в большинстве других случаев, участники конкурса получили программу с достаточно подробным заданием. Оно предписывало предусмотреть три основных элемента – собственно монумент, музей и площадь для сборищ.
Но мы, вместо какого-либо монумента, обычного в подобных случаях, предложили своего рода "зрительный микрофон" в виде гигантского экрана за спиной выступающего [2-17]. Сейчас такие устройства уже широко применяются. Но тогда, в 1963 году, ничего подобного нигде в мире не было. Появились лишь первые публикации о проводимых экспериментах по разработке технических устройств подобного рода. Так что, мы «поторопились» лет на 20–25.
Конечно, лестно ощущать, что смог опередить время на два десятка лет. Однако впоследствии оказалось, что от преувеличения этого собственного достижения лучше воздержаться. Выяснилось, что еще намного раньше, за многие десятилетия до появления телевидения как такового, удивительный художник 19 века Альбер Робида не только предсказал появление подобного технического устройства, но и нарисовал его, причем настолько похоже на современные телевизоры, что возникает сумасшедшая мысль о реальной возможности путешествия в будущее (Рис. 2–08). Современники Робида воспринимали его рисунки лишь как карикатуры в газете [2-18]. И никому даже в голову не пришло, что это самый настоящий «дизайн в заначку», говоря современным языком. Этот и многие другие рисунки Робида подтверждают правомерность архитектурного и дизайнерского проектирования на неопределенно далекую перспективу.
Следующей частью нашей задачи, было сохранение информации о событии, которому посвящен проектируемый мемориальный комплекс. Как нам казалось, наибольший интерес представляют предметы, являвшиеся свидетелями и непосредственными участниками события – оружие, боевая техника и пр. Поэтому эти объекты целесообразно сохранить, «законсервировав» на века или даже тысячелетия. С этой целью мы вместо «обычного» музея запроектировали прозрачные шары, в которые навечно запаяны трофейные танки, вертолеты и пр. (Рис. 2–11).
Мысль о создании подобных устройств возникла у нас в результате довольно длительных предпроектных изысканий в областях, довольно далеких от архитектуры. Во время одного из посещений Политехнического Музея нас заинтересовала такая информация. Оказывается, ученые обнаружили некий кусок вещества типа прозрачного воска, в котором «запечаталось» в полной сохранности некое насекомое, жившее на Земле много тысяч лет тому назад. Это натолкнуло нас на мысль предложить сделать экспозицию музея в виде прозрачных шаров, в которые «запаять» трофейные танки, вертолеты и другую технику.
В итоге мы решили, что комплекс, состоящий из "зрительного микрофона", шаров и объединяющей их гигантской бетонной плиты, служащей основанием всего сооружения, уже сам по себе достаточно эмоционален и делать кроме этого еще какой-либо монумент в общепринятом смысле слова просто излишне.
Со времени создания нашего проекта прошло уже более 50 лет, но ничего подобного пока еще не создано. Так что не знаю, насколько именно мы опередили свое время, во всяком случае, больше, чем на лет 60–70. Что же касается отношения к нашему предложению, то через несколько лет я совершенно случайно узнал, что наш проект вообще не был послан на Кубу. По всей видимости, какой-то чиновник решил, что это просто бред и подобные проектные материалы можно попросту уничтожить (даже не поставив нас в известность). О противозаконности подобных действий в те времена никто не задумывался.
Что же касается «бумажной архитектуры» как «неархитектуры», то к этому жанру мне довелось приобщиться лишь однажды. В 1989 году, совместно с архитекторами А. Хауке, Л. Турганбаевой и Ю. Бахмутовым, я выполнил конкурсный проект, названный мной «Дом-Сага» [2-19].
В процессе работы над этим проектом я долгое время не мог найти общий язык с моими товарищами по творческой группе. Я всегда питал пристрастие к тому, что выше назвал «архитектурой в заначку». В отличие от этого мои товарищи явно тяготели к «архитектурным фэнтези». Я уже было решил отказаться от участия в данном конкурсе. Но какая-то сила толкнула к совершенно необычному для меня поступку (кстати оказавшимся единственным в моей биографии как до данного конкурса, так и во всей последующей жизни). Я сочинил своего рода пьесу (или, если угодно, сценарий) на архитектурную тему. Моим соавторам она понравилась и мы совместными усилиями превратили ее в ряд графических изображений, своего рода комикс, кадры которого нужно читать и рассматривать последовательно (Рис. 2–10).
Кадр 1 Концепция жилища будущего, изложенная в жанре народной пьесы на темы городского фольклора, перебравшегося в деревню.
Кадр 2 ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Домашний очаг. Родовое гнездо. Тени предков. Духовные корни. И другие главные, но ставшие второстепенными персонажи.
Кадр 3 НА СЦЕНЕ: Знакомая всем пятиэтажка, это олицетворение самого примитивного жилища городского типа, оказавшаяся вдруг в деревне волею руководящего "Ивана, не помнящего родства".
Кадр 4 ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. Семья въезжает в пятиэтажку. Переселяются люди и одновременно «переселяются» души умерших предков из когда-то стоявших на этом месте деревенских домов. Вместе с людьми переселяются вещи, а вместе с душами «переселяются» традиции рода, коллективная память.
Кадр 5 ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. Идут годы. Пятиэтажка живет, наращиваясь по периметру дополнительными объемами, образующими слои поколений, похожие на годовые кольца дерева.
Кадр 6 АВТОРСКАЯ РЕМАРКА ДЛЯ ЗРИТЕЛЕЙ. Это напоминает, с одной стороны, временные строительные леса на фасаде ремонтируемого или реконструируемого дома, а с другой – сельский самострой, когда вокруг «коренного» сруба пристраиваются веранды и другие объемы, причем зачастую невзирая на наличие оконных проемов.
Кадр 7. ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ. Рабочие сцены частично демонтируют перегородки и междуэтажные перекрытия, расширяют и заменяют инженерные сети. По наружному периметру здания возводят каркас в виде пространственной структуры, постепенно заполняемой различными конструкциями, образующими жилище второго поколения, примыкающее к жилищу поколения первого, наружные ограждения которого остаются и включаются в новый интерьер на правах мемориала.
Кадр 8. ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ. Дом-Сага продолжает развиваться и внутреннее пространство все больше оказывается в глубине, постепенно превращаясь в семейный колумбарий
Кадр 9. ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ. На переднем плане двухсветный холл изменившегося жилища, внутри которого оказался бывший балкон вместе с цветочницами и еще живой бабушкой, взирающей сверху на игру внуков. Вдали крыша другой пятиэтажки, превращенная в солярий и оранжереи для обитателей самого непопулярного верхнего этажа.
Кадр 10. АВТОРСКАЯ РЕМАРКА ДЛЯ РЕЖИССЕРА-ПОСТАНОВЩИКА. Во внутренних пространствах сосредотачивается внутренняя духовная и физическая жизнь человека, а с наружной стороны – ее внешние общественные проявления. Внутреннее пространство служит также хранилищем родовой памяти, олицетворенной вещами.
Кадр.11. ДЕЙСТВИЕ ШЕСТОЕ, ПОСЛЕДНЕЕ. Постепенно несколько Домов-саг сращиваются в единый организм.
Кадр 12. ЗАНАВЕС
Легко увидеть, что данная работа – чистейшей воды «архитектурный
