движущихся модусов Спиноза пытался установить посредством
бесконечного модуса движения. Поскольку движение свойственно не
тому или иному модусу, а всем им без исключения и число модусов
бесконечно, Спиноза считает возможным говорить о движении, как о
модусе особого рода, как о модусе бесконечном, опосредствующем
переход от субстанции как первопричины к миру движу-
__________________
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, изд. 2, стр. 154.
30
щихся модусов как конечных вещей. Но опять-таки движение и с
этой точки зрения не выступает у Спинозы в качестве атрибута,
неотъемлемого свойства субстанции. Потому связи субстанции с
бесконечным модусом движения по существу нет, и происхождение
модусов из субстанции по-прежнему необъяснимо.
Эти затруднения, неразрешимые на почве той методологии,
которой Спиноза был вынужден пользоваться, и приводят к тому, что
при объяснении происхождения единичных вещей, мира модусов
философ особенно часто использует схоластическую терминологию,
прибегая, например, к понятию бога как производящей причины
(causa efficiens) природы 1. В этой же связи, используя
схоластическую терминологию, Спиноза именует субстанцию
«порождающей природой» (natura naturans), a мир модусов —
«порожденной природой» (natura naturata). Эти термины встречаются
у некоторых средневековых философов, например у Аверроэса и
Фомы Аквинского, а в новое время — у Джордано Бруно и Френсиса
Бэкона.
В этом обращении Спинозы к терминологии, связанной у
средневековых схоластиков с теологическими представлениями о
боге, как личности, нет ничего неожиданного или удивительного. Его
обращение к схоластическим категориям бога как производящей и
совершенной причины и субстанции как порождающей природы
вполне объяснимо условиями XVII века, когда религиозно-
схоластическая идеология, несмотря на все свои поражения,
представляла еще огромную силу, тяготевшую над умами
современников.
Спиноза, страстно стремившийся к объяснению и решению
наисложнейшего вопроса о происхождении и развитии природы и
человека с его сознанием неизбежно терпел неудачу, потому что,
несмотря на глубокие диалектические догадки, оставался на
позициях метафизики, метафизической методологии, выражавшейся
в одностороннем использовании логических средств математики и
механики, в универсализировании их.
Однако между использованием понятия бога как производящей
причины в философии Спинозы и той ролью, которую это понятие
играло в схоластическо-теологи-
__________________
1 См. настоящее издание, стр. 377.
31
ческих учениях, существует принципиальное различие. В последних
это понятие, как и другие аналогичные ему понятия, было подчинено
учению о боге как о личности, творящей природу, возвышающейся
над ней и управляющей ею. В философии Спинозы понятие бога
имеет только отрицательный смысл, оно свидетельствует о
невозможности естественным путем объяснить происхождение мира.
Никакого положительного содержания понятие бога у Спинозы не
имеет и не играет никакой роли в объяснении явлений мира. Спиноза
стремится объяснить все только естественными причинами,
объяснять мир только из него самого. Никто из материалистов XVII
века не вел такой энергичной и напряженной борьбы против
религиозных представлений о боге, как о личном существе, от воли и
произвола которого зависит весь порядок вещей, вся закономерность
мира. Именно с этой борьбой в значительной степени связана слава
Спинозы как атеиста.
Таким образом, за известной общностью терминологии
схоластиков и Спинозы скрывается совершенно различное
содержание. В термины развивавшейся в течение столетий
схоластической философии великий мыслитель, как, впрочем, и
многие другие представители передовой философской мысли XVII
в., вкладывает принципиально отличное содержание, как правило,
подсказанное современной ему наукой и философией. Одним из
характерных примеров этого являются вышеназванные
схоластические термины «порождающей» и «порожденной
природы». Под первым из них Спиноза понимает субстанцию как
мировое единство, мировую целостность, абсолютную полноту, под
вторым — совокупность модусов, т.е. ту же природу, но взятую в
аспекте множественности и отдельности составляющих ее
предметов.
Огромные трудности встречает Спиноза и в своей попытке
вывести из субстанции существование модусов не только как вещей
протяженных, но и мыслящих. Выше было указано, что с этой целью
он приписывает субстанции-природе наряду с протяжением другое
неотъемлемое свойство — атрибут мышления.
Атрибут мышления в философской системе Спинозы призван
объяснить прежде всего факт наличия у человека разума, т.е.
способности к рациональному, логическому мышлению. Однако
термин «мышление» (cogitatio) упо-
32
требляется Спинозой очень широко: этим термином он в духе
рационалистической психологии XVII в. обозначает но только
мышление в собственном смысле этого слова, т.е. как только
человеческую способность, но включает в него и область чувства, как
и все содержание человеческого сознания.
Широкое применение понятия «мышление» приводит философа к
утверждению, согласно которому все предметы природы «хотя ив
различных степенях, однако же все одушевлены» 1. В этих словах
Спиноза недвусмысленно формулирует свой гилозоистический
взгляд на природу.
Как известно, гилозоизмом называется точка зрения,
приписывающая жизнь в той или иной форме всем телам природы. У
древнегреческих материалистов — Фалеса, Анаксимандра, Гераклита
и др. эта точка зрения была следствием неизжитых еще первобытно-
анимистических представлений. В философии нового времени
гилозоизм был присущ натурфилософским воззрениям Джордано
Бруно, считавшего, что земля и небесные тела являются гигантскими
одушевленными
организмами.
Декарт,
выдвинувший
последовательно механистическое понимание материи, изгнал из
своей физики какие бы то ни было намеки на возможность
существования в природе малейшего подобия психической
способности человека, объявив в связи с этим животных лишь
простыми машинами. Спиноза, усвоивший механистическое
понимание материи, сочетает его с гилозоистическим взглядом на
природу. В связи с этим он отрицает правильность утверждения
Декарта о том, что животные — это неодушевленные машины, хотя и
подчеркивает, что способность животных чувствовать еще не делает
их природу сходной с человеческой.
Трудности спинозовского гилозоизма есть трудности объяснения
происхождения, а тем самым и сущности такого сложнейшего
явления природы, как человеческое сознание, и в особенности
мышления как его высшего проявления. Возврат Спинозы к
гилозоизму от исключительно механистической точки зрения
Декарта в конкретных условиях той эпохи означал безусловно
материалистическую попытку преодоления картезианского дуализма.
__________________
1 См. настоящее издание, стр. 414.
33
Следует напомнить, что Декарт, объявив животных простыми
механизмами и подчинив тем же законам важнейшие проявления
человеческого организма (питание, сон, размножение и т.д.), вместе с
тем решительно изъял из сферы действия этих законов область
человеческого мышления. Последнее он объявил функцией души,
составляющей проявление особой духовной субстанции, совершенно
независимой от субстанции материальной и противоположной ей. В
этом — одна из главных причин апелляции Декарта к богу как
высшему существу, объединяющему материальную и духовную
субстанции. Спинозовский же материализм, как мы видели,
решительно отвергает религиозное представление о боге как
личности, возвышающейся над природой и управляющей ею.
Стремясь к естественному объяснению всех явлений природы,
Спиноза и человеческое мышление считает естественным свойством,
проявлением атрибута мышления бесконечной субстанции —
природы. Однако метафизическая, неисторическая точка зрения
Спинозы, ‘объясняемая состоянием научных знаний его эпохи,
поставила перед ним непреодолимые трудности в объяснении
происхождения сознания. Низкий уровень развития естественных
наук, особенно биологии, полное отсутствие знаний о
происхождении человека являются причиной того, что Спиноза,
