Русский корабль в Ледовитом океане. «Записки о Московитских делах». Сигизмунд Герберштейн. XVI в.
Как ни затруднительны, как ни опасны были путешествия в глубине сурового, негостеприимного, дикого северо-востока, однако польза, какую получали от них торговцы, была столь велика, что заставляла их отваживаться на все; в XVI веке в короткое время торговцы могли составить огромный капитал от таких поездок, потому что они выменивали ценные пушные меха на совершенную безделицу; например, за железный топор пермский дикарь давал столько мехов, сколько можно было, связав их вместе, продеть в отверстие топора, куда вкладывается топорище. Эта торговля знакомила северо-восточных дикарей с первыми зачатками цивилизации, ибо русские привозили им хлеб, одежды, посуду. Тогда как одни промышленники, выплывая из Двины в море, отправлялись на восток, другие отправлялись по морю на запад, в землю лопарей, и выменивали рыбу за первые предметы гражданственного быта. По берегам Ледовитого моря русские промышленники занимались ловлей белых медведей, моржей, рыбы и вываркой соли. Каргопольцы, порошане, устьмошане, мерехшане ездили к морю летом на судах, зимою на санях и привозили оттуда большой запас соли, которую складывали в Турчасове и Пороге, где наемные казаки набирали ее в рогожи. Они продавали ее, между прочим, белоозерским купцам. Соль вываривалась в большом количестве в вотчинах Соловецкого монастыря и составляла важный доход его, приобретаемый торговлею. И другие монастыри имели там соляные варницы, например монастырь св. Николая у Непоксы.
Встреча голландских моряков с русскими на севере России. «Записки о Московитских делах». Сигизмунд Герберштейн. XVI в.
Из городов волжского бассейна Ярославль, Нижний и Балахна, в первой половине XVI века, были торговыми городами. Страна, прилегавшая к Ярославлю, славилась хлебородием, а потому город Ярославль был местом хлебного закупа. В Нижнем и Балахне существовали торжища: это видно, между прочим, из привилегии, данной Данилову монастырю в Переяславле, на беспошлинную отправку разных произведений из монастырских имений на продажу в Нижний и Балахну. Казань еще в XV веке передавала России меха, получаемые из Джагатая, и, вероятно, чрез Казань доставлялись в Россию бухарские шелковые ткани. Из мехов, доставляемых в Россию Казанью, славились преимущественно белки, которых ловили на Яике, куда русские еще не успели проникнуть. Что в XV веке русские купцы ездили также в Казань, это видно из грамоты митрополита Ионы в 1461 ггоду к казанскому царю, в которой он просит покровительства к своим людям, отправляемым в Казань с рухлядью; митрополит напоминает казанскому царю, что он всегда был благосклонен к русским купцам, приезжавшим в Казань для торговли. Торговля с татарами не всегда была безопасна; так, в 1523 году в Казани перебили всех русских купцов. Но русские вели постоянную с ними торговлю: доставляли татарам европейские шерстяные материи, от них получали лошадей, которые были тогда в большом уважении. Татары обыкновенно вели с русскими меновую торговлю, но иногда продавали свои товары на чистую монету. По известию Барбаро, в XV веке русские посылали суда свои по Волге в Астрахань за солью. В конце XV века между Москвою и Астраханью ходили караваны. Путешествие это было затруднительно, по недостатку пристанища, продовольствия и частым разбоям на пути. Поэтому купцы старались везти свои товары тогда, когда астраханский царь посылал московскому великому князю подарки, что случалось почти каждый год. С этим посольством отправлялось до трехсот русских и восточных купцов с товарами, а татары за караваном гнали стада лошадей, которые служили им не только для продажи в Россию, но и для пищи во время дороги, потому что они не брали с собой хлеба. Караван шел по правой стороне Волги, но иногда сначала по левой, для избежания нападения от татар Золотой Орды; самое опасное место было там, где Волга в своем течении сближается с Доном. Потом караван переправлялся на правую сторону Волги на плотах и шел по степи до жилых пределов России. Путь его лежал чрез Рязань и Коломну. Дорог совершенно не было. Негде было укрыться от дождя и зноя. Путники ночевали под открытым небом, ограждаясь повозками в виде укрепления. Для предосторожности ставили трех часовых: одного на правой, другого на левой стороне табора, третьего позади. Каждую минуту можно было ожидать нападения. Глаза не встречали в этой безбрежной степи ничего, кроме верблюдов и растерянных лошадей или татар в повозках. Так передает нам картину этого путешествия очевидец Контарини, который ехал в Москву с караваном с 10 августа по 23 сентября. В Астрахани в XV–XVI веках, до покорения ее Иоанном, была ярмарка, куда съезжались армянские и персидские купцы. Астрахань была тогда важнейшим пунктом торговли Венеции с востоком. Торговля эта шла через Тану или Азов, отстоявший на восемь дней пути от Астрахани. Но уже в последней половине XV века Контарини заметил, что Астрахань представляла новые мазанки среди старых красивых развалин. Она не могла поправиться со времени разрушения ее Тамерланом.
