Даже если о ребенке хорошо заботятся нянечки или другой персонал сиротского учреждения, его тревогу это не снимет. Во-первых, потому, что для него изучить реакции и поведение другого человека – очень сложная задача. Когда люди все время меняются и у каждого своя мимика, свои интонации, свои приемы, задача становится просто непосильной. Во-вторых, даже самая добросовестная нянечка вынуждена заниматься группой детей и не может, как мать, подходить по первому зову одного, часами лепетать вместе с малышом, держать его на руках, кормить и менять пеленки тогда, когда это нужно ребенку (а не по санитарным нормам). К тому же нянечки бывают разные, и руки их не всегда берут детей ласково, и голоса у них не всегда добрые…
К счастью, дети обладают огромными возможностями к адаптации и огромным желанием жить. Поэтому они стараются удержаться на первых двух пунктах своей внутренней программы «добивайся внимания взрослого, не добившись – замри и жди, не дождался – умирай». Именно этим объясняется большинство особенностей детей, в раннем возрасте оставшихся без родителей, – отказников, подкидышей и прочих обитателей домов ребенка.
Например, многие детдомовские дети, даже давно вышедшие из младенческого возраста, страдают энурезом (недержанием мочи). В чем причина? С одной стороны, состояние постоянной тревоги (психологи называют ее базовой) в отсутствии матери расшатывает нервную систему, в том числе и ту ее часть, что управляет мочеиспусканием. С другой – ребенку нужно внимание взрослых. Не мамы, так хоть нянечки. Не любви, так хотя бы формальной заботы. Не ласки, так хоть какого-то физического контакта. Описайся лишний раз, и ты это получишь. Даже если рассердятся, прикрикнут или шлепнут, все равно это лучше, чем ничего. Это та соломинка, за которую можно ухватиться утопающему. Внимание взрослого для ребенка – не прихоть, а жизненная необходимость. Потому что голос природы внутри все время настаивает: получи внимание взрослого или умрешь. Тут уж выбирать средства не приходится.
Того же происхождения привычка детей из детского дома по любому поводу громко кричать, закатывать истерики. Все просто: если у нянечки есть время подойти только к одному из десяти детей, она подойдет к тому, кто кричит громче всех. Кто не сумел обзавестись луженой глоткой, получает меньше внимания, значит больше отстает в развитии и имеет меньше шансов выжить. Оттуда же – такая особенность поведения детдомовцев, как «прилипчивость», то есть неестественная ласковость, когда ребенок готов залезть на колени к любой незнакомой женщине, обнять ее, поцеловать, назвать мамой. Понятно: отчаявшись получить полноценную материнскую любовь, он решил добирать внимание взрослых количеством, что называется, с миру по нитке, а если его не дают по своей воле, значит, надо выпросить, выманить, выбить.
Ребенок, оставшийся без матери, находится в крайней степени стресса, ему не просто одиноко или грустно – решается вопрос его жизни или смерти. Каждый день. Многим известны навязчивые действия, которые так пугают в детях, выросших в детском доме. Даже довольно взрослые дети – шести-восьми лет – сосут палец, и порой не один, а чуть ли не всю кисть засовывают в рот, часами раскачиваются из стороны в сторону, могут даже биться головой о спинку кровати. Все эти ритмические действия – замена материнскому укачиванию, тот способ, который изобретают дети, чтобы справиться с нестерпимой тревогой и успокоиться.
Общение ребенка со значимым взрослым – базовая потребность; ее лишение, депривация – это большая беда. Она не так бросается в глаза, как, например, жестокость по отношению к ребенку, но она разрушает детскую психику изнутри, оборачивается в будущем проблемами с развитием, самооценкой, способностью строить отношения, с волей к жизни и способностью преодолевать трудности. Во многих странах законом запрещено содержание в учреждении без родителей детей до 3 лет, и это очень правильно. Существование домов ребенка – это преступление всего общества перед детьми, сколько бы денег на них ни отпускали и как бы ни проверяли «условия жизни». Человеческому детенышу нужен свой взрослый – и никак иначе.
Что тут можно сделать? Прежде всего заниматься профилактикой ранних отказов от детей. Ведь настоящих матерей-кукушек, у которых необратимо сломана программа материнской заботы о ребенке, не так много, в основном от детей отказываются от безысходности, оттого, что женщине негде и не на что жить. Если она еще во время беременности получает помощь и поддержку, обычно у нее находится возможность самой растить ребенка. При этом деньги, необходимые для профилактики, в разы меньше тех, что будут потрачены на содержание ребенка в учреждении[3].
