Однако послание папы имеет смысл, и притом вполне определенный, если вспомнить, что в 1418 г. скрелинги из Западного поселения совершили опустошительный набег на Восточное поселение — набег, основной целью которого были теократические власти и все их деяния.
Систематическое сожжение священных зданий «на родных землях» свидетельствует о том, что это было делом рук людей, настроенных крайне враждебно по отношению к церкви. Подобная враждебность не проистекала от простолюдинов. Хотя жители были захвачены в плен и угнаны на чужбину (в качестве заложников), через какое-то время они были отпущены на свободу, и им было позволено возвратиться домой. Это наводит на мысль о европейцах — охотниках за рабами, которые порой действовали подобным образом. И еще одна немаловажная деталь: нападавшие явились с «соседнего побережья», то есть откуда-то поблизости. На мой взгляд, они прибыли не далее чем из фьордов Годтхааба.
Гренландская теократия так и не смогла в полной мере восстановить свое могущество после рейда 1418 г., во время которого большинство клириков были либо убиты, либо покинули страну. С тех пор на землю Гренландии нога священнослужителя не ступала вплоть до 1721 г., когда туда прибыл лютеранский пастор по имени Ханс Эгеде.
На протяжении веков, разделяющих эти две даты, Гренландия вынужденно прервала всякое общение не только с церковью, но и с Норвегией. Однако контакты с Европой купцами частично сохранялись. В начале XV в. китобои-баски вели промысел в водах Гренландии, и в первой половине того же века все большее число английских и других европейских судов занимались ловлей трески на банках вокруг Исландии и вели активную торговлю с исландцами.
Некоторые из этих предприимчивых людей вступали в контакты с гренландцами. В ходе археологических раскопок на старинном кладбище в Херйольфснесе были найдены фрагменты одежд, сшитых по характерным для континентальной Европы XV в. фасонам, но — из материалов местного производства.
По свидетельству пастора Эгеде, когда он прибыл в Гренландию, единственными ее жителями были эскимосы. Норвежцы же бесследно исчезли, не оставив после себя ничего, кроме давно заброшенных развалин.
Со времен пастора Эгеде многие ученые пытались найти убедительное объяснение исчезновению норвежцев из Гренландии. Часто, варьируясь на все лады, повторялись версии о том, что они стали жертвами Черной смерти (чумы); погибли в результате поголовной резни, якобы устроенной вторгшимися сюда эскимосами; умерли от голода, вызванного массовым нашествием насекомых, уничтоживших все их посевы и траву на пастбищах; вымерли вследствие катастрофического ухудшения климата; были угнаны в рабство британскими пиратами; наконец, эмигрировали в Северную Америку.
Груды книг и многие сотни научных трудов были посвящены поискам разгадки этой тайны, но лишь немногим авторам, в числе которых — Фритьоф Нансен и Вилхьялмур Стефанссон, удалось приблизиться к истине. А истина заключается в том, что норвежцы с Гренландии никогда и никуда не исчезали: они просто поменяли внешний облик.
Способность изменять свой внешний облик — излюбленная тема в мифологиях всех туземных народов. А норвежцы Гренландии изменили облик, смешавшись с туземными племенами.
Практически во всех описаниях туземцев Гренландии, созданных до 1500 г., с которого начинается отсчет современной хронологии Америки, говорится, что они были и оставались людьми смешанной расы, имевшими весьма существенные отличия по внешности, роду занятий, имущественным отношениям, поведению и образу жизни от коренных представителей культур Туле и эскимосов. Более того, большинство традиционных свидетельств о контактах между эскимосами и туземцами, сохранившихся в фольклорных источниках, подчеркивают длительный и широкомасштабный процесс смешения представителей двух рас.
Современные жители Гренландии не лишены, как иногда утверждают, характерно европейских черт не просто потому, что многие из них являются потомками датчан и других европейцев, последовавших за Хансом Эгеде на Гренландию. Это объясняется в первую очередь тем, что они потомки эскимосов и тех самых норвежцев, которые прибыли на остров более тысячи лет назад.
Тех самых, которые всегда там и оставались…
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
ДЖАКАТАР
ХОТЯ МОИ ПОИСКИ СЛЕДОВ АЛЬБАНОВ БЛИЗИЛИСЬ К КОНЦУ, мне по-прежнему недоставало убедительного доказательства того, что они достигли залива Сент-Джордж Бэй.
