он заключил, что мореходы не раз совершали плавания к этому острову.
Свидетельство о плаваниях между Тили и Британией можно найти и в старинной латинской книге «De Mensura Orbis Terrae»[69] — труде, созданном около 820 г. неким клириком по имени Дикуил.
«Тридцать лет назад некоторые клирики, которым довелось совершить плавание на тот остров (Туле, т. е. Тили) за время от календ февральских до календ августовских, рассказывали мне, что там не только в день летнего солнцестояния, но и в дни около него солнце не заходит совсем… так что темноты там не наступает даже ненадолго, и человек может делать все, что только пожелает, даже выискивать вшей на своей одежде, ибо светло, как если бы светило солнце… заблуждаются те, кто пишет, будто море вокруг Тили замерзает… ибо, плавая к острову в то время, когда стояли самые сильные холода, они высадились на берег и зазимовали там… однако они не нашли замерзшего моря и на расстоянии дня пути к северу…»
Переселенцы, прибывавшие на Тили в IX в., встречали там условия далеко не столь мягкие, как в VIlI в., ибо им приходилось сталкиваться с куда более холодным климатом, который, по всей видимости, и вынудил альбанов покинуть земли в высоких арктических широтах. На протяжении первой половины IX в. им пришлось иметь дело с более суровым климатом и частыми осадками. Впрочем, подобные климатические условия преобладали тогда во всей северо-западной Европе, так что, несмотря на то, что условия для ведения сельского хозяйства на Тили стали более проблематичными, остров тем не менее во многих отношениях выглядел куда более привлекательно, чем многие земли Европы, захваченные к тому времени норманнами.
И хотя норвежцы, по всей вероятности, знали и о существовании Тили, и о том, что там происходит, тем не менее на протяжении почти всего IX в. они были всецело заняты захватом богатой и легкой добычи на Британских островах и на землях континентальной Европы.
К 807 г. норвежцы уже имели опорную базу в западной Ирландии, а к 836 г. сумели превратить столицу страны, Дублин, в крупный центр работорговли. В первые десятилетия X в. они взяли под свой контроль большую часть Кейтнесса, а также практически все западное побережье Шотландии вплоть до острова Мэн и даже далее него. В 839 г. они разгромили основные отряды сухопутных сил альбанов в сражении, которое настолько ослабило древнее королевство Альбу, что спустя каких-нибудь тридцать лет после полосы междоусобиц оно рухнуло под натиском далриадских скоттов. К середине того же X в. единственной силой, способной оказывать сопротивление норвежцам в Северной Британии, были банды вооруженных головорезов да отряды датчан, которые не замедлили прийти на земли, уже захваченные норвежцами, что имело самые кровавые последствия как для обеих враждующих сторон, так и для несчастных туземных жителей.
Появление больших армий и грозных флотов стало привычным явлением, когда скандинавы обосновались на Британии и западном побережье Европы. Времена, когда любой авантюрист, разбойник или искатель приключений мог отправиться в викинг на свой собственный страх и риск, кончились. Самозваные датские и норвежские морские «короли» питали смертельную ненависть к любым самодеятельным мореходам. Более того, большинство окрестных селений бриттов было уже разграблено, и земли их были захвачены норвежскими переселенцами, которые сами жили в постоянном страхе подвергнуться грабежам, в том числе и со стороны своих же собственных соотечественников. К середине века сфера владычества таких законов беззакония была оттеснена на периферию мира норвежских викингов, которым все чаще приходилось возводить себе укрытия в неприступных местах. Обилие старинных каменных башен, распространенных на Фарерских островах, со всей очевидностью указывает, что они служили разбойничьими гнездами.
От тех времен сохранилось крайне мало документальных свидетельств о тогдашних событиях, и начиная с этого момента многие факты, так или иначе проливающие свет на историю Норвегии, заимствованы из компиляций и сводов, составленных и бережно сохраненных исландскими клириками, которые трудились по большей части в XI и XII вв.
Представленные далее материалы по большей части взяты из двух старинных компендиумов: «Landnamabok»[70] и «Hslendingabok»[71].
Наддод
Примерно в 850 г. викинг по имени Наддод решил отправиться на Фареры. «Landnamabok» повествует о нем в скупых, но откровенных выражениях: «Теперь — что касается Наддода, зятя Ольвира Барнаркарла. Он был выдающимся викингом. Он поселился на Фарерских островах, потому что его нигде больше не желали принимать»
Ольвир Барнаркарл тоже был выдающимся викингом, хотя ему, по всей видимости, недоставало свирепости истинного берсеркера[72], ибо, как повествует та же «Landnamabok», «он не позволял насаживать малых детей на копья, как то было в обычае у викингов».
Этот жестокий обычай требовал, чтобы отряд воинов, вооруженных копьями, образовывал тесный круг, один из участников которого подбрасывал ребенка в воздух. Целью подобной звериной забавы было поймать несчастного наконечником копья и перебросить его на копье другого участника потехи. Дети были отпрысками женщин-пленниц, которых, если им удавалось выжить после групповых изнасилований, которым подвергали их викинги, обычно продавали в рабство, отрывая от их груди новорожденных малышей.
Понятно, что никаких подобных развлечений на Фарерах не было, и через некоторое время дружинники Наддода заскучали, слушая неистовый вой ветра и протяжные крики морских птиц, изнемогая от зрелища клубящихся туманов и смутных очертаний горных вершин и настороженно поглядывая на компанию своих собственных приятелей-берсеркеров. Итак, им просто не оставалось ничего другого, как отправиться в поход.
Главный вопрос, стоявший перед Наддодом, заключался в следующем: где он мог бы заняться своим промыслом с наименьшим риском, не подвергаясь опасности получить удар топором по черепу или стрелу в брюхо? Вероятно, он и стал первым викингом, решившим отправиться на Тили.