Детям, которые все же остались без матери, лучше расти в малокомплектном учреждении, где за каждой няней закреплено не больше трех-четырех детей, чтобы на каждого хватало времени и сил, а сами няни не менялись бы как в калейдоскопе. Но настоящим спасением может стать только семья. Чем раньше ребенок-сирота обретет семью, тем слабее будут последствия эмоциональной депривации, тем полнее он сможет восстановиться для нормальной жизни. Буквально каждый день здесь имеет значение. К сожалению, сейчас даже специалисты часто не видят проблемы в том, что малыш еще неделю-другую, а то и месяц-два полежит в больнице, подождет в приюте решения инстанций, определения статуса и т. п. Пока он находится в учреждении, формируются все новые и новые психологические проблемы, которые придется потом решать приемным родителям[4].
Последствия депривации все же преодолимы. Дети очень хотят жить и расти, поэтому они используют любой шанс, подаренный судьбой. После устройства в семью даже младенцы каким-то образом чувствуют, что «жизнь налаживается», и делают невероятный скачок в росте и развитии. Но пережитый стресс еще долго дает о себе знать, иногда на реабилитацию уходят годы.
Вспоминаю рассказ знакомой усыновительницы: четырехмесячная дочка после того, как ее забрали из дома ребенка, спала, почти не просыпаясь, неделю. Родители перепугались, вызвали врача. А девочка просто хотела «заспать» пережитый кошмар. Каким-то чудом поняв, что теперь находится в безопасности, она сделала самое лучшее, чтобы поскорее восстановиться. Другая мама рассказывала, как ее «новенький» трехлетний сын первые месяцы в семье все время пел – так его переполняла радость. Многие дети часами сидят в ванне, словно стараясь «отмокнуть» от пережитого одиночества и холода. Кто-то вцепляется в новых родителей и несколько недель, а то и месяцев висит на них, как обезьянка, стараясь добрать тепла и защищенности. А кому-то, наоборот, страшно довериться и привязаться, и проходят месяцы, прежде чем ребенок доверчиво обмякнет в качающих его руках. Как именно будет преодолевать последствия депривации конкретный ребенок и сколько времени это потребует, заранее сказать невозможно. Но то, что приемным родителям нужны будут силы, терпение и большой запас сочувствия, – это совершенно точно.
Как трава при дороге: пренебрежение
Что нужно уметь человеку, чтобы нормально жить? Спектр необходимых умений поистине огромен: от профессиональных знаний до навыков самообслуживания, от умения пользоваться бытовой техникой до знания правил дорожного движения. Мы не задумываемся об этом, пока у нас не появляются дети. И тогда мы замечаем, как много нужно потрать сил и времени, чтобы ребенок усвоил простейшие вещи: что нельзя выбегать на проезжую часть, что перед едой надо мыть руки, а если все разбросать, потом ничего не найдешь, да еще наступишь на что-нибудь и сломаешь. Мы объясняем, показываем, ругаем – много лет, пока для ребенка все это тоже станет очевидным. При этом нам кажется, что главное – как раз объяснять и показывать (ну и ругать, куда же без этого). На самом деле вес наших осознанных «педагогических усилий» в деле воспитания ничтожно мал. Ребенка готовят к жизни не столько наши объяснения, сколько сам семейный уклад. Сам факт, что есть место, где спят, и место, где обедают, что есть время, когда пора спать, и время, когда все садятся за стол, что обычно в доме есть еда, что одежда должна быть чистой, что, придя с улицы, нужно снять куртку и обувь, а выходя из дома – одеться по погоде. Члены семьи знают, кто где находится, и волнуются, если один из них задерживается, не предупредив. Когда кто-то заболевает, остальные о нем заботятся. Если кому-то плохо, другие стараются ему помочь. Все это образует среду обитания, которая существует благодаря постоянным усилиям членов семьи и делает жизнь удобной, предсказуемой, а порой и приятной.
Год за годом наблюдая хитрую механику семейного уклада, принимая в ней посильное участие, сталкиваясь с последствиями нарушения правил (не помыли вовремя посуду – нет ни одной чистой тарелки, не вывели гулять щенка – лужа на полу и т. п.), ребенок сам учится обустраивать среду обитания, делая свою будущую жизнь удобной, предсказуемой, а порой и приятной. Для кого-то свой дом – это крепость, для другого – гнездо или теплая норка, но главное – чтобы он был местом, где можно восстановить силы, привести в порядок и тело, и мысли, и душу.