И вот в один прекрасный день я открыл книгу с инструкциями по мореплаванию, озаглавленную «Ньюфаундлендский лоцман». Эта книга, без всякого преувеличения, Библия для мореходов, основана на трудах капитана Джеймса Кука, который обследовал и нанес на карту побережье острова в 1760-е гг., перед тем как отправиться в свое знаменитое и роковое плавание в Тихий океан. Поскольку в «Лоцмане» можно найти любую информацию, какая только может понадобиться мореплавателю, совершающему плавание в водах вокруг Ньюфаундленда, я полюбопытствовал — а не удастся ли и мне найти что-нибудь интересное о заливе Сент-Джордж Бэй. И вот что я прочитал:
«Залив Сент-Джордж Бэй… Гавань Сент-Джордж Харбор защищена… островом Флат Айленд… поселок Санди Пойнт расположен на восточной оконечности острова; по данным 1945 г. его население насчитывало 250 человек… в 3,5 мили к юго-западу… расположены Мади Хоул и Флат Бэй Брук. Кэйрн Маунтейн (Гора башни), она же Стил Маунтейн (Стальная гора) находится в 7 милях к юго-востоку от Мади Хоул. Она представляет собой редкую, любопытнейшую глыбу железняка высотой 1005 футов. На вершине горы высятся две башни, возведенные, как считается, капитаном Куком»[169].
Поскольку капитан Кук был первым, кто подробно описал и составил карту западного побережья Ньюфаундленда, я самым внимательным образом проштудировал его дневники, карты и даже мелкие пометки к ним. И мне удалось выяснить, что в 1776 г., когда Кук обследовал побережье острова, там еще не было постоянных жителей-европейцев. Рыболовецкие суда — по большей части французские — иногда появлялись в этих водах, но в теплое время года, а на зимовку они оставались очень и очень редко. За исключением этих гостей из дальних краев, единственными людьми, которых Куку довелось встретить на побережье залива Сент-Джорджа, было некое «индейское племя».
Кук нигде не упоминает о строительстве башен. Если бы ему действительно пришлось столкнуться с серьезными трудностями при сооружении двух башен, достаточно крупных, чтобы их можно было заметить издалека с моря, на вершине горы, находящейся на расстоянии семи миль по прямой (или десяти миль по суше) от берега, он наверняка отметил бы этот факт. Хотя первые европейцы, поселившиеся в недавние времена (ок. 1830 г.) на побережье Сент-Джордж Бэй, могли приписать честь сооружения этих башен легендарному капитану Куку, у меня нет никаких оснований разделять подобное мнение.
Но если их воздвиг не Кук, то кто же? И главное — когда?
Разумеется, здесь необходимы раскопки на месте. Я предпочел бы отправиться туда на моей собственной скромной ньюфаундлендской шхуне, чтобы взглянуть, как смотрится Кэйрн Маунтейн с моря, но, увы, бедное судно (как любят говорить моряки) недавно было предано земле.
Поэтому нам с Клэр пришлось отправиться туда на небольшом грузовичке-полутонке, который мы привезли на Ньюфаундленд в чреве мрачной железной посудины, которая еще совершает рейсы между Норт Сиднеем и Порт-о-Баск.
И вот ясным сентябрьским утром 1996 г., выехав из Порт-о-Баск, мы помчались по Трансканадской магистрали на север между массивными гранитными глыбами, как бы отмечающими собой южную оконечность горной цепи Лонг Рейндж Маунтейнс. Был уже поздний вечер, когда мы подъехали к мосту, переброшенному через быструю и многоводную реку. Указатель сообщил нам, что это и был Флат Бэй Брук. Мы свернули с автомагистрали, чтобы впервые собственными глазами взглянуть на Кэйрн Маунтейн и знаменитые две башни, венчающие ее вершину.
Что касается горы, то она была перед нами, являя собой внушительный пик на одном из отрогов Лонг Рейндж. Но, увы, ее вершина оказалась совершенно голой: на ней не было ни башен, ни каких бы то ни было сооружений, заметных издалека.
Может быть, мы ошиблись и попали не туда? Взгляд на топографическую карту заверил меня, что никакой ошибки нет. Может быть, ошибался сам «Лоцман»? Нет, это невозможно! «Лоцман» практически безупречен — разумеется, в той мере, в какой может быть безупречным творение рук человеческих. Теряясь в догадках, мы двинулись к ближайшему лесоохранному пункту и спросили дежурного, мужчину средних лет, не знает ли он, куда подевались сооружения на вершине Кэйрн Маунтейн, или Стил Маунтейн, как ее теперь называют.
