Словом, у Пастухова пять минут на то, чтобы убедиться, что «Попович» в полном порядке и неожиданностей не предвидится. Они с Кессенихом хоть и партнеры, но это другое. Они партнеры в их совместном предприятии без названия. А вот здесь инженер — начальник, а Петр — его водитель, и никаких гвоздей. И ведь не уволишься. Ни за какие коврижки.
Поездка за пределы Слюдянки, да еще и в восточном направлении, то есть туда, где ведутся основные работы, не сильно озадачила Петра. По большому счету безжалостная расправа над нападавшими после прошлогоднего набега на село остудила многие горячие головы. Присмирели не только буряты, но также монголы и китайцы. Уж больно жестко обошелся Клюев с теми, кто отправился в набег. Ушли только несколько человек, унося с собой страх. Кстати, похищенные деньги вернули в полном объеме.
В ту же кассу упало и пленение японских диверсантов, пытавшихся устроить аварию на первом участке. Японская разведка вроде как присмирела после разразившегося скандала. Впрочем, скандал вышел так себе. Мировая общественность отнеслась к японцам с пониманием. А то как же! Транссибирская магистраль имела стратегическое значение не только для России. Ведь вдобавок ко всему она задевала стратегические интересы Японии. А всякое государство печется о своих интересах. Вот так.
Поэтому сомнительно, чтобы японцы не планировали и не пытались проводить диверсии. Скорее уж русские научились эффективно пресекать их еще на подлете. Контрразведка не больно-то афиширует как свои неудачи, так и успехи. Очень может быть, что кто-то там им попался в руки и правительство направило очередную ноту протеста. А что трубить на весь свет, коль скоро как об стенку горох. Петр попросту был не в курсе касательно этого.
Он вроде как был внештатным сотрудником, но Клюев не собирался ни во что его посвящать. И вообще, похоже, его хотели использовать только с одной целью — заманить в ловушку майора Такахаси. Когда же в этом не преуспели, просто плюнули на Пастухова. Хорошо хоть Клюев оказался мужиком не мстительным.
Наверняка на обстановке вокруг стройки сказалось и то обстоятельство, что власти накрутили хвоста казакам. Эти ребятки являлись привилегированным сословием ввиду несения ими пограничной службы. Но в результате событий годичной давности у генерал-губернатора лопнуло терпение, и казакам досталось по полной. Им вроде как поставили условие в ультимативной форме: либо обеспечат безопасность в зоне своей ответственности, либо пусть готовятся к подаркам. Подарков казакам явно не хотелось.
Как бы то ни было, но за последний год случилось не больше десятка нападений, да и то, судя по всему, это было делом рук банд. Две из них изловили. Вернее, практически полностью уничтожили. В обеих в живых осталось всего по одному человеку, только и того, чтобы было кого представить пред ясны очи судьи.
Никаких сомнений, казачки лютовали, чтобы донести до горячих голов одну простую истину: шалить в зоне их ответственности нельзя. В России ведь нет смертной казни, только каторга. То есть какой-никакой, а шанс выйти на свободу тем или иным путем есть. А тут смерть, без вариантов. Это и впрямь должно было заставить лихой народец призадуматься, стоит ли овчинка выделки.
А еще Петр ожидал, что-казаки отправятся в Монголию с ответным визитом. Обычная в общем-то практика. Но, по имеющимся слухам, тут встал непреодолимым препятствием сам генерал-губернатор. Еще не так давно в Монголии имел место русский протекторат. Но так уж случилось, что японцам удалось их подвинуть. Правда, это вовсе не означало, что русское правительство безоговорочно приняло этот факт.
Скорее наоборот: Россия собиралась вернуться в Монголию. Как, впрочем, и в Маньчжурию. Но для этого ей совсем не помешала бы поддержка местного населения. Дело в том, что японцы слишком нетерпимы к другим национальностям, и уж тем более азиатским, считая их низшей расой.
Этим своим отношением они сами же лили воду на русскую мельницу. Оставалось только дождаться, когда терпение местного населения приблизится к точке кипения. Вот тогда и придут освободители. Ответные же набеги казачков пошли бы вразрез с проводимой политикой. Так что атаманы получили четкий приказ — ни-ни…
Отто Рудольфович появился ровно через пять минут. Немец, йолки. Сказано — сделано. Устроился на переднем пассажирском сиденье и посмотрел на Петра, мол, я уже в седле. Ну и Пастухов недолго думая нажал на акселератор. «Попович» слегка вздохнул и плавно тронулся с места, гудение самовара практически сразу прекратилось. Зато раздалось бодрое чух-чух-чух, которое вскоре пропало, забитое хрустом зубатых покрышек по грейдеру и шумом подвески.
