Это показательные примеры?
Подобные случаи могут казаться редкостью. Но в любом городе на любой улице несложно найти вора, готового убить или умереть ради десяти баксов, необходимых на героин, фанатика, готового убить или умереть ради «доброго Бога», а также обычного соседа, готового убить или умереть в драке после автомобильной аварии.
Это рациональное поведение?
Вокруг полно примеров, в которых автоматические эмоциональные реакции, такие как честолюбие, гнев или тревога, подавляют разум. Эти реакции нам постоянно вредят, подобно неконтролируемым силам природы вроде шторма или землетрясения.
Современные люди таксономически определяют себя как вид Homo sapiens sapiens – разумные разумные существа. Очевидно, мы можем справиться с силами природы, будь то инстинкты, вирусы или штормы. Но мы не можем воздержаться от истощения природных ресурсов и потребляем больше необходимого. И не можем сдержать чрезмерные амбиции. Мы не можем устоять перед соблазном секса или денег. Несмотря на свой развитый мозг, несмотря на способность спорить и абстрактно мыслить, несмотря на удивительную мощь неокортекса, наши глубинные чувства остаются основой нашего поведения.
Неврологические исследования показывают, что отвечающие за инстинкты области мозга большую часть времени активны. Наша нервная система постоянно подвергается воздействию нейропередатчиков и гормонов, определяющих уровень эмоциональных реакций. Экспериментальная психология и поведенческая экономика показывают, что люди не всегда стремятся максимизировать сиюминутный или будущий доход. Рациональное поведение, которое ранее считали основной характеристикой Homo economicus, не выдерживает неврологической проверки. Временами люди хотят лишь удовлетворить сиюминутную прихоть – здесь и сейчас, что бы там ни было.
Конечно, мы обладаем уникальными мыслительными способностями. Ни одно другое животное не может так же хорошо оценивать, имитировать и принимать решения, как человек. Но иметь способности – не значит их использовать.
Внутренняя и самая древняя часть головного мозга – которую иногда называют «мозг рептилии» – отвечает за инстинктивные и автоматические реакции, играющие важную роль в сохранении организма. Благодаря этой области мы двигаемся автоматически, не анализируя последствия каждого действия. Мы ходим, не думая, останется ли пол твердым после каждого шага. Ощущая опасность, мы бежим не из рациональных побуждений, а автоматически.
Лишь тренировка позволяет контролировать инстинкты. Увещевание «не паниковать» действует только в том случае, если мы не паникуем. Нас следовало бы определить, как существ, движимых в первую очередь инстинктами, сочувствием и автоматическими реакциями, а не сложными планами и аргументами. Homo economicus и Homo politicus – скорее поведенческие стандарты, а не описательные модели. Расчет пользы и решение социальных противоречий в цивилизованной дискуссии – поведенческая утопия, а не описание нашей жизни. Но в течение многих десятилетий мы формируем политику, модели и науку, опираясь на эти поведенческие стандарты, а не на реальную жизнь. Более точным определением человеческого существа будет Homo sensus sapiens.
Либеральный гиперрационализм и консервативный гиперкоммунизм – гипертрофированные варианты одного человеческого аспекта. В первом случае это гипертрофия неокортекса: вера в то, что рациональность подавляет инстинкты. Во втором случае – гипертрофия внутреннего «мозга рептилии»: вера в то, что человечность определяется состраданием и связью с другими. Но на самом деле мы и то и другое одновременно. Мы – баланс между чувствами и разумом.
Концепция Homo sensus sapiens показывает, что мы где-то посередине между необоснованной уверенностью в своих мыслительных способностях и следованием своим инстинктам. Она также помогает объяснить общественные феномены. Социологам не следует разделять рациональное и нерациональное. Им нужно выйти из зоны комфорта позитивистской фрагментации и объяснить аналоговое (а не цифровое) человеческое существо – которое определяется континуумом между чувствами и разумом. Тогда мы сможем лучше решать социальные проблемы.
Первая часть названия – sensus – отвечает за движения, воспроизводство и сохранение вида. А sapiens осуществляет психологическую взаимосвязь между миром вещества и энергии с одной стороны и миром социокультурных систем, воображения, искусства, технологии и символических построений – с другой. Эта комбинация позволяет понять природу гоминид, характеризующуюся постоянной борьбой между эмоциями и разумом, и отражает связь между биологической и культурной эволюцией. Мы не только трусы и не только проектировщики. Мы Homo sensus sapiens – животные, которые чувствуют и размышляют.
