резко возросшим космическим излучением неба, склонен и гордиев узел пермотриаса разрубить столь же простым способом.
Что же в этом плохого, спросите вы. Действительно, в последнее время многие земные процессы обнаружили связь с влиянием космоса. Но здесь - другой случай. Проверить правильность точки зрения Шиндевольфа невозможно. И если ее принять, значит, не нужны дальнейшие исследования. И эту главу придется заканчивать где-то здесь, прибавив только несколько красивых фраз о мощи взрыва сверхновой звезды, вспыхнувшей некогда в окрестностях нашей Солнечной системы и уничтожившей при этом почти треть пермской фауны.
После открытия берйллиевой аномалии на границе мела и кайнозоя и сенсационных публикаций о том, что меловых динозавров буквально спалила космическая катастрофа, немедленно появились сообщения о бериллиевых же аномалиях и вблизи пермотриасового слоя. Сообщения не подтвердились, но вполне определенно заговорили об аномально высоком содержании в пермотриасовом слое фуллеренов, своеобразной формы углерода, гораздо более редкой, чем алмаз (а недавно из фуллеренов соорудили вещество, царапающее алмаз!). Фуллерен - единственная пока в природе молекула в виде футбольного мяча, в пустой сердцевине которой в некоторых случаях находят навеки там плененные газы из первичной эпохи образования Вселенной.
Короче, вроде бы и тогда на Землю падало из космоса , что-то большое и опасное. Но не иридиевый астероид, а какой-то иной, может быть комета. Наверное, падало. «При этом столкновении выделилось в миллион раз больше энергии, чем во время самого сильного земпетрясения за последние сто лет», - сказал журналистам профессор Нью-йоркского университета Роберт Пореда.
Хотя убедительного пермотриасового кратера, вроде Юкатанского, не нашли. Материки тогда были все в кучке в виде большого праматерика Пангеи посреди большого океана Панталасса. Потом они раскалывались (не из-за того ли падения?). Следы катастрофы могли и не сохраниться.
А размеры «импакта» прикинули. Меньше 6 километров в диаметре он быть не мог - тогда не было бы такой масштабной катастрофы. А больше 12 километров - тоже не мог. Для образования фуллеренов это чересчур...
Чти ж. Что-то такое могло быть. Крупные космические катастрофы на Земле неизбежны. В них можно даже усмотреть некую как бы периодичность, статистический «квазиритм». В среднем астероид размером с Юкатанский должен падать на нашу планету примерно раз в 200 миллионов лет (это как в случае сильных землетрясений: толчок с магнитудой 8 и больше в среднем случается на Земле раз в год. Но только в среднем. Настоящего ритма, периодичности за этим нет).
Но, как и в случае позднемелового вымирания, мгновенной коллективной кончины не получается. Чаще всего вымирание, допустим, какого-нибудь семейства беспозвоночных, растягивается на десятки тысяч, сотни тысяч лет, с признаками предварительной деградации. То есть, как и в случае с меловым вымиранием, космическая катастрофа лишь ускоряла какие-то глубинные события, возвещала: «пора уходить», но лишь тем, кто уже приготовился к уходу.
В истории науки были уроки, которые ученые постепенно научились не забывать. Один из таких уроков: катастрофизм подрывает интерес к исследованию. Помня об этой неблаговидной роли катастрофизма, попробуем все же представить себе, как и почему настало на Земле время пермотриаса, катастрофы длиной в долгие миллионы лет, а потому потерявшей право называться катастрофой.
Растение может испытывать жажду, стоя и «по колено» в воде. Дело в том, что вода может быть неподходящей по составу, солености и т.д.
Пермотриас был засушливым. Это главное. Он испепелил сушу. Он же каким-то парадоксальным образом «испепелил» и дно морское... Здесь нам придется ненадолго оторвать взор от пермотриасовой флоры и фауны, гибнущей в тисках величайшей из засух. Попытаемся взглянуть на нашу планету того времени глазами геолога-тектониста, глазами палеогеографа, бесстрастно оценивающего основные закономерности движения мертвой материи Земли - ее вод, ее атмосферы, ее недр и твердой поверхности.
Рубеж палеозоя и мезозоя, перми и триаса совпадает с окончанием крупной горообразовательной эпохи в истории планеты - герцинской.
Герцинская эпоха состояла в столкновениях праконтинетов и их собирании в течение палеозоя в одно целое, Пангею. При этих столкновениях на континентах торосились грандиозные горные цепи пра-Урала и пра-Тянь-Шаня, Аппалачей. Целые моря траппобазальтовых лав излились на дневную поверхность в засушливой Ангариде, еще «вчера» кишевшей жизнью. (Напомню, что такие же моря таких же лав изливались и в позднемеловую экологическую катастрофу посреди двигающейся от Южного полюса к современному своему положению Индии.) Угольные пласты, заложенные в Сибири влажной раннепермской эпохой, соприкасаясь в пермотриасе с лавами, превращались в графиты. Герцинские горы, затаившие в себе неисчислимое количество руд, и породили, по словам академика Н. Страхова, «в основном те богатства, которыми располагает... СССР».
По подсчетам профессора О. Леонтьева, уровень океана в пермотриасе, под занавес герцинской складчатой эпохи, был на пятьдесят метров ниже, чем сейчас. Может быть, это говорит о величайших оледенениях (нынешнее оледенение Гренландии и Антарктиды на семьдесят метров снижает уровень Мирового океана)? Но нет, оледенение середины пермского периода в это время давно было позади, как раз в пермотриасе на Земле - удивительно однообразный сухой теплый климат, настолько сухой и теплый, что даже вблизи Южного полюса, были только небольшие горные ледники.
Континенты Земли вытащила из морских пучин герцинская складчатая эпоха. Мелководных шельфовых морей, опоясывающих сейчас все материки, тогда почти не было. Может быть, здесь и отгадка? Кораллы, мшанки, губки, почти все морские организмы, угнетенные на рубеже перми и триаса,- обитатели мелководий. А мелководий-то и не стало.
Так попытались разрешить проблему пермотриаса палеонтологи Ньюэл и Мур. Но их точка зрения была в штыки встречена большинством палеонтологов. Пермотриас подавил не всех мелководных животных, а только часть из них. К тому же еще большие колебания уровня моря в течение четвертичного периода, то есть последних двух миллионов лет, нисколько не повредили современным кораллам и губкам.
Академик Н. Страхов объяснял массовый мор в пермотриасовом океане вспышкой деятельности анаэробных бактерий.
Что-то нарушило существующие сейчас (и почти всегда) системы океанического перемешивания вод, и эти бактерии, отравившие почти на всю глубину современное очень бедное видами животных Черное море (кроме верхних двухсот метров) и обитающие по многим материковым склонам мирового океана, захватили тогда почти весь океан и превратили его воды в раствор сероводорода. Модернизированный вариант этой же гипотезы - предположение о массовом таянии в пермотриасе (например, в результате падения крупного астероида или кометы) метангидратовых льдов в глубинах океана.
В 1956 году палеонтолог К. Бейрлен опубликовал статью, где обращал внимание своих коллег на то, что вымирали или вырождались не все морские организмы, а только те, которые особенно тонко чувствуют изменение солености морской воды. Мировой океан,
