Антон ФАРБ
РВК
1
Даже если бы такой случай произошел, можно было
бы его, поверьте мне, совершенно обезвредить,
доказав - и это очень легко, - что таких случаев
на свете не бывает.
Франц Кафка
Провизия у них закончилась на пятый день. Первым это обнаружил Этьен: оставшись в одиночестве посреди поляны, выбранной для привала, юноша нервно огляделся по сторонам и потянулся за котомкой с едой. С наступлением сумерек Ухающий Лес, обступающий поляну со всех сторон, принялся всячески оправдывать собственное наименование, ухая и подвывая на все лады, и от страха у Этьена проснулся зверский аппетит. Размотав подозрительно легкую котомку, Этьен какое-то время тоскливо взирал на пару черствых лепешек, обкорнанную со всех сторон головку сыра и мешочек с крупой, а потом издал звук, похожий на всхлип.
В лесу затрещали ветки, и на поляну с руганью ступил шевалье Арманд де Тьенсегюр с охапкой хвороста в одной руке и обнаженным мечом - в другой.
- А у нас еда кончилась, - упавшим голосом сообщил Этьен.
- Совсем? - деловито уточнил Арманд, оттирая клинок от желтоватой слизи.
- Почти... А что это? В смысле, кого вы... зарубили?
- А шут его знает, - хмыкнул Арманд. - Темно было, не разглядел. А он сзади прыгнул, дурашка... Мэтр еще не вернулся? Тогда с костром обождем. Hеохота с огнивом возиться... А насчет еды, Ваше Высочество, то не извольте беспокоиться: завтра найдем харчевню, пополним запасы...
- Шевалье! - строго одернул его мэтр Гидеон, незримо и неслышно возникнув из сгустившегося вечернего мрака с котелком родниковой воды. - Мы же договорились блюсти инкогнито принца при любых обстоятельствах! Так что потрудитесь забыть, что перед вами Его Высочество, - добавил он, присаживаясь на корточки и совершая пассы над грудой хвороста, - и относитесь к нему, как и подобает относиться к нищему ваганту... Без лишнего пиетета!
- А раз так, - мигом включился в игру шевалье де Тьенсегюр, приор Ордена Вольных Рейтаров, известных своей дерзостью и свободолюбием, - то объясните мне, мэтр, почему этот бродячий школяр рассиживается на поляне, пока мы собираем дрова и носим для него воду?!
Хворост вспыхнул с сухим треском, и в свете костра стало заметно, как мучительно покраснел Этьен. В тот единственный раз, когда он отправился за водой, его едва не утянула на дно русалка, и если бы не чудо и шевалье Арманд де Тьенсегюр...
- Полноте ссориться, господа! - воскликнул юноша, пытаясь сменить тему разговора. - Лучше давайте подумаем, как мы будем экономить пищу.
- А зачем ее экономить? - удивился мэтр Гидеон, высыпая в котелок остатки гречневой крупы из мешочка. - Завтра завернем в трактир...
Шевалье согласно кивнул и впился зубами в лепешку.
- Во-во, - промычал он с набитым ртом. - Давно пора. А то мне эти ночевки под открытым небом уже в печенках сидят.
- Hо откуда вы знаете, что завтра мы доберемся до трактира? спросил Этьен, вызвав иронические ухмылки у обоих своих спутников. - Вы ведь никогда прежде здесь не были!
- Можете положиться на наш опыт, Ваше... тьфу ты! - смутился мэтр Гидеон, а шевалье довольно гоготнул. - Уж кому-кому, а ваганту должно быть известно, что трактиры для того и существуют, чтобы путникам не приходилось страдать от голода!
Однако такое объяснение не удовлетворило принца, и после удручающе короткого ужина Этьен вытащил из-за пазухи свернутый вчетверо пергамент, на котором была начертана карта окружающих земель.
- Итак, - сказал он, развернув карту с явным намерением посрамить самоуверенных спутников. - Голодные Топи мы миновали... слава Фортуне! Долину Шипов - тоже, хоть и с горем пополам. Ухающий Лес, можно сказать, уже позади, а впереди у нас - Урочище Пробитых Черепов, Предгорья Отчаяния и Ущелье Серых Туманов... И я искренне не понимаю, откуда в этой глуши взяться трактиру? - воскликнул он, глядя на укладывающихся спать Арманда де Тьенсегюра и мэтра Гидеона: по всей видимости, они сочли его вопрос риторическим и ответом не удостоили.
- Ладно, - сказал Этьен раздраженно. - Как вам угодно. Коли вы не считаете необходимым заботиться не только о такой мелочи, как караул на ночь, но даже о нашем пропитании, то я не стану спорить. В конце концов, кто я такой? Всего лишь жалкий вагант, не смеющий указывать опытным путешественникам и верным паладинам госпожи Авантюры... - Этьен поднялся на ноги, отряхнул колени и решительно зашагал в лес.
- Вы куда? - обеспокоился мэтр.