ФИЕРИ КАШМЭН
Доцент факультета когнитивных наук, лингвистики и психологии Университета Брауна
Мы на удивление плохо осведомлены о причинах своего поведения. Объяснения, которые приходят в голову, часто абсолютно лишены оснований и всегда неполные. Но мы думаем, что точно знаем, что и почему делаем. Это называется конфабуляция: мы сочиняем подходящие объяснения своих поступков и относимся к этим вымыслам как к истине. Психологи любят приводить особо яркие примеры, чтобы развлечь студентов. Но хотя конфабуляция может быть забавной, она имеет серьезные последствия. Понимание этого поможет меньше отрываться от реальности и эффективнее действовать в повседневной жизни.
Наиболее известные примеры конфабуляции пришли из изучения пациентов с рассеченным мозолистым телом (в результате чего правое и левое полушария мозга оказываются не связанными друг с другом). Нейробиологи разработали эксперименты, в которых информация предоставляется только в правое полушарие (например, фотографии обнаженных людей), что вызывает изменение поведения пациента (смущение, хихиканье). Затем пациента спрашивают, почему он смутился, – но за речь отвечает левое полушарие, которое не видело фотографии. Оно понимает, что человек смеется, но не знает почему и придумывает какое-то объяснение, например: «Вы задаете такие смешные вопросы!»
Конфабуляции неврологических пациентов могут казаться просто невероятными, но отчасти это потому, что мы не видим их связи с нашим повседневным опытом. Наше поведение не вызвано какими-то нейробиологическими экспериментами. Вне лаборатории, когда мозг имеет все необходимые связи, поведение обусловлено комбинацией осознанного мышления и автоматических действий.
По иронии, именно поэтому конфабуляции настолько опасны. Если бы мы постоянно объясняли свое поведение ошибочным образом – как пациенты с рассеченным мозолистым телом, – то быстро бы поняли, что что-то не так. Проблема в том, что наши объяснения частично правильны – мы правильно определяем осознанные причины своих поступков. Но, к сожалению, мы принимаем «частично правильное» за «абсолютно правильное» и поэтому не учитываем не менее важный вклад подсознания.
Например, выбор работы частично зависит от тщательного обдумывания карьеры, местоположения, дохода и рабочего графика. В то же время, как показывают исследования, на выбор влияет множество других факторов, которые мы не осознаем. Согласно исследованию 2005 г., люди с именем Деннис или Денис с большей вероятностью становятся стоматологами, в то время как имя Вирджиния чаще встречается (как вы догадываетесь) в Виргинии. Кроме того, люди часто предпочитают работу с меньшим доходом, худшим расположением и меньшими выгодами, лишь бы не иметь начальником женщину. Разумеется, никто не выбирает работу на основании звучания имени и никто не готов на жертвы во имя каких-то старомодных предрассудков. В действительности в большинстве случаев люди не осознают, что эти факторы повлияли на их выбор. Если спросить, почему они выбрали эту работу, они озвучат свои осознанные мысли: «Я всегда любил этот район». Ответ отчасти правильный, а отчасти – нет, потому что не учитывает влияние подсознания.
Если в комнате неприятно пахнет, люди склонны к более резким суждениям: вероятно, на моральные суждения влияет отвращение. Женщины реже звонят отцам во время фертильной фазы менструального цикла, что связано с неприятием инцеста; в звонках матерям подобных закономерностей не обнаружено. Если студентов опрашивают во время эпидемии гриппа, они демонстрируют больший уровень политического консерватизма, в чем проявляется влияние опасной ситуации на идеологию. Когда мы держим в руках горячий кофе, незнакомцы кажутся нам симпатичнее, что отражает метафору «теплых» отношений.
Подсознательное поведение может быть хорошо организованным и даже целенаправленным. Например, как показывают исследования, люди готовы жульничать лишь настолько, насколько на это решится их подсознание. Это очень интересный феномен: часть вас решает, насколько можно сжульничать, чтобы другая ваша часть этого не осознала.
