147
По крайней мере у бабуинов; в случае с шимпанзе ситуация сложнее – см.: (McGrew, 1992).
См. об этом: (Cheney and Seyfarth, 1990); (Denett, 1987: 237).
Таковы описания взаимодействий по крайней мере со времен Ирвинга Гофмана (Гофман, 2000).
Об этом спорном вопросе см.: (Strum and Latour, 1987).
Например, в теперь уже классическом изложении: (Heritage, 1984).
Здесь автор активно пользуется языком этнометодологии: «пробы», осуществляемые «компетентными членами» сообщества, создающими и «ремонтирующими» социальный порядок in situ, посредством рутинных «рабочих операций» и собственных «категорий» – такова картина социальной жизни в теории Гарольда Гарфинкеля. См.: Garfi nkel, H. (1967) Studies in Ethnomethodology. Englewood Cliffs: Prentice-Hall – Прим. ред.
Поразительные органицистские или, скорее, социобиологические метафоры см.: (Дюркгейм, 1991).
В этом и состоит значение «макиавеллистской проницательности», то есть проницательности, возникшей в результате вторичной адаптации к сложным условиям социальной жизни; см.: (Byrne and Whiten, 1988).
О понятии фрейма, используемом в качестве метафоры социального фокусирования, хотя оно берется здесь также и в своем буквальном значении (т. е., в значении «каркас», «рамка», «материальное сооружение» – Прим. ред.), см.: (Гофман, 2004).
«je ne sais quoi» (фр.) – не знаю, что еще…
О дислокации взаимодействия в попытке описать его точную сеть см.: (Law, 1992); (Law, 1993).
В данной части своего анализа Латур еще раз обращается к концептуальному аппарату теории фреймов Ирвинга Гофмана. У Гофмана «framework» – это «фрейм фреймов» или «система фреймов», т. е. некоторый класс форматов интеракции, определяющих ее протекание «здесь и сейчас». Латур дополняет гофмановское понятие «framework» концептом «network», указывающим на сетевую распределенность взаимодействия – Прим. ред.
В классическом определении, предложенном Дюркгеймом.
Немногие приматологи согласятся с таким описанием своей работы, поскольку большинство из них не применяют к самим себе ту же социологическую теорию, что и к своим излюбленным предметам. В их описании отсутствует работа научного конструирования. Она становится зримой только после принятия определенных выводов социологии науки. Для общего ознакомления см.: (Latour, 1987). О преимуществах рефлексивной социологии при рассмотрении отношений господства см.: (Strum, 1987).
См.: (Strum, 1982). Невозможно просчитать устойчивые отношения господства среди бабуинов, за исключением самок, чьи отношения могут длиться десятилетиями. Общее обсуждение см.: (Fedigan, 1982). Об идеологической обстановке, в которой велись такие дебаты, см.: (Haraway, 1989).
Такова претензия интеракционизма Гофмана (Гофман, 2000) и символического интеракционизма вообще.
Об этом говорит методологический индивидуализм, наиболее крайнее проявление которого см.: (Boudon, 1992).
См.: (Dupuy, 1992). В этой работе, как в большинстве социобиологических работ, самоорганизация используется в качестве основной биологической метафоры.
Как во влиятельной метафоре общественного у Гоббса: (Гоббс, 2001).
См.: (Дюркгейм, 1991).
Это, конечно, решение Бурдье (Бурдье, 2001); (Bourdieu and Wacquant, 1992), которое позволяет ему критиковать оба типа социальной теории, используя габитус в качестве среднего диалектического оператора.
Широкое многообразие этих позиций опускается здесь с тем, чтобы выявить общий подход аргументации, который требует сначала постановки «проблемы» социального порядка и индивидов. Классификацию этих моделей см.: (Latour and Strum, 1986).
Во французском, как и в английском, языке два этих прилагательных действительно имеют общее происхождение: «complexe» и «complique» (фр.), «complex» и «complicated» (англ.) – Прим. ред.
Я вкратце излагаю здесь основную идею следующей работы: (Strum and Latour, 1987).
