В конце концов подпоручик сдался. Лещинский поговорил по телефону с полковником. Отказа не последовало. Тогда Климчак решил до появления полковника в «Карлтоне» допросить горничную Рузю.
Пани Рузя подробно рассказала, как около девяти часов, перед самой «Коброй», взяла на кухне стакан чаю и отнесла его в комнату ювелира. Когда она открыла дверь, в комнате горел свет, а Доброзлоцкий лежал на полу в луже крови. Рузя так испугалась, что уронила стакан и с криком помчалась вниз.
— А зачем вы взяли с собой молоток, который валялся рядом с ювелиром?
— Какой молоток? О чем вы говорите?
— Вот этот молоток, — подпоручик показал горничной орудие, которое, как он заявил, принес с собой бандит, проломивший голову ювелиру.
— Что вы толкуете? — возмутилась Рузя. — Это же наш молоток! Утром директоровы детишки вытащили его из ящика с инструментами и что-то мастерили на дворе. Потом на место не положили, а бросили на лестнице. Когда гости возвращались с прогулки, одна из дам чуть об него не споткнулась. Тут пани Захвытович взяла молоток, принесла в холл и положила на диванчик. Наверное, там вы его и нашли.
— Вы видели, что молоток все время был там?
— Молоток я видела, но не караулила его! Собиралась отнести в кухню, да позабыла. Перед ужином он еще валялся в холле.
— А после ужина?
— Тогда я из столовой не выходила. Подавала на стол, а потом убирала.
— Когда вы ушли из столовой?
— Как только пан инженер закричал, что телевизор в порядке. Было без пяти девять.
— Вы так точно запомнили?
— Да рель в столовой висят часы. За работой я часто на них посматриваю. Взглянула и тогда, когда уходила и гасила свет. Было ровно восемь пятьдесят пять.
— И вы ни разу не покидали столовой?
— Нет. У нас есть лифт. Грязную посуду мы спускаем вниз на лифте.
— Вспомните, что произошло после ужина. Кто первым вышел из столовой? Когда удалился пан Доброзлоцкий?
— Первым вышел пан инженер. Потом пан Доброзлоцкий. Я прекрасно помню, как инженер Жарский сказал: «Надо починить телевизор». А через минуту из салона послышался треск и свист. Пан Доброзлоцкий, уходя, попросил принести ему чаю.
— А остальные? В каком порядке выходили?
— Третьей была пани Медяновская. Говорила, что идет к «Кмицицу». За ней — то ли пан Крабе, то ли пани профессор. Пани Захвытович пошла причесаться, потому как собиралась на танцы. Дольше всех сидели пан редактор и пан художник.
— Это очень важно. Теперь мы знаем очередность, в которой гости после ужина вернулись в комнаты. А больше никто не заходил в столовую?
— Заходили. Пан директор и пани Бася, когда вернулись из города. А может, наоборот: сперва пани Бася, а потом директор. Я помню, что пани Медяновская явилась в половине девятого.
— Кого позвали, когда вы подошли к телефону? — спросил подпоручик.
Горничная так удивленно посмотрела на милиционера, словно подумала, что он спятил.
— Я же говорила пану поручику, что все время была в столовой! Ни на минуту не отлучалась. Сперва ужин подавала гостям, а потом, когда все разошлись, убирала.
— И это заняло так много времени? Когда кончился ужин?
— К ужину мы всегда приглашаем в семь. Звоним в эту штуку… — Рузя указала на большой медный гонг, висевший на стене. — По нашему распорядку ужин с семи до восьми. Кто опоздал, ест холодное или получает один десерт, который всегда на столе. Разве только кто-нибудь заранее предупредит, что задержится. Тогда я ужин приношу в комнату.
— А сегодня вы кому-нибудь носили ужин?
— Нет, сегодня все собрались в столовой сразу после семи.
— И долго сидели?
— Нет. Все куда-то спешили. Пан инженер, как я сказала, отужинал первый и сразу пошел чинить телевизор. Пани Бася тоже торопилась, так как шла в кафе. Да и другие особенно не рассиживались.
— Сколько же приблизительно длился этот ужин?
Пани Рузя задумалась.
— Навряд ли больше сорока минут.
— А потом в столовой никого не было?
Эти вопросы горничную удивили.
— Вроде бы нет.
— Все вышли в одно время?
— Я вспомнила: дольше всех сидели за столом пан редактор и пан художник.
— Кто-кто?
— Пан Анджей Бурский и пан Павел Земак. Пили чай и беседовали, потом пан редактор встал и ушел, а пан Земак еще немножко посидел.
— Пожалуйста, подумайте и еще раз перечислите, в какой последовательности гости расходились из столовой.
