И хотя мы учимся как-то со всем этим справляться, пчелиный рой опасностей так и
гудит в нашей голове. Возьмем родительницу, позвонившую мне вчера вечером. Из-за
ее десятилетнего сына разыгрываются настоящие битвы. Судебные процессы, отец, мать, адвокаты — ребенка разрывают на части. Мать не уверена, вынесет ли сын все эти
испытания.
Как и родители школьницы, которая вдруг упала без сознания на тренировке по
волейболу. Никто не знал, что у девочки порок сердца, и никто не может сказать, что
будет дальше. Когда мы молились у ее постели, щеки мамы стали мокрыми от слез.
Эти родители, по крайней мере, знают, где их ребенок. Мать, позвонившая в нашу
церковь с просьбой помолиться за нее, не знает. Ее дочь-старшеклассница сбежала из
дому со своим бойфрендом. Он без ума от наркотиков. Она без ума от него. Оба куда-
то катятся. Мать умоляет о помощи.
Страх
затопляет
родителей
высокооктановой
гремучей
смесью
—
выворачивающей нутро и леденящей душу отравой. Бодрствуют ли мама с папой у
дверей детской реанимации, приходят ли на еженедельное свидание в тюрьму для
несовершеннолетних или просто слышат скрежет поломанного велосипеда и плач
ребенка на дорожке, их терзает одна и та же мысль: надо что-то сделать. Ни отец, ни
мать не могут сидеть спокойно, когда их ребенок страдает.
Иаир не мог.
Когда же возвратился Иисус, народ принял Его, потому что все ожидали Его. И вот, пришел
человек, именем Иаир, который был начальником синагоги; и, пав к ногам Иисуса, просил Его
войти к нему в дом, потому что у него была одна дочь, лет двенадцати, и та была при смерти.
Когда же Он шел, народ теснил Его.
Лк. 8:40-42
Иаир — руководитель местной общины в Капернауме, «один из начальников
синагоги» (см.: Мк. 5:22). Мэр, епископ и омбудсмен в одном лице. Из тех людей, кто от
имени города приветствует почетных гостей. Но когда Иаир подошел к Иисусу на
галилейском берегу, он не выступал в качестве представителя своей деревни, он
умолял помочь его дочери.
Настоятельная необходимость побудила его обойтись без формальных
любезностей. Он не зачитывает торжественное приветствие и не осыпает гостя
комплиментами, его мольба продиктована паническим ужасом. Одно из Евангелий
гласит: «Иаир... падает к ногам Его и усильно просит Его, говоря: дочь моя при смерти; приди и возложи на нее руки, чтобы она выздоровела и осталась жива» (Мк. 5:22-23).
28
Не только Иаир врывается на страницы Евангелия с мольбой о спасении своего
ребенка. Хананеянка ринулась навстречу Иисусу с криком: «...Помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется» (Мф. 15:22). Отец страдающего припадками
ребенка искал помощи у учеников Иисуса, потом у Него Самого. Он со слезами взывал:
«...верую, Господи! помоги моему неверию» (Мк. 9:24).
Мать из земли Ханаанской. Отец ребенка, больного эпилепсией. Иаир. Эти трое
нечаянно образуют некое новозаветное сообщество — страдающие родители
страдающих детей. Один конец спасательной веревки они держат у себя в руке, а
другой протягивают Иисусу. В каждом случае Иисус помог. Он ни от кого не отвернулся.
Его неизбывная доброта означает для нас следующее: Иисус сострадает боли
родительского сердца.
В самом деле, наши дети — это в первую очередь Его дети. «Вот наследие от
Господа: дети; награда от Него — плод чрева» (Пс. 126:3). Прежде чем стать нашими, они уже были Его детьми. И хотя они наши, они по-прежнему — Его дети.
Мы склонны забывать об этом, считая своих детей «нашими» детьми, как будто за
нами — последнее слово в вопросе их здоровья и благоденствия.
Это не так. Все люди — люди Бога, включая тех маленьких людей, что сидят у нас
за столом. Мудры те родители, которые постоянно возвращают своих детей Богу.
Самым известным примером здесь служит Авраам. Отец веры был также отцом
Исаака. Авраам и Сара чуть ли не сотню лет ждали рождения этого ребенка. Даже не
знаю, что тут удивительней — что Сара забеременела в девяносто лет или что они с
Авраамом в этом возрасте продолжали свои попытки зачать ребенка. Из всех даров, данных им Богом, Исаак был величайшим. И из всех велений Бога Аврааму это было
самым трудным: «Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты
любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной
из гор, о которой Я скажу тебе» (Быт. 22:2).