По этой теме, которая предполагает рассмотрение структурных эффектов как перформативных следствий практик письма и использования инструментов, взятых в широком смысле, см., конечно же: (Goody, 1977); о науке см.: (Latour and De Noblet, 1985); об учете см.: (Power, 1995); о государственной статистике см.: (Desrosières, 1993); (Porter, 1995).
В этом заключается недостаток всех диалектических решений, вроде «габитуса» у Бурдье или недавней работы: (Friedberg, 1993). Диалектика всегда бессильна, поскольку она скрывает проблему, которая нуждается в разрешении, претендуя на ее «снятие» – и это выглядит еще более нелепо, когда она пытается «снимать» искусственные противоречия.
См.: (Latour and Lemonnier, 1994).
Этот аргумент подкрепляется недавним пересмотром оснований когнитивной антропологии Эдом Хатчинсом: его теория диссеминации репрезентационных состояний при помощи различных средств не требует символического определения символизма.
Человеческие общества не позволяют изучать когнитивные способности в «чистом» виде, как не позволяют они изучать и первичную комплексную социальную жизнь. Невозможно заниматься исследованием интеллекта, не прибегая при этом за помощью к «интеллектуальным технологиям». Этому посвящены работы Дона Норманна (Norman, 1993), Эда Хатчинса (Hutchins, 1995), Джейн Лэйв (Lave, 1988) и социологов этой науки (см. прекрасный недавний пример: (Goodwin, 1995)).
Я использую здесь аргументацию симметричной антропологии, изложенную в работе: (Латур, 2006). Ситуация быстро меняется с окончанием современности благодаря решительному наступлению социологии техники, с одной стороны, – см., напр.: (Bijker and Law, 1992) – и реобъективации экономики – с другой (см.: Appadurai, 1986; Thomas, 1991). Стремительно развивается и сравнительная антропология техники; о состоянии искусства см.: (Lemonnier, 1993).
Споры в археологии о форме и назначении обычно отражают данное положение вещей. Краткое изложение аргументов и их недавнее развитие см.: (Latour and Lemonnier, 1994).
Чтобы получить представление об ужасе, который такая позиция вызывает даже у проницательных социологов, см.: (Collins and Yearley, 1992).
Такова классическая эпистемологическая позиция, которая была опровергнута исследованиями науки, но она заставляет людей верить, что исследования науки «антинаучны», так как они на самом деле избавляют науки от обязательства обосновывать моральный порядок.
В этом узнаются механизмы исследования, применявшиеся Марксом к экономике и Дюркгеймом к религии, позднее популяризированные Бурдье применительно ко всем объектам, с которыми обыденное сознание могло ошибочно посчитать себя связанным. Об этике «профессии социолога», в частности, см.: (Bourdieu and Wacquant, 1992). Ответ на нее см.: (Hennion and Latour, 1993).
Задача фетишей как раз и состоит в том, чтобы сделать два значения слова «факт» совместимыми: то, что является сфабрикованным, и то, что является истинным. Без понятия фетиша нам приходится ставить вопросы в виде противопоставления: это сфабриковано или истинно?
Развитие социологии науки полностью изменило потребность в подражании точным наукам, поскольку последние перестали походить на мифы, развитые эпистемологией. Напротив, создавая новые объекты для коллективного конструирования, точные науки вновь становятся образцом для подражания – но они оказываются слишком сильно смешанными с социальными науками, чтобы можно было построить соответствующую иерархию. Им начинают подражать в темах, а не в форме и, конечно, не в их эпистемологии.
О недавнем изменении отношений между критической социологией и социологией критики см.: (Boltanski and Thévenot, 1991).
Слабость структурализма заключается именно в необходимости поиска правил за видимостью, в представлении о том, что некая сущность может просто «занимать положение», тогда как она постоянно воссоздает окружающее и служит посредником воссоздания. Отсюда оппозиция, которая оказалась фатальной для этой системы мысли, – оппозиция между субъектом и «смертью субъекта», растворяющегося в силовых полях: (Dosse, 1991, 1995). Но не существует никаких субъектов, которые могли бы распадаться, и никаких силовых полей, в которых они могли бы растворяться, поскольку не существует никакого носителя силы. Существуют только трансляции, операции перевода.
