спинозовский фатализм. Так, один из современных неотомистов,
Зивек, пытаясь подкрепить религию с помощью
фальсифицированного спинозизма, пишет в своей книге «Спиноза и
религиозный пантеизм»: «Не только философ по профессии, но
всякий, кто сегодня серьезно ищет разрешения проблемы вечности
судьбы человека и смысла жизни, не может, рано или поздно, не
встретить на своем пути и его (т.е. Спинозы. — В. С.) учение» 3.
Но как же мы должны расценивать спинозовский фатализм?
Действительно ли религия берет верх над его материализмом?
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вспомнить
высказывание Энгельса по поводу механистического детерминизма
французских материалистов XVIII века. В «Диалектике природы», в
фрагменте «Случайность и необходимость», Энгельс подвергает
язвительной критике механистический детерминизм французских
материалистов XVIII века, отрицавших объективный характер
случайности не менее категорично, чем Спиноза. С точки зрения
такого рода детерминизма, указывает Энгельс, самые ничтожные
факты — вроде длины хвоста данной собаки или того, что блоха
укусила меня в прошлую ночь в 4 часа утра, а не в 3 или в 5, и
притом в правое плечо, а не в левую икру — порождаются
необходимым сцеплением причин и следствий, «так, что уже газовый
шар, из которого произошла солнечная система, был устроен таким
образом, что эти события должны были случиться именно так, а не
иначе. С необходимостью этого рода, — продолжает Энгельс, — мы
тоже еще не выходим за пре-
__________________
1 См. настоящее издание, стр. 385.
2 См. настоящее издание, стр. 392.
3 Р. Siwek, Spinoza et le pantheisme religieux, Paris 1937, p. XIV.
38
делы теологического взгляда на природу (курсив мой. — В. С. ). Для
науки почти безразлично, назовем ли мы это, вместе с Августином и
Кальвином, извечным решением божиим, или, вместе с турками,
кисметом, или же необходимостью» 1.
Это рассуждение Энгельса целиком относится и к Спинозе. Хотя
великий голландский материалист и доказал бессмысленность
религиозных представлений о боге, как о существе, стоящем вне
природы и над природой и диктующем ей свои законы, сам он, как
мы видели, прибегает к понятию «божественного предопределения».
Но это понятие не имеет у Спинозы никакого религиозного смысла, а
выражает лишь слабость, механистическую ограниченность его
материализма, в особенности метафизическое, антиисторическое
понимание им детерминизма. Понятие божественного
предопределения в сущности есть лишь синоним механистического
фатализма спинозовской системы. Сам Спиноза недвусмысленно
указывает в 21-м письме «Переписки», что «необходимость есть не
что иное, как предначертание бога (Decretum Dei)» 2, и поэтому
«говорим ли мы, что все происходит по законам природы или что все
устраивается по решению и управлению божию, — мы говорим одно
и то же» 3.
Таким образом, хотя каждая отдельная вещь, каждый модус и
детерминируется в своем существовании другой отдельной вещью,
другим модусом, но за этой детерминацией каждой отдельной вещи
другой, одного модуса другим необходимо видеть мировую
совокупность детерминирующихся вещей, внутри которой и
совершается конкретная детерминация той или иной вещи. «Хотя
каждая отдельная вещь, — поясняет эту свою мысль Спиноза, —
определяется к известного рода существованию другой отдельной
вещью, однако сила, с которой каждая из них пребывает в своем
существовании, вытекает из вечной необходимости божественной
природы» 4.
Французские материалисты XVIII века, выражая идеологию уже
зрелой буржуазии, боровшейся за власть, полностью изгнали бога из
своих философских построе-
__________________
1 Ф. Энгельс, Диалектика природы, стр. 173.
2 Б. Спиноза, Переписка, стр. 114.
3 Б. Спиноза, Богословско-политический трактат, стр. 51.
4 См. настоящее издание, стр. 443.