Как показала проверка, шоферы стенали вовсе не зря. Прошедшие недавно дожди и сошедшие селевые потоки сделали свое черное дело. Частично дорожное полотно было размыто, частично оказалось погребено под слоем смытого грунта. Причем таких участков несколько. Конечно, «Муромцы» — внедорожники и способны справиться с куда более серьезными препятствиями, но перед шоферами стоит несколько иная задача, предусматривающая наличие нормальной шоссейной дороги.
— Отто Рудольфович, а отчего не выдвинуть наш гараж дальше? Ведь чуть ли не за сотню верст уже катаются.
— И будут кататься. Горняки, видишь ли, все никак не разведают новый карьер для щебня. А когда разведают, окажется, что перебазировать на новое место все карьерное оборудование, мягко говоря, неудобно. Я вообще удивляюсь, как в подобном бардаке русские умудряются добиваться серьезных успехов. Ты слышал об Обь-Енисейском канале?
— Разумеется. Сейчас через него идет довольно большой грузооборот. Он уже лет десять как активно используется.
— Все верно. А что ты скажешь, если узнаешь, что на его строительстве использовалась только одна паровая машина, для забивания свай?
— Вы серьезно?
— Уверяю тебя, Петр, я абсолютно серьезен. Не веришь мне, можешь уточнить.
— Н-да, умом Россию не понять, аршином общим не измерить…
— Гениально сказано. Просто гениально. Если не ошибаюсь, это Тютчев.
— Признаться, не знаю, — смутился Петр. — Но точнее сказать невозможно.
— Ладно, разворачиваемся — и неспешно в обратный путь, — подвел черту рассуждениям Кессених. — Мне нужно будет сфотографировать все неприглядные участки и ткнуть в эти фото господина Матюшина. Иначе он будет чесаться до следующей весны. А нормальное движение по шоссе нам нужно восстановить в кратчайшие сроки.
— Думаете, он обделается от страха при виде этих фото? — покачав головой, ухмыльнулся Петр.
— А фото не для него. Ему я их только покажу, а все изложу в записке. И предупрежу, что второй экземпляр с приложенными фотографическими карточками отправлю прямиком в Министерство путей сообщений. А там пусть оправдывается и бубнит о том, что немец его оговаривает.
— Жестко вы, Отто Рудольфович.
— А по-другому и нельзя. Эта дорога — стратегический объект, и должна была быть построена еще двадцать лет назад, а то и все пятьдесят. И если-это понимаю я, наемный иностранец, то просто удивительно, отчего не понимают русские.
— Не буду с вами спорить. Ну что, поехали?
— Поехали.
— Кстати, Отто Рудольфович, какая-нибудь реакция на вашу статью в «Ведомостях» была?
— А ты не помнишь, какой была реакция?
— Отто Рудольфович, если вы ждете того, что я стану извиняться, то этого не будет. Я не просто считаю себя правым. Я прав. И то, что вы согласились принять браунинг с травматическими патронами, говорит в пользу моей правоты.
— Это говорит в пользу здравого смысла, Петр. Конечно, я не сказал бы, что эти боеприпасы полностью безопасны, но шансы нанести фатальные повреждения достаточно малы. И здесь я вижу будущую коммерческую выгоду. А в наших краях, когда порой проще сначала выстрелить, а потом спрашивать, эти патроны более чем полезны. Так что твоя правота тут вовсе ни при чем.
— Хорошо. Я не прав, — желая прекратить спор, пожал плечами Петр.
В конце концов, важно, что инженер вооружился и, случись сомнительная ситуация, не постесняется выстрелить. Пара обойм с боевыми патронами у него также всегда при себе. Пусть не верит. Главное, что при этом он во всеоружии.
— Я скажу более того. Ты параноик, — тем не менее продолжил Кессених. — Достаточно посмотреть, во что ты превратил сначала свой грузовик, который в результате изъяли в пользу Охранной стражи, и этого «Поповича». На него, кстати, уже косятся все те же стражники. Подозреваю, что ждут не дождутся, когда у тебя закончится ссылка.
— Вы не поверите, я и сам этого жду.
— А зачем? Твой компаньон вполне справляется с прииском и регулярно перечисляет тебе твою долю. Здесь ты занимаешься своим любимым делом и пользуешься относительной свободой. По сути, как ты сидел в таежной глуши, так и сидишь.
