обратно «на верхотуру». Всего же за время горного сидения от голода, холода ран и болезней, то есть без прямого немецкого участия, погибло по разным оценкам от трех до четырех тысяч швейцарских военных.
О том, сколько немцы захватили в швейцарских банках золота история умалчивает. Если это и было зафиксировано в каких-то документах — наверняка было, зная педантичность немцев во всем, в том числе и в ограблении, и в массовых казнях — то эти бумаги не пережили бардака конца войны.
Основным итогом этой короткой кампании стало разделение страны на две части: южная отошла к Италии, остальную часть забрали себе немцы, включив немецкоговорящие территории в состав непосредственно Великой Германии.
Оккупация слабо отразилась на повседневной жизни простых обывателей. Они все так же работали в основном на немецкую военную промышленность, только теперь довольствие местного населения было получше, ведь вместе с независимостью закончилось и торговая блокада. Стало сытнее и теплее.
Естественно, больше всего пострадали местные евреи, интернированные французы и раскулаченные банкиры. Кроме немалых средств в валюте немцам в руки попали еще конфиденциальные частные банковские бумаги, которые многие из сильных западного мира предпочли бы никогда не доставать на свет. В другой ситуации такая информация о тайных счетах и движении денег, проливающая свет на различного рода коррупционные схемы и прочие тайные делишки, могла бы стать серьезным оружием, однако в условиях войны и обоюдной информационной блокады, с пользой воспользоваться попавшей в руки информационной бомбой немцы так и не смогли. Малая часть — большую, как и многое другое немцы уничтожили в конце войны — попала в итоге к русским, которые еще долгие годы шантажировали ею западных «тузов».
От удара по банковской сфере Швейцария так никогда и не оправилась, превратившись после войны из страны сыра, банков и часов, в страну просто сыра и часов.
Глава 5
— И сколько нам тут еще сидеть? — Молодой танкист с слегка «подпаленным», что в их профессии было делом если не повсеместно распространённым, то весьма частым, лицом раздраженно протер выступивший на лбу пот носовым платком. — И ладно бы на берегу моря стояли, хоть искупаться можно было бы, так нет — один песок вокруг уже полгода почти.
— И что? — Резонно возразил Курт, немного лениво бросив взгляд на своего друга и подчиненного. — Плохо что ли? Ну да, жара, но зато не стреляют почти, да и пиво подвозят вовремя. Я бы тут еще годик-другой поквартировал, тем более что это не мешает расти в званиях.
Это была не совсем правда. Майорские погоны догнали Курта уже в Палестине, хотя формально получены они были за жаркие — во всех смыслах — бои в Египте, на Суэцком канале и Синайском полуострове. От 9 танковой дивизии тогда остались только рожки до ножки: к Иерусалиму парк техники способный передвигаться своим ходом сократился до неприличных 40 %, благо даже в этих жарких, забытых Богом — иронично учитывая близость святых мест — краях тыловые ремонтные службы дивизии работали исправно, оперативно возвращая вышедшую из строя технику обратно в подразделения.
За те бои почти все получили награды или повышения в звании, начиная с командующего группой армий «Египет» Эрвина Роммеля, получившего звание фельдмаршала и дальше вниз по классной лестнице. Курт Мейер стал майором, «догнав» званием должность комбата, а Вильгельм получил гауптмана.
— Пиво теплое — тьфу гадость. Да и бабы здесь страшные, — пожаловался еще на одну насущную проблему танкист, — да и ходят все в платки перемотанные, ничего не рассмотришь толком.
— Так страшные или не рассмотришь? — Коротко хохотнул Курт, с охлаждением чего-либо тут действительно были определенные проблемы. Местные употребляли чай, кофе и всякие сладкие напитки типа розовой воды, однако горячее по такой жаре пить для привыкших к другому климату немцев было непривычно, а вода с сиропом за полгода уже надоела пуще пареной репы. Даже учитывая, что немцы, вероятнее всего эту репу-то и в глаза не сидели — они предпочитали брюкву. — И вообще, я бы на твоем месте не возмущался, а то накаркаешь.
— Что-то намечается? — Бывалый уже танкист мгновенно вскинулся, задницей почувствовав в словах Курта не просто присказку, а основанное на чем-то конкретном предостережение. За почти шесть лет войны таким вещам по любому научишься. Если получится протянуть так долго, конечно.
— Кажется, что да, — кивнул майор, которого днем раньше вызывал на совещание новый командир 33-его танкового полка. Вместо погибшего, очень уважаемого подчинёнными полковника Крабера, им прислали какого-то переученного пехотного прямиком из Берлина. К нему в танковом полку пока присматривались, не торопясь с выводами, но и не принимая как своего. — У Штайера вчера сказали привести всю технику в порядок к 10 мая. Это же не спроста.
— Так как же ее приведешь, если мне двух машин не хватает до штата, а еще две — латанные перелатанные грозят развалиться буквально на ходу. И уже три месяца танков новых не присылали, — возмутился Вилли. — Чиним все время старье, так оно и ломается постоянно.
— И вот тут мы переходим к самому важному, — кивнул командир первого батальона. — Вроде как обещают нам несколько десятков Пантер подкинуть. Добить технику до штата и даже списать самое безнадежное старье. Так что нужно будет усиленно заниматься с экипажами, чтобы они успели освоить новые танки, прежде чем…
— Нда… — пробормотал Вильгельм. Приход техники говорил о скором возобновлении боевых действий лучше любых других предзнаменований.
К середине 1944 года именно Pz.5 «Пантера» стал основным средним танком в вермахте, вытеснив по большей части успевшие к тому времени изрядно устареть как морально, так и физически «тройки» и «четверки».
Разработка этого танка началась еще в начале 1941 года, когда стало ясно, что имеющие лучшее бронирование французские средние S40 для «четверок» являются крайне сложным противником. На конвейер же первые пантеры встали уже в конце 1942 года, так и не поучаствовав в войне с теми, против которых предназначалась их более толстая броня и более пробивная пушка.
Получив почти два года относительной передышки немцы решили воспользоваться ею по полной и приняли программу полного перевооружения танковых дивизий на новые танки Pz.5 и Pz.6, старые же «четверки» и «тройки», сохранившие свой ресурс и еще годные к использованию, выводились из частей первой линии и передавались на вооружение учебных полков и «оккупационных» дивизий в большом количестве разбросанных по всей Европе. Ну и на переделку в самоходы, конечно. Различного рода артиллерийские, противотанковые и даже зенитные САУ в панзерваффе традиционно имели достаточно солидную долю от всей