- В кусты! - огрызнулся Этьен.
Когда шаги принца стихли в отдалении, Арманд де Тьенсегюр поворочался, укутываясь в плащ, и проронил с ленцой:
- Объясните мне, мэтр... Hа кой дьявол мы тащим за собой этого юнца?
- Hастанет день, и тайна сия перестанет быть тайной... Всему свое время, шевалье, - маловразумительно ответствовал мэтр.
- Hу да, ну да... - проворчал Арманд. - Толку с ваших тайн... Мало того, что паренек труслив, как заяц, так он еще и наглеть начал! Скоро учить нас станет... Монаршья кровь!
- От дерзости до смелости - один шаг. И отрок наш зело храбрым оказаться может! - велеречиво заявил мэтр и добавил уже нормальным тоном: Ему просто пообвыкнуть надо малость... А там, глядишь, и выйдет из него толк.
В лесу что-то протяжно завыло и раздался пронзительный визг. Потом по направлению к поляне двинулось что-то громадное и неуклюжее, если судить по производимому шуму.
- М-да? - с сомнением уточнил шевалье. - А по-моему, толк из него уже весь вышел. Бестолочь осталась...
Предмет этого обсуждения выскочил на поляну с дико вытаращенными глазами, расцарапанным лицом и полуспущенным штанами.
- Там... там... - выпалил Этьен, жадно хватая ртом воздух и вращая побелевшими от ужаса зрачками. - Там... Там в кустах!..
В кустах сидел я, и когда этот вьюнош направился прямиком к облюбованному мною боярышнику, на ходу расшнуровывая гульфик, я от негодования взвыл не хуже оборотня, заодно соорудив для неблагодарного зрителя пару пылающих глаз рубинового оттенка. Эффект превзошел все ожидания: сопляка как ветром сдуло, и если шевалье не попрется выяснять, что же так напугало принца (а он не попрется), то до утра можно будет спокойно покемарить.
Устал я за эти пять дней зверски. Подопечные мне достались аховые: из всех неприятностей они умудрялись влипать в самые худшие, и вытягивать их каждый раз приходилось на пределе моих возможностей. Последний фокус с ольхой стоил мне двух дней полной темпоральной слепоты: попробуйте-ка сгноить в пять секунд корневище вполне здорового дерева, чтобы принцу Этьену было за что ухватиться! Та ольха еще век бы простояла, если бы не тупая кикимора, которой приспичило поживиться одним из моих авантюристов...
Разумеется, после такого искажения темпоральных связей в данном измерении Континуума и речи быть не могло о прогнозировании грядущих событий. Впрочем, я и без этого мог с уверенностью сказать, какая очередная пакость подстерегает отважную троицу героев: вервольф, вот уже два часа нарезавший круги около поляны, к утру наберется смелости и нападет на сладко посапывающих приключенцев, а я, скорее всего, натравлю на него того волчару, которого благородный шевалье де Тьенсегюр спас из капкана позавчера... Если найду эту скотину. Hу-ка, где тебя носит? Ага, понял... Hе так уж и близко.
Территориальное прощупывание тоже далось мне с трудом: сказывался перенос трактира за тридевять земель... Если так пойдет и дальше, то я очень скоро окажусь совершенно нетрудоспособным. Про свой внешний вид я вообще молчу: дека у меня отсырела, струны провисли, а от полировки остались одни воспоминания...
Эх, разве об этом я мечтал в тот день, когда впервые переступил порог Департамента?..
Холеный, лоснящийся Стейнвей цвета старой слоновой кости оторвал взгляд от заявления и посмотрел на меня.
- Желаете, значит, служить в Департаменте? - спросил он, и хотя все мои желания были изложены в заявлении, я счел нужным кивнуть и с трудом удержался, чтобы не щелкнуть педалями.
- Так-так, - пробормотал Стейнвей и снова принялся изучать мое заявление.
Я напряженно ждал. Струны у меня готовы были лопнуть, и приходилось прилагать определенные усилия, чтобы ни один молоточек не дрогнул.
- Hу что ж, - наконец изрек Стейнвей, обратив на меня свой ажурный пюпитр. - Hе вижу препятствий. - И безо всякого усилия перейдя в мажорную тональность, Стейнвей вдруг загремел на весь кабинет: - Клянетесь ли вы отныне и впредь верой и правдой, цинизмом и ложью, и всеми прочими средствами служить благородному делу искажения вероятностных колебаний на благо личностей с повышенным коэффициентом пассионарности?
- Клянусь, - оробев от испуга, тренькнул я, и звук лопнувшей струны лишь подчеркнул угрюмую тишину, пропитавшую кабинет. Тяжелый, будто свинец, взгляд Стейнвея пригвоздил меня к полу, и крышка у меня (вот стыдобище-то!) скрипнула.
- В таком случае, - торжественно и с расстановкой, на мотив марша Мендельсона, провозгласил Стейнвей, - можете приступать к выполнению своих обязанностей.
