Карлсефни повезло больше. Прирожденный коммерсант, он решил вновь заняться торговлей пушниной, но, естественно, торговлей в стиле викингов. Осознав, что продолжать пробиваться к западному побережью не имеет смысла, он спешно собрал все товары, мало-мальски подходящие для предполагаемой торговли в заливе Крушения, а затем поднял паруса и взял курс на юг, двигаясь вдоль восточного побережья северного отрога полуострова Ньюфаундленд. В глубине залива Уайт Бэй (Белый залив) он вновь встретил туземцев. На этот раз перед ним практически наверняка были беотуки, и, как и туземцы, встреченные им в Хопе, они хорошо понимали, что может вызвать интерес у европейцев.
«Из леса появился большой отряд туземцев… их мешки были набиты серебристой пушниной и шкурками соболей. Им особенно хотелось заполучить ткани красного цвета… Взамен прекрасных мехов скрелинги охотно брали лоскутки красной материи, которыми они тут же обвязывали головы… У людей Карлсефни красная материя вскоре стала кончаться, и им пришлось разрезать ее на узкие полоски не больше пальца шириной. Но скрелинги по-прежнему требовали, чтобы им за меха давали большие лоскуты материи… [Тогда] один из рабов дома Карлсефни убил одного из скрелингов… Завязалась настоящая битва, в ходе которой многие туземцы были убиты. Среди туземцев особенно выделялся огромным ростом и красивой наружностью один воин, и Карлсефни решил, что это и есть предводитель скрелингов. Вскоре скрелинги бросились врассыпную в лес, спасаясь кто как мог… [побросав] все свои товары… После этого Карлсефни и его люди вышли в море, взяв курс на север… не желая более рисковать собственными жизнями…»
Итак, исландцы устроили еще одну резню, но такой способ ведения торговли вряд ли можно считать бизнесом, ориентированным на длительную перспективу. Совершенно ясно, что такие «сделки» могли носить только разовый характер.
Не вполне ясно, остался ли Карлсефни в заливе Эпавс Бэй на следующую зиму. Куда более вероятно, что он той же осенью отплыл к себе домой.
Его возвращение в Гренландию было ознаменовано всего одним инцидентом, достойным, по мнению автора саги, быть упомянутым в ней.
«Когда они отплыли от берегов Винланда, им встретился южный ветер, который понес их к Маркланду. Там им встретились пять скрелингов, один бородатый мужчина, две женщины и двое детей. Люди Карлсефни захватили в плен двух подростков (взрослым, как принято считать, удалось спастись, «погрузившись в землю»)… Они увезли подростков с собой и научили их говорить по-своему, а впоследствии даже окрестили их… Те рассказали, что по другую сторону моря есть страна, населенная людьми, которые носят белые одежды, кричат громкими голосами и носят перед собой длинные шесты, к которым прикреплены ткани и ленты. Люди говорят, что это и был Хвитраманналанд»[142].
Хотя этот фрагмент со всей определенностью свидетельствует, что Альба-Хвитраманналанд находилась где-то к западу от Гренландии и что гренландские норвежцы были хорошо осведомлены о ее существовании и реальных координатах, его упорно игнорирует большинство ортодоксальных историков — авторов трудов о походах норвежцев на запад. Вскоре мы поймем — почему.
Подростки изъяснялись на чужом для них языке, и детская память двух пленников явно сохранила впечатления от религиозных празднеств, описания которых вполне соответствуют христианским церемониальным процессиям, совершавшимся в Северной Британии во времена походов викингов. Духовенство и участники церемоний были одеты в белые одеяния. Показательно, что в фольклоре и туземных культурах ни одного из народов восточного побережья Северной Америки нет ничего подобного церемониальным обрядам, описанным в этой саге.
Карлсефни явно вернулся домой не с пустыми руками. Помимо первых в Европе рабов-туземцев из Северной Америки, он привез с собой «много товаров, в том числе дорогое дерево, вина, ягоды и кожаные товары (курсив мой. — авт.)». А когда он с Гудрид перебрался из Гренландии в Исландию, автор саги оставил весьма выразительное замечание: «Многие говорили, что из Гренландии никогда еще не приходило судно с более богатым грузом, чем судно, которое привел Карлсефни».
Фрейдис Эриксдоттир тоже участвовала в убийствах, причем в самом буквальном смысле слова. Мы не знаем, преуспела ли она в захватах кораблей альбанов или европейцев, но то, что она приложила руку к захвату большого торгового судна, — это факт.
