второго — почернела. Братья взглянули друг на друга и поразились: до той минуты они были похожи, как две капли воды, а сейчас у одного принца волосы стали светлыми-пресветлыми а у другого — как вороново крыло.
— Что всё это значит? — вскричали братья.
— А то и значит, что вы раскололи своё королевство. Вы оба становитесь королями, только один из вас будет править днём, а второй — ночью. И так будет до тех пор, пока один из вас не одумается и не отдаст по доброй воле свою половинку другому. Тогда тот сможет соединить обе половинки кольца в единое целое, и станет королём. А его брат будет принцем. В королевстве снова воцарятся мир и порядок. Я очень надеюсь на то, что один из вас окажется благоразумным. А сейчас идите».
Янка замолчала.
— А дальше что? — Софи была вне себя от рассказа подруги.
— А про то, что было дальше, в предании ничего не говорится. Но если у тебя белая половинка кольца, то это значит, что ты из рода дневных королей. Слушай, а эта половинка сейчас с тобой?
Софи кивнула. До сегодняшнего дня медальон лежал в корешке толстой книги сказок. Даже отец не знал, что Софи решила взять его с собой. Зачем она это сделала, она и сама понять не могла. Софи говорила себе, что в их отсутствие в квартире может случиться пожар, или залезут воры, или ещё что-то случится. А её настоящая мама велела беречь эту вещь. Для кого-то она очень важна, раз за ней охотятся. Сейчас, после рассказа Янки, Софи вдруг подумала, что светлая половинка кольца могла понадобиться ночному королю, чтобы стать единовластным повелителем королевства. А впрочем, это всё сказки. Софи изучала в школе географию и твердо знала, что такого королевства на карте мира попросту нет. Тем не менее, её родная мама пострадала именно из-за содержимого медальона… Ничего не понятно.
После слов старика, что надо всегда иметь «эту вещь» при себе, Софи решила перепрятать медальон. Она выгадала момент, когда родители были чем-то заняты, извлекла маленький свёрточек из корешка книжки (где он был очень надёжно прилеплен скотчем) и запихала его в дешёвенькую пластиковую подвеску — ромашку с сидящей сверху божьей коровкой. Внутри ромашка была полой. Софи подковырнула пластик пилкой для ногтей и втиснула внутрь медальон. Вроде бы получилось надёжно. И незаметно. Простой шнурок тоже был довольно крепким. Софи повесила ромашку на шею и почувствовала себя более уверенно.
За обедом мама сказала Софи, что это украшение выглядит безвкусно и аляповато.
— А мне нравится, — возразила девочка. — Такая милая божья коровка!
— Клара, не придирайся, — сказал отец. — Пусть носит, что хочет. У Софи вся жизнь впереди. Будут у неё ещё и дорогие элегантные украшения. А когда же поносить такие яркие позитивные штучки, как не сейчас?
Вспоминая этот разговор, Софи коснулась рукой подвески, как будто оберегая её от посторонних глаз.
— Софи, покажи мне половинку колечка, ну, пожалуйста! — Янка не просто просила, она умоляла.
— Нет, Янка, извини, нельзя. Старик сказал, что это может быть очень опасно!
— Ну, Софи, ну, пожалуйста! Здесь никого нет, ты не вынимай колечко, а только чуть-чуть приоткрой медальон на один миг. Я гляну внутрь — и всё! Ну что может случиться?
— Ладно, — сдалась Софи. — Но только на секундочку. И руками не трогай!
Она сняла с себя подвеску-ромашку, поддела ногтем пластик и вытащила медальон. В лунном свете он показался и вовсе каким-то волшебным.
— Какой красивый! — прошептала Янка.
— Смотри, только быстрее!
Софи приоткрыла медальон и сама замерла от удивления. Ночью стало заметно, что обломок колечка светится в темноте ярким золотистым светом. Девочка замешкалась от удивления на пару секунд, а потом, опомнившись, защёлкнула медальон.
— Софи, как это удивительно! Ты не говорила, что оно светится!
— Я сама не знала. Я ведь только один раз его до этого открывала. Почему-то мне немного страшно это делать. Ещё до предупреждения старика страшно было, не знаю, почему.
— Но ведь ничего не случилось! — успокоила подругу Янка.
— Да, пока ничего не случилось, — задумчиво отозвалась Софи.
Они ещё немного поговорили о половинке колечка, и о Расколотом королевстве, и о том, какая тайна связывает всё это воедино.
И вдруг в кустах раздались какие-то странные звуки. Как будто кто-то продирался через заросли и одновременно хлюпал и скрипел.
— Это овца — попыталась успокоить себя и подругу Янка. Но сама в это не верила. И вдруг из кустов выползло непонятное существо. Оно было размером с крупную собаку, но больше всего походило на слизня. На гигантского чёрного слизня. Только у слизней бывает по четыре рожка, а у этой твари их было не меньше десятка, и они были собраны на передней части головы пучком. Эти рожки, а скорее щупальца, извивались во все стороны. И каждое из таких щупалец заканчивалось красным, светящимся в темноте глазом. Чудище ползло прямо на девочек.
— Ой, мамочки! — простонала Янка, прижимаясь к Софи. А та онемела от ужаса.
И тут в её голове яркое, как молния, пронеслось воспоминание. Как сказал старик? «Запомни эту песню. Она поможет тебе стать невидимой для всех врагов!»
И Софи еле слышно затянула:
— Шушуме, шушуме,
Вэри, бэри, дэриме.
Янка, видимо, решила, что ее подруга от страха сошла с ума, но та приказала ей:
— Подпевай!
И Янка вплела свой тоненький голосок в песню Софи.
Чудовище остановилось, а потом поползло снова, свернув в сторону. Оно несколько раз едва не задело девочек своими слизистыми боками. И при этом обнаружилось, что на спине у слизня сидит ещё одно существо. Больше всего оно походило на стоптанный заскорузлый башмак, в который кто-то воткнул несколько сухих веточек.
И вдруг существа заговорили.
— Нет здесь никого! — голос был похож на шлёпанье мокрой тряпки по полу. — «Она здесь! Она здесь!» Вечно тебе что-то мерещится! Видно хорошо тебя тогда шарахнуло. Не только зрения и ног, но и ума лишился! Впустую только сползали, время потеряли! Пора назад, а то застукают нас здесь. А Владычица велела, чтобы всё скрытно было!
— Я никогда не ошибаюсь! — трескучий голос, видно, принадлежал второму существу — «башмаку». — Раз я почуял вещь, то она здесь! Смотри лучше!
— Ладно, не спорь! Любой ошибиться может. Вот мне тоже сначала привиделось, что сидят здесь две местные девчонки. А присмотрелся — нет никого.
— Точно нет? — проскрипел «башмак».
— Точно, точно! Можешь поверить. Мои одиннадцать глаз меня никогда не обманывают.
— Если бы у меня был