Другой путь России на юг был Доном до Азова и по Азовскому морю до Кафы. Местом отправки русских произведений, выходивших из Руси этим путем, и пунктом складки привозимых был Данков, город обширный и замечательный. Плавание по Дону до Азова совершалось в двадцать дней. В 1499 году мы встречаем еще другой путь нагрузки на реке Мече, на урочище, называемом Каменным Конем. Азов был наполнен торговцами, и не только выгоды привлекали иноземцев в тот город, но и свобода и веселость жизни. Впрочем, донская торговля не могла достигнуть большого размера, потому что Дон не во всякое время был судоходен, а только весною и в дождливое осеннее время. Третий путь России на юг был по Днепру. Вязьма была главным пунктом, где нагружались и разгружались суда с товарами. Водяной путь оканчивался Киевом: отсюда товары шли до Кафы караваном по степи. Это путешествие сопровождалось большими опасностями от татарских набегов, а потому торговля по днепровской системе не могла иметь большого успеха.
Таковы были главные пункты и главные исходы нашей торговли до прибытия англичан. Пути сообщения находились вообще в самом невыгодном состоянии и ужасали иностранцев, приехавших в Россию. Вся Московия (говорит Павел Иовий) была непроходима в летнее время по причине грязи и дурных дорог; весною тающие снега превращали поля в совершенные болота, и в дождливое лето лужи стояли по дорогам до осени. Не говоря уже о таких путях, как, например, на северо-восток или в Астрахань, где путешественник каждый раз отправлялся как бы для открытия новых земель, самые обыкновенные торговые пути были в дурном состоянии. Дорога из Новгорода к Иван-Городу – важнейший путь сбыта русских произведений за границу – шла по узким, невыносимым тропинкам, посреди лесов и степей; не было ни гостиниц, ни дворов, где бы путешественник мог отдохнуть; окрестности казались безлюдною пустынею; только кое-где мелькали деревушки. Дорога от Новгорода в Москву шла по дикой пустыне. Путь от Вильны до Москвы через Смоленск был непроходим летом, и только одна дорога из Пскова в Ригу была самая удобная и населенная.
Из всех статей русской торговли меха занимали в то время важнейшее место. Торговля с Россиею, несмотря на все затруднения, занимала умы в Европе более, чем когда-нибудь. Во-первых, в Европе была тогда чрезвычайная мода на меха, а Россия могла доставлять этот товар; во-вторых, при неточности тогдашних географических сведений торговцы Европы вздумали проложить путь в Индию через Россию и тем подорвать монополию Италии и Португалии. Генуэзец Павел Иовий предполагал, что стоило только перевести товары из Индии волоком в реку Оке (Аму-Дарью), которая, по его мнению, впадала в Каспийское море, и потом провозить их Волгою, по России, а потом до Белого моря и оттуда в Европу. Эта-то надежда, основанная на недостаточности географических сведений, привела к нам предприимчивых англичан.
В Англии образовалось общество под названием Мистерия (The Mistery). Его основателем был знаменитый Себастиан Кабот, открывший Северную Америку. Ближайшая цель этой компании была открытие нового пути в Китай и Индию через северные страны старого полушария; к тому побуждало стремление Англии подорвать монополию Португалии и Испании во всемирной торговле. Эта компания в 1552 году снарядила три корабля: «Бона-эсперанца» (120 тонн), «Бона-конфиденция» (90 тонн) и «Эдуард Бонавентура» (160 тонн). Главным командиром экспедиции был Гуг Виллоуби, помощником его Ричард Ченслер. Это была первая экспедиция англичан в полярные страны. 11 мая 1553 года три корабля снялись с якорей у Гетфорда. Два из них, «Эсперанца» и «Конфиденция», под начальством Виллоуби, отделились от третьего, осенью 1553 года попали в сувой около Святого носа и, загнанные непогодою в Нокуевскую губу, были заперты льдом. Адмирал погиб со всем экипажем от холода и голода. Весною на следующий год русские рыболовы нашли тела несчастных мореходцев с их кораблями.
