Ни один наблюдатель не мог бы оспаривать факта, что из первых усилий шедших на ощупь пионеров выросла целая наука. И все же, несмотря на все триумфы, все успехи, уже в XIX веке встал вопрос: достаточно ли доказать наличие яда в выделениях, в крови и в тканях тела живых или мертвых, чтобы установить, идет ли здесь речь о жертве умышленного отравления, самоубийства или о медицинском и профессиональном отравлении? Достаточно ли, как это иногда случалось, приблизительного определения количества обнаруженного яда и сделанных на этом основании приблизительных выводов о количестве принятого жертвой яда? Не следовало бы найти методы точного определения количества обнаруженных ядов? Не в этом ли заключается главная цель, венец всех усилий?
10. Снова мышьяк! Атомное исследование и радиоактивное измерение мышьяка в волосах человека. Лондон, 1911 год
Арестовывая 4 декабря 1911 года лондонского страхового агента Фредерика Генри Седдона около его дома на Толлингтон-парк, 63, шеф-инспектор Скотланд-ярда Альфред Уорд заявил: «Я арестовываю вас за умышленное отравление мышьяком Элизы Мэри Барроу».
Еще раз, спустя семьдесят лет, на арене нашей истории появился мышьяк. С тех пор как за Марией Лафарг захлопнулись ворота тюрьмы, ни на минуту не затихала борьба с отравлениями мышьяком.
В 1842 году немецкий химик Гуго Райнш из Цвейбрюккена опубликовал новый метод обнаружения мышьяка. Он заключался в следующем: раствор, в котором предполагалось наличие мышьяка, смешивали с соляной кислотой и доводили до кипения. Затем туда помещали медную проволоку. Находящийся в растворе мышьяк оседал на меди в виде серого налета. Когда в 1859 году при подозрительных обстоятельствах скончалась вторая жена английского врача Смэтхерста, Тэйлор подверг анализу методом Райнша рвотную массу пострадавшей и во время предварительного следствия утверждал, что нашел мышьяк. Но еще до начала процесса он был вынужден признать свою ошибку. Согласно правилам, он проверил использованную им соляную кислоту, не содержит ли она мышьяк, но никому, в том числе и Райншу, не пришло в голову, что мышьяк может содержаться также в меди. К своему ужасу, Тэйлор установил, что обнаруженный им мышьяк был занесен в исследуемое вещество вместе с медной проволокой. Двумя десятилетиями позже такую же ошибку допустил Франц Леопольд Зонненшайн, профессор химии в Берлине и автор нашумевшего учебника по судебной химии.
6 мая 1875 года в Бомсте, маленьком городке Пруссии, скончалась молодая жена аптекаря Шпайхерта. Аптекаря подозревали в отравлении жены. Зонненшайн установил «вполне определенные следы мышьяка» и тем самым способствовал смертному приговору для Шпайхерта, который, впрочем, потом заменили пожизненной каторгой. И лишь спустя много лет, когда Зонненшайна уже не было в живых, выяснилось, что на этот раз мышьяк проник в исследуемое вещество вместе с сероводородом, которым пользовались во время исследования. Считалось, что сероводород не совместим с мышьяковистым водородом. Однако в 1879 году немецкий химик Р. Отто доказал, что сероводород может содержать мышьяк, а в 1886 году О. Якобсон показал метод очистки сероводорода от таких примесей.
Сомнения при определении алкалоидов, мучившие ученых десятки лет, появлялись также и при определении металлических ядов. Вновь актуальными стали проблемы, которые пытался разрешить еще Орфила. Может быть, натуральный мышьяк содержится также в организме человека? Не попадает ли он ежедневно в организм человека из тысяч неизвестных источников, «накапливается» в организме и при расследовании причин смерти может привести к ошибочным результатам?
В 1898 году врач по кожным болезням Эдуард Шиф обратил внимание на то, что в волосах человека очень часто встречается мышьяк. Поэтому он рекомендовал при расследовании случаев отравлений иметь в виду и волосы.
Когда на рубеже столетий в Манчестере пострадали от отравления мышьяком почти 6000 человек, специальная королевская британская комиссия установила, что при изготовлении глюкозы, применяемой в пивоварении, в нее проник мышьяк. Комиссия обнаружила еще множество других продуктов, в которых содержался мышьяк: искусственные дрожжи, солод, уксус, мармелад, хлеб и сладости, покрытые веществом, содержащим мышьяк. Она нашла мышьяк в зеленой клеевой краске и в обоях. Такие обои в квартирах вызывали симптомы отравления мышьяком. Комиссия нашла подтверждение тому, что даже незначительные следы мышьяка накапливаются в волосах, к тому же мышьяк поступает в волосы через некоторое время (тогда полагали через три недели) после начала отравления. Сначала его можно было обнаружить у самых корней волос. Так как волосы за месяц отрастали на полтора сантиметра, то и мышьяк в волосах удалялся от кожи головы. Чем дальше от корня в волосах находили мышьяк, тем раньше началось отравление. Если обнаруживали мышьяк только на кончиках волос, это означало, что поступление мышьяка в организм произошло в какое-то время в прошлом. Если в волосах встречалось несколько отдельных отрезков, содержащих мышьяк, это говорило о том, что отравление мышьяком осуществлялось с перерывами.