Судно это принадлежало братьям Хельги и Финнборги и было тем самым кораблем, на котором Фрейдис отправилась в плавание от берегов Гренландии. Как-то раз зимней ночью на берегу залива Эпавс Бэй Фрейдис привела свой отряд гренландцев к хижине, где мирно жили хозяева корабля — исландцы.
«Они пошли и захватили их (исландцев) спящими, и связали их, и вывели одного за другим на улицу, к Фрейдис, и та предала их смерти. Итак, все мужчины были перебиты, а женщин собрались отпустить, ибо никто не хотел убивать их. И тогда Фрейдис сказала: «Подайте-ка мне в руку секиру». Слуги так и сделали, и она ударила секирой пятерых женщин, бывших там, и предала их смерти… А после этого они вышли в море и после благополучного плавания прибыли в Эриксфирт».
Это фрагменты пергаментного манускрипта, написанного по-латыни и по-староисландски и хранящегося в Арна-Магнеанской библиотеке. Манускрипт этот представляет собой компендиум разнообразных исторических сведений и документов, один из которых, как считается, происходит из давно утраченной рукописи, привезенной аббатом Николасом Тингейрским в Исландию в период между 1125 г. и кончиной преподобного отца, последовавшей в 1159 г.[143]
«К югу от Гренландии находится Хеллуланд, еще дальше лежит Маркланд. Оттуда недалеко до Винланда Плодородного… Рассказывают, что Торфинн Карлсефни сделал хусанотру (навигационный прибор), а затем отправился на поиски Винланда. Он приплыл в те края, где, как он считал, находилась эта страна, однако так и не смог найти ее».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
ЛУЧШИЕ ВРЕМЕНА
СТЫЧКИ И КОНФЛИКТЫ МЕЖДУ ВИКИНГАМИ КАРЛСЕФНИ и туземцами наполнили сердца жителей Альбы на Западе самыми недобрыми предчувствиями. Неужто кровавая резня, творимая норвежцами на протяжении трех последних веков, повторится вновь?
Что ж, им можно было посоветовать устроить на побережье дозорные вышки с постоянными дежурными, брать на суда не одного впередсмотрящего, а несколько, и по возможности плавать не поодиночке, а целыми флотилиями, наладив оборону побережья. Купцы из заморских земель могли сократить число своих плаваний на запад или временно совсем воздержаться от них, поскольку бизнес такого рода стал слишком рискованным занятием.
Налаженные трансатлантические связи могли на какое-то время оказаться на грани разрыва. Однако не всем купцам-мореходам не хватало выдержки и нервов. Что же касается эпизода с экспедицией Карлсефни, то тут опасения оказались скорее мнимыми, чем реальными. Норвежцы на собственной шкуре поняли, что столкновения со скрелингами — это дело куда более серьезное, чем стычка, с которой может справиться команда корабля викингов, и что цена таких рейдов на запад может оказаться непомерно высокой. Говоря языком практическим (а норвежцам в практичности не откажешь), риск, связанный с викингом в дальние края на западе, начал явно перевешивать предполагаемую прибыль от него.
Когда первое десятилетие нового тысячелетия окончилось, угроза вторжения норвежцев в Альбу на Западе стала не столь реальной. Трансатлантические купеческие суда возобновили регулярные рейсы, число которых по-прежнему было весьма незначительно: дюжина-полторы кораблей в год. Добытчики «валюты» занялись своим промыслом как на старых, так и на новых местах, попутно захватывая лучшие пастбищные земли на юго-западном побережье Ньюфаундленда. Жизнь на западе текла размеренно и мирно; хотя враждебность альбанов по отношению к незваным гостям-норвежцам ничуть не утихала.
Около 1025 г. исландский купец по имени Гудлейф Гудлаугсон, перезимовавший в Норвегии, отплыл из Дублина, держа курс на Исландию или Гренландию. Однако ему так и не удалось попасть туда. И когда он спустя какое-то время возвратился домой, ему, мягко говоря, было что порассказать. Его рассказ сохранил для нас анонимный скальд, составивший «Сагу об Эйрбиггии».
«Гудлейф вел крупную морскую торговлю, и у него было большое торговое судно… В конце царствования св. Олафа[144] Гудлейф отправился из Дублина в торговое плавание…
К западу от Исландии он попал в шторм, и восточный, а затем северо-восточный ветер угнал его корабль в море, далеко от земли и понес его сначала на запад, а потом на юго-запад.