39
лий. И хотя их механистический детерминизм, не признающий
объективного характера случайности, тоже приводил к выводам
фатализма и поэтому не выводил за пределы теологического взгляда
на природу, тем не менее они были уже далеки от того, чтобы
сочетать свой фаталистический детерминизм с понятием
божественного предопределения, «божественного промысла».
Другой, значительно более ранний этап развития буржуазной
идеологии выразил Спиноза, живший за столетие до французских
материалистов. Недостаточная еще зрелость этой идеологии, ее
зависимость от идеологии религиозной проявились в спинозовской
концепции механистического детерминизма, называемого им
«божественным промыслом».
Ставит ли это под сомнение материалистический характер
философских воззрений Спинозы в целом и тем более делает ли это
его идеалистом, религиозным мыслителем, как это пытаются
изобразить некоторые буржуазные философы-идеалисты?
Разумеется, нет. Исторический смысл философской системы
Спинозы состоял в утверждении объективной закономерности
природы, независимой ни от какого сверхъестественного
вмешательства божества, в утверждении естественного объяснения
всех явлений природы. Что же касается понятия божественного
предопределения и некоторых других теологических понятий, с
которыми читатель встречается в произведениях Спинозы, то они
являются следствием механистического, метафизического характера
его материализма, следствием исторических обстоятельств его
появления, включая сюда и сложную идейную родословную
философии Спинозы. Но несомненно, что исторически философия
Спинозы, несмотря на все свои слабости, разрушала религию.
Материалистические принципы своей онтологии Спиноза
полностью распространяет и на учение о человеке. Философ
неоднократно указывает, что человек не составляет «государства в
государстве», т.е. исключения из всеобщего порядка природы, он
полностью подчиняется этому порядку, поскольку является лишь
модусом среди других модусов. Однако, несмотря на это, человек
представляет собой модус особого рода.
Как было сказано ранее, Спиноза объявляет каждый предмет,
каждый модус не только протяженной, но и мыслящей вещью. Этот
принцип наличия двух атрибутов
40
во всех проявлениях единой субстанции проводится им
последовательно в его философской системе. Однако
конкретизировать эту общую установку применительно ко всем
явлениям природы, в особенности природы неорганической, Спиноза
был не в состоянии. Признав одушевленность свойством всей
природы, философ сознает, что в действительности кроме животных
лишь в человеке реально проявляется второй атрибут субстанции —
мышление. Поэтому все единичные вещи, все модусы ведут себя
только как «вещи протяженные», и лишь в поведении человека
обнаруживается, что он является не только «вещью протяженной», но
и «вещью мыслящей». Читатель но найдет в произведениях Спинозы
почти никаких очерков, посвященных физиологии животных и
человека. В этом отношении Спиноза как ученый стоял позади
Декарта, сделавшего значительный вклад в эту отрасль научных
знаний. Философ ограничивается общим указанием на
существование простых и сложных тел; последние состоят из
твердых, мягких и жидких частей. Человек представляет собой, как
утверждает Спиноза, одно из наиболее сложных тел.
Сложность человеческого организма есть результат деятельности
человеческой души, которая, согласно Спинозе, не есть какая-то
особая, совершенно отличная от тела сущность, как понимала ее
схоластическая философия и каковой она представлялась еще
Декарту. Душа — это совокупность мыслительных способностей
человека, не anima, а mens (в связи с чем это латинское слово часто
передается в русском переводе словом «дух»). Человеческая душа —
лишь одно из проявлений, один из модусов атрибута мышления,
частица «бесконечного разума бога» 1.
Отношение между душой и телом — важнейшая
психофизиологическая и философская проблема, решению которой
уделяли первостепенное внимание крупнейшие мыслители
древности и нового времени и которая настоятельно встала и перед
Спинозой, особенно в связи с его этическими интересами. XVII веку
был известен ряд решений этой проблемы, более или менее резко
расходившихся с официальным религиозно-идеалистическим
«решением» ее, полностью обособлявшим душу от тела,