Все вновь и вновь вставал вопрос о наличии мышьяка в земле кладбищ. Со временем распространилось мнение Орфилы, считавшего, что мышьяк находится в земле в виде мышьяковокислого кальция, который не растворяется ни в дождевой воде, ни от «влажности земли», вследствие чего вряд ли мышьяк может проникнуть в трупы, тем более через доски гроба. Лишь спустя долгое время, когда останки трупа входят в непосредственное соприкосновение с землей, содержащей мышьяк, нельзя исключить возможность проникновения его в эти останки.
Чтобы во всяком случае избежать ошибки, стало правилом при эксгумировании брать пробы земли, расположенной справа, слева, под и над гробом. Если при пробе Марша оказывалось, что в земле, прежде всего над гробом, больше мышьяка, чем в самом трупе, то нельзя было полностью исключить возможность его попадания в труп извне. Если же, напротив, в земле не было мышьяка или было лишь незначительное количество, а в трупе — очень много, то можно утверждать, что имеешь дело с отравлением, и больше того: мышьяк попал в почву из трупа.
Но что значит «много»? Что значит «мало»? Можно ли безошибочно измерить? Не зависит ли измерение от остроты глаз и чувства каждого отдельного химика?
В этом мире, где, казалось, повсюду был мышьяк, все чаще вставал вопрос о создании более точных методов определения этого яда, методов, которые позволили бы установить с точностью до мельчайших долей миллиграмма, какое количество проникшего в организм мышьяка является безвредным; сколько мышьяка содержит кладбищенская земля, похороненный в ней труп или его волосы. За решением вопроса: «какой яд?», следовал вопрос: «сколько?».
Именно так обстояло дело, когда 4 декабря 1911 года, шеф-инспектор Уорд арестовал Фредерика Генри Седдона. Элизе Барроу, в убийстве которой обвинялся Седдон, было сорок восемь лет. Благодаря полученному наследству она сумела сколотить небольшое состояние, включающее дом, ценные бумаги, наличные деньги и драгоценности. До июля 1910 года она вместе с семилетним племянником Эрнестом Грантом жила в доме кузена Вандерэя недалеко от Тиллингтон-парка и занималась преимущественно тем, что оберегала свои деньги и обвиняла Вандерэя в вымогательстве наследства. Все это приводило к частым скандалам. Услышав летом 1910 года о том, что за 12 шиллингов в неделю можно снять верхний этаж в доме Фредерика Седдона, Элиза Барроу покинула кузена и 25 июля поселилась со своим племянником у Седдона.
Сорокалетнего Фредерика Седдона, маленького лысого человека с холодными глазами, характеризовала неудержимая страсть к наживе. Работая инспектором в Лондонско-Манчестерской промышленной страховой компании, он нажил за двадцать лет капитал в 400 фунтов, и его самым большим желанием было увеличить свое состояние.
В этом между ним и Элизой Барроу существовало, несомненно, духовное родство. Во всяком случае, страсть к деньгам породила странные отношения между ними. Уже 14 октября мисс Барроу передала Седдону ценные бумаги на сумму 1600 фунтов в обмен на еженедельную пожизненную ренту. Такая рента казалась ей более выгодной и надежной, чем ценные бумаги. 9 июня следующего года Седдон овладел уже доходным домом, принадлежавшим раньше Элизе Барроу. В качестве компенсации он увеличил ее еженедельную ренту на 3 фунта. Когда летом 1911 года «Биркбэкбэнк», в котором Элиза Барроу держала свои деньги, переживал трудности, она под влиянием Седдона сняла с книжки все имевшиеся у нее наличные деньги в размере 400 фунтов и спрятала их в своей спальне вместе с драгоценностями. Итак, к этому времени все ее состояние находилось либо в руках Седдона, либо в его доме. Спустя некоторое время, 26 августа 1911 года, дочь Седдона покупает пакет мышьяковой бумаги от мух. А через несколько дней заболевает Элиза Барроу — рвота, рези в животе, понос. Доктор Сварн ставит диагноз: «эпидемическая диарея» — и предлагает больной лечь в госпиталь. Но из скупости она это отклоняет и поручает уход за собой мистеру Седдону. 12 дней пролежала она, медленно умирая, в своей постели. В ночь с 13 на 14 сентября Элиза Барроу умерла, и Седдон тотчас принялся обыскивать ее комнату. Позже он утверждал, что нашел всего 10 фунтов. Но его служащие видели, как он рано утром считал деньги. Седдон посетил ювелира с кольцом умершей и просил удалить выгравированные на нем инициалы матери Элизы Барроу. Он положил большие суммы в банки и отправился к доктору Сварну, который, не осмотрев труп, выписал ему свидетельство о смерти. Причиной смерти была указана эпидемическая диарея. И, наконец, Седдон сам позаботился о похоронах Элизы Барроу, не сообщив даже ее родственникам, Вандерэям. Он заказал самый дешевый гроб и получил от предпринимателя похоронного бюро 12 шиллингов комиссионных за организацию похорон.
