Стал великий князь просить у него Пересвета* и Ослябя,* потому что они были доблестны и обладали воинским йскусством, и сказал: «Отче, дай мне двух воинов из твоего чернеческого полка, двух братьев, Пересвета и Ослябя. Всем известно, что они могучие воины, крепкие богатыри и весьма опытны в военном деле и устройстве». И преподобный Сергий велел им поскорее собираться на войну. И они от всей души исполнили послушание преподобного Сергия, ни в чем не отступая от его распоряжений. А он дал им оружие, вместо тленного нетленное — крест Христов, нашитый на схимах,* и приказал им возлагать их на голову вместо шлемов и крепко сражаться за Христа против врагов его. И он отдал их в руки великого князя Дмитрия Ивановича, сказал ему так: «Вот тебе, князь, мои воины, желанные тебе, которых ты захотел иметь при себе в случившихся напастях в нынешнее полное бед и лишений время». А им он сказал: «Мир вам, мои возлюбленные во Христе братья, Пересвет и Ослябя! Потрудитесь как доблестные Христовы воины, ибо пришло время ваше». Он благословил крестом и окропил святой водой великого князя и тех своих двух иноков, Пере-света и Ослябя, и всех князей, бояр и воевод. И сказал он великому князю: «Госцодь бог будет тебе помощником и заступником, и он победит и низложит твоих противников и прославит тебя». Великий князь, получив благословение от преподобного, возвеселился сердцем, потому что преподобный Сергий сказал ему: «Господь бог будет тебе помощником и заступником, и он победит и низложит твоих противников и прославит тебя». Он, приняв это в свое сердце как сокровище, "никому об этом не сказал, но, вернувшись в Москву и благословившись у отца своего Киприана, митрополита всея Руси, ему одному поведал о том, что сказал ему преподобный Сергий. И сказал ему митрополит: «Не говори никому об этом, пока господь не приведет к благому завершению».
Великий князь Дмитрий Иванович поспешил со всеми приготовлениями, а затем вошел в соборную церковь и пал ниц перед образом пречистой богородицы, который написал евангелист Лука,* и молился о помощи против врагов. Потом он пошел к гробу святого чудотворца Петра и, припав к нему, со слезами молился о том, чтобы получить помощь и защиту от врагов и низвергнуть их гордыню и дерзость. И, кончив молитву, пошел к отцу своему Киприану, митрополиту всея Руси, прося прощения и благословения. Митрополит отпустил ему грехи, благословил его, осенил его честным крестом и окропил его святой водой. И послал многих священников и дьяконов с честными крестами и со святой водой к Никольским, Фроловским и Константино-Еленинским воротам* благословлять всех, чтобы каждый воин получил его благословение и был окроплен святой водой. А великий князь пошел в святую церковь святого архистратига Михаила* и у икон, осенив себя крестным знамением, помолился, и у гробниц родителей своих просил прощения и благословения. И, выйдя из церкви, сел на коня и поехал в Коломну. Брата же своего князя Владимира Андреевича послал по Брашевской дороге, а белозерских князей со всем их войском — по Бол-вановской дороге. А сам великий князь пошел по дороге на Котел* с главными силами. И было так, что впереди солнце грело, а сзади за ним кроткий и тихий ветер дышал и веял. Они потому пошли разными дорогами, что на одной дороге было не поместиться. Великий князь взял с собой в поход десять купцов, гостей-сурожан,* чтобы они были свидетелями происходящего: что бы бог ни совершил, они расскажут в дальних странах, ведь они путешествуют из страны в страну и всем известны — и татарам, и фрягам. Таким образом, что бы ни произошло, пусть они поступают по своему обыкновению. Вот их имена: Василий Капица,* Сидор Елферьев,* Константин,* Козма Коверя,* Семен Антонов,* Михайло Саларев,* Тимофей Весяков,* Дмитрий Черный,* Дементий Саларев,* Иван Ших.*
И прибыл великий князь в Коломну в субботу, месяца августа в 28 день, на память преподобного отца нашего Моисея Мурина. Многие воеводы сошлись там еще прежде великого князя и встретили его на речке Северке.* А Герасим, епископ коломенский,* встретил его в городских воротах с крестами. И велел великий князь всем князьям, и боярам, и воеводам на другой день в воскресенье пораньше выехать в поле и назначил для каждого полка воеводу.