Авраам оседлал осла, взял с собой Исаака и двух слуг и отправился на место
жертвоприношения. Увидев в отдалении гору, он приказал слугам остаться и ждать. И
он произнес фразу, заслуживающую особого внимания: «...останьтесь вы здесь с ослом, а я и сын пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам» (Быт. 22:5).
Задумайтесь, с какой уверенностью Авраам говорит это: «возвратимся» вместе с
Исааком. Авраам «думал, что Бог силен и из мертвых воскресить, почему и получил его
в предзнаменование»9 (Евр. 11:19). Бог прервал жертвоприношение Авраама и уберег
Исаака от смерти.
Иаир надеялся, что то же самое будет и с его дочерью. Он умолял Иисуса прийти к
нему домой (см.: Лк. 8:41). Отца не успокоила бы помощь на расстоянии, он жаждал
увидеть Иисуса в стенах своего дома — прошедшего в двери и вставшего у постели
больной дочери. Он хотел, чтобы его дом наполнился присутствием Иисуса.
У моей жены те же стремления. Однажды я спрошу у Бога: «Почему Ты так добр к
моим дочерям и ко мне?», а Он в ответ укажет на Деналин: «Она все говорит и говорит
Мне о тебе и ваших детях». Деналин регулярно проходит по нашему дому с молитвами, заглядывая во все спальни и прочие помещения. Она останавливается, чтобы
9 Согласно одному из современных английских переводов, который приводит автор: «в каком-то
смысле получил его воскрешенным из мертвых». — Примеч. пер.
29
помолиться за дочерей и за мужа. Деналин сполна оценила наставление пророка
Иеремии: «...изливай, как воду, сердце твое пред лицом Господа; простирай к Нему
руки твои о душе детей твоих...» (Плач 2:19).
Дорогие родители, это в наших силах. Мы можем быть преданными заступниками, упорными ходатаями. Мы можем прийти с нашими родительскими страхами к Христу.
Собственно говоря, в противном случае мы возложим бремя наших страхов на наших
детей. Страх превращает некоторых родителей в параноидальных тюремщиков, отслеживающих каждую минуту свободного времени ребенка, проверяющих
подноготную каждого его приятеля. Они тормозят развитие ребенка и заражают его
недоверием к людям. В семье, где не дают вздохнуть свободно, ребенок задыхается.
С другой стороны, страх также способен привести родителей к попустительству. Из
опасения, что их ребенок будет чувствовать себя чересчур стесненно и несвободно, они снижают требования к нему. Много объятий и мало дисциплины. Они не сознают, что надлежащая дисциплина есть выражение любви. Попустительство благодушия.
Паранойя опасений. Как мы можем избежать таких крайностей? Мы можем молиться.
Молитва — то блюдце, в которое родительские страхи выливаются для
охлаждения. Иисус так мало сказал о родительских проблемах, никак не отозвался о
телесных наказаниях, кормлении грудью, о ревности чад из-за родительской любви, о
воспитании. И все же Его поступки говорят о молитве больше, чем целые тома. Всякий
раз, когда родители молятся, Христос откликается. Каков Его главный призыв к мамам
и папам? Приведите своих детей ко Мне. Растите их в оранжерее молитвы.
Когда расстаетесь с ними на день, оставьте с ними свое благословение. Когда
желаете им спокойной ночи, укройте их молитвой. У дочери трудное домашнее задание
по географии? Помолитесь об этом вместе с ней. Вашему сыну не дает прохода новая
девочка? Помолитесь вместе с ним о ней. Молитесь, чтобы у ваших детей было
глубокое ощущение своего места в этом мире и небесного местожительства в мире
ином.
Несколько лет назад я лично наблюдал во время утренней воскресной службы
одного отца, очень серьезно к этому относившегося. Когда мы принимали причастие, его маленький сын спросил:
— Что это, папа?
Отец объяснил значение хлеба причастия и прочитал соответствующую молитву.
Мальчик молчал, пока не пришла очередь чаши. Тогда он снова спросил:
— Что это, папа?
Отец опять стал объяснять — о крови и распятии, и как вино стало символом
смерти Иисуса. Потом он еще помолился.
Я только улыбался — какую грандиозную задачу взвалил на себя этот отец.
Повернувшись, чтобы понимающе кивнуть ему, я вдруг понял, что это — сам Дэвид