— Первым, как я уже сказала, вышел пан инженер Жарский. Вслед за ним — пани Барбара Медяновская. Она даже не поднималась наверх, к себе в номер. Шубка ее висела в прихожей. Она оделась и вышла из «Карлтона». Вот уже двое.
— А остальные?
— Да я за ними не следила! — отбивалась горничная от вопросов офицера милиции.
— А вы все-таки вспомните. Это очень важно. Мы установили, что первым был инженер, за ним пани Ме-дяновская, двое последних — Бурский и Земак. А остальные?
Пани Рузя задумалась.
— Вспомнила! Я не то сказала. Не так дело было. Теперь точно припоминаю: сперва пан инженер, а потом— пан Доброзлоцкий. Пани Бася — третья… Остальные гости еще немного побеседовали. Потом из столовой ушла пани Захвытович, за ней — пани профессор Рого-вич. Следующим вышел пан Ежи Крабе, а под конец, как вы слышали, пан Бурский и через пару минут — пан Земак.
— Прекрасно! — обрадовался подпоручик. — С этим мы уже разобрались. Значит, минут пятнадцать, перед восемью часами, вы оставались в столовой одна.
— Да, — согласилась горничная.
— Что вы делали?
— Я же говорил: занималась уборкой. Сперва надо было собрать посуду, поставить в лифт и отправить на кухню. Потом я сняла скатерти, подмела комнату и накрыла стол уже на утро, к завтраку.
— И так почти до девяти часов?
— А вы как думаете? — обиделась горничная. — Я сложа руки не сидела.
— Не о том речь, — подпоручик Климчак пытался сгладить неловкость. — Конечно, уборка такой большой комнаты требует времени. Я о другом спрашиваю. Находясь в столовой, вы ничего не заметили?
— А что я должна была заметить?
— Например, спускался ли кто-нибудь вниз или поднимался на второй этаж?
— Из чужих?
— Не только. Из гостей пансионата тоже.
— Чужой не мог незаметно войти. Ясик, портье, его бы увидел. Из наших вошла только пани Медяновская. Она заглянула в столовую. А кто идет по лестнице и в холл, отсюда не видать.
— Тут вы не совсем правы. С места, где мы сидим, не видать. А от столов, которые посреди комнаты, напротив дверей, видно и коридор, и часть холла, и даже нижние ступеньки лестницы.
— За этими столиками никто не сидит, — объяснила горничная. — Гостей у нас мало, и все сидели за большим столом у стены. Я была в этой части комнаты и никого не видела. А кроме пани Баси и директора, сюда никто не заходил.
— А телефонные звонки из столовой слышны?
— Хорошо слышны. Здесь стена тонкая.
— А не помните, звонил ли кто в это время?
— Нет. Никто не звонил. А то бы я подошла к телефону.
— Вернемся к молотку, — предложил подпоручик, указав на лежавшее на столе орудие преступления. — Где он обычно находится?
— У нас есть ящик с разными инструментами. Молотков там несколько. Этот — самый большой. Ящик стоит в коридоре, в подвале. Он не закрывается, потому что инструменты все время нужны. Этим пользуются директорские ребятишки и растаскивают их по всему пансионату. Сегодня бросили молоток на лестнице у входа.
— Вы помните, что именно пани Захвытович принесла молоток и положила в холле?
— Да. Когда они возвращались с прогулки.
— А потом молоток все время был в холле?
— Я его не стерегла. Хотела снести вниз и положить в ящик, но как-то так вышло, что забыла.
— И молоток был на диванчике?
— Пани Зося его туда положила.
— А когда вы последний раз его там видели?
Горничная задумалась.
— Вспомнила! Сперва я поужинала на кухне, потом поднялась по лестнице на первый этаж и через холл прошла в столовую. Было около семи, когда звонят в гонг, чтобы гости спускались вниз. Я проходила мимо диванчика, и молоток там лежал. Я еще подумала, что забыла отнести его в ящик.
— Значит, когда вы звонили на ужин, то есть в семь часов, молоток находился в холле?
— Точно, — согласилась горничная.
В этот момент в столовую вошли двое милиционеров в форме и с ними — пожилой мужчина в элегантном штатском костюме. Вновь прибывший представился:
— Полковник Эдвард Лясота.
Подпоручик вскочил из-за стола и приветствовал полковника. Затем он распорядился, чтобы пани Рузя перешла обратно в салон и там ждала новых указаний вместе с прочими обитателями «Карлтона».
— Большое спасибо, пан полковник, — заговорил Климчак, — что вы пришли. Я бы никогда не решился побеспокоить вас во время отпуска, если бы не роковое стечение обстоятельств. Так вышло, что во всем городском управлении остался один я, самый молодой из офицеров, и к тому же слабо знающий этот участок. Я только месяц в Закопане. Прямо из милицейской школы в Щитно.