К себе в полк великий князь взял белозерских князей с их войсками: они были весьма храбры и мужественны. А в полк правой руки назначил своего брата, князя Владимира Андреевича, дав ему ярославских князей с их войсками. А в полк левой руки назначил князя Глеба Брянского.* А в передовой полк назначил Дмитрия Всеволодича и Владимира Всеволодича.* Коломенского полка воевода — Микула Васильевич,* владимирского и юрьевского — Тимофей Волуевич,* костромского — Иван Родионович Квашня,* переяславского — Андрей Серкизович.* А у князя Владимира Андреевича воеводы: Данило Белоус,* Константин Кононович,* князь Федор Белецкий,* князь Юрий Мещерский/* князь Андрей Муромский.* Распределив полки, великий князь вошел в церковь и помолился господу богу, и пречистой богородице, и всем святым и попросил благословения у Герасима, епископа коломенского: «Благослови меня, отче, идти против татар». И Герасим, епископ коломенский, благословил его п все воинство его сражаться против нечестивых татар.
И пошел великий князь из Коломны со многими силами и, дойдя до впадения реки Лопасни в Оку, там остановился. Здесь к нему присоединился великий его воевода Тимофей Васильевич,* сын тысяцкого, внук Васильев, правнук Вениаминов, с большим войском, а также те войска, которые оставались в Москве. Теперь великий князь, разузнав вести, приказал переправляться через Оку. И всем полкам дал такое распоряжение: «Когда пойдете по Рязанской земле, пусть никто ничего ни у кого не возьмет, не коснется ни единого волоса». А в Москве он оставил своего воеводу Федора Андреевича* при отце своем Киприане, митрополите всея Руси, при своей супруге, великой княгине Евдокии,* и при сыновьях своих Василии и Юрип.*
Все войско перешло через Оку в воскресенье, а на другой день, в понедельник, переправился сам великий князь. Одно его печалило — мало у него пешей рати. У Лопасни он оставил своего великого воеводу Тимофея Васильевича, сына тысяцкого, чтобы тот сопровождал со всей заботливостью пешие и конные отряды, когда те подойдут, чтобы никто из ратников, проходя по Рязанской земле, нп к чему не прикасался и ничего ни у кого не брал. И велел великий князь сосчитать свое войског какова его численность, — и было их больше двухсот тысяч.
Услышали в Москве у митрополита, у великой княгини Евдокии, и во всех городах, и весь народ, что великий князь со всеми князьями и со всем войском переправился через Оку в Рязанскую землю и пошел в наступление. И начали скорбеть и сетовать, причитая со слезами: «Зачем пошел он за Оку? Если даже он сам божией благодатвю сохранен будет, то наверняка многие из его войска погибнут злосчастной погибелью». И об этом все скорбели и плакали неутешно.
Когда же князь Олег Рязанский узнал, что великий князь Дмитрий Иванович Московский переправился через Оку и идет с большим войском против Мамая, он встревожился и сказал: «Что он делает? Откуда у него собралось такое войско? Мы думали, что он убежит в дальние места — или в Великий Новгород, или на Двину. А он вот идет против такого сильного царя. И как сообщу я об этом моему другу, великому князю Ягайлу Ольгердовичу Литовскому? Нам ведь не дадут снестись друг с другом: заняли они все пути». А бояре его и вельможи сказали ему: «Мы, о господин, уже слышали об этом пятнадцать дней назад, да побоялись сказать тебе. Говорят, что в его вотчине есть какой-то монах по имени Сергий, который имеет от бога дар пророчества, и этот монах вооружил его и велел ему идти против Мамая». Олег, князь рязанский, услышав это, убоялся и затрепетал. «Зачем вы не сказали мне об этом раньше? — воскликнул он. — Я бы отправился к нечестивому царю Мамаю и уговорил бы его, и ничего плохого бы не произошло. Ведь этим не наполнить мою разоренную землю, не воскресить убитых, не вернуть попавших в плен — все совершилось божьим судом. Как было угодно богу, так и случилось. А теперь я погубил свою душу. С кем же мне теперь быть? Если с Мамаем, — погибну, ибо он нехристь и безбожник. А если с Ягайлом Ольгердовичем, — то же самое будет. Так пусть будет господня воля: кому поможет бог, и пречистая богородица, и все святые* к тому присоединюсь и я».
Тем временем великий князь литовский Ягайло, как обещал, о чем мы уже говорили, собрал много литвы, варягов, жмудинов и прочих и пошел на помощь царю Мамаю. Дойдя до Одоева,* он остановился и стал собирать вести. Услышал он, что убоялся и затрепетал князь Олег Рязанский, и тоже стал скорбеть и тужить, восклицая: «Зачем я дал уговорить себя другу своему Олегу Рязанскому? Зачем доверился я ему? Никогда не бывало, чтобы Рязань Литву учила! А сейчас — с чего я впал в такое безумие?». И он тоже стал ждать, что произойдет между Мамаем и московским князем.
