картинка Нового, Одна Тысяча Восемнадцатого Года от Рождества Христова – пылающие, осыпающиеся искрами исполинских бенгальских огней кроны сосен, горящий шалаш старинной дачи… скрюченные на твёрдой и мёрзлой земле тела тех, кто нападал и стрелял… Кисло-прогорклый запах гибели людей и всего мира.
- Сделай вдох и задержи дыхание. Закрой глаза. Я уплотню пространство.
Кит зажмурился.
Заложило уши. Ухнуло вниз…
- Дыши…
Несколько мгновений беспамятства… потом сердце будто вдавилось железной гирей в диафрагму. Потом поднялось и снова потеплело, став невесомым средоточием жизни.
- Это разве здесь?! – удивленно дохнула в ухо всемогущая сестренка. – Тут какие-то мертвяки… как не родные…
Кит распахнул глаза.
Они висели над лазурной, подсвеченной водной гладью. Это был бассейн на участке, около коттеджа Дума… А с берега на них глазели оцепеневшие мертвецы…
- Зомби. Тридцать или пятьдесят километров от Москвы… - доложил обстановку Кит. – Они не опасны. Потом объясню. Надо домой. В город.
- Там у тебя не было временного прохода, - заметила Анна. – Тебе придется показать дорогу.
- Я покажу! Поднимись повыше – и лети прямо на свет большого города… кажется, на восток, - сориентировался Кит. – Только быстрее, пожалуйста!
Взлетели ракетой класса земля-земля – так что пораженные зомби, наверно, свернули себе шеи. Взяли курс на Москву.
- Прямо! Прямо!.. Теперь левее… на северо-восток! – прокладывал его Кит.
Он ощущал себя компьютерным курсором, движущимся по картам Яндекса или Гугла… Теперь пора было дать «увеличение».
- Хорошо бы у твоего папы хоть одно окно было открыто, - подумала сестрёнка вслух о возможном препятствии.
Все окна оказались закрытыми. У папы горел свет, но прямо к нему вломиться не решились. Одним выдохом-дуновением Анна выплавила-испарила стекло в окне комнаты Кита – они влетели внутрь… И только Кит опустил княжну на свою постель, как сразу, еще не достигнув пола, засучил ногами, побежав по воздуху.
- Ты прямо как щеночек! – хохотнула сестрёнка, найдя в своей старой памяти итальянскую картинку: как она подняла с земли маленького, лохматого, черного щенка, а он попытался удрать от нее…
И так же, как того щенка, отпустила братишку.
Кит рванулся к папе… Только у двери его комнаты сдержался, сжал волю в кулак – папу не пугать, доложить четко и ясно.
Он открыл дверь – и увидел, что папа уже идет ему навстречу, видно, услышав шум.
- Быстро ты… - начал он.
- Папа! – твердо сказал Кит, всем телом перебарывая стук зубов. – Лиза ранена! Очень-Нужна-Помощь!
Чем Кит особо гордился в папе – тем, что папа умел ничему не удивляться и не задавать всяких дурацких вопросов.
- Показывай! – сразу приказал он, выпихивая сына из комнаты. – Эти князья такие князья… Одни хлопоты с ними.
Он ничуть не удивился и тогда, когда увидел в комнате сына не только раненую и бесчувственную княжну, уложенную на его постель, но и бодрую, нордическую коротко стриженую блондинку с огненно-вишневыми глазами.
Они даже поздоровались, как здороваются два старых партнера по бизнесу на спешной деловой встрече.
Кит благоразумно решил, что пока ничего лишнего объяснять не надо.
Анна повторила про сквозное пулевое отверстие… и к удивлению, Кита, добавила нечто такое, что…
- К сожалению, Андрей Николаевич, я не способна восстанавливать биологические структуры.Только реплицировать и транслировать пространственно-временные кластеры с любой массой.
- Угу, - кивнул папа Андрей, даже брови не приподняв.
Он будто глаз не мог оторвать от княжны.
- Нужно срочно в Склиф, - выдал он правильную мысль вслух. – Вот чёрт... Бензина уже нет, машину заправлять надо… На такси не повезешь!
- Это далеко? – деловито спросила Анна.
- Не доезжая Садового Кольца… - сказал папа и спохватился: - Километров шесть всего.
- Я доставлю вас туда секунд за пять, - прикинула Анна. – Устроит?
Наконец-то, папа приподнял бровь… Потом поднял взгляд… заметил, что в окне нет стекла… Сказал «угу»… И вдруг лицо его просветлело! Прямо засветилось! Кит затаил дыхание: папа нашел решение.
- Сейчас! Ждите!
Он выскочил из комнаты, через двадцать секунд вернулся с ваткой… На всю комнату дохнуло нашатыркой.
Папа осторожно приподнял голову княжны, поднёс ватку к ее носу. Княжна вздрогнула, очнулась… тихо застонала.
- Смотрите на меня, княжна! – очень громко, чеканя каждое слово, произнес папа Андрей. – Слушайте меня внимательно! Вы меня слышите?
- Слышу, - шевельнула бледными губами княжна. – А где…
- Здесь я, здесь, - придвинулся Кит, ощутив сердцем новый ожог. – Ты слушай!
- Вы во времени Никиты! Сейчас мы вас спасём! Мы отвезем вас в больницу Склифосовского… В ваше время она называлась Шереметевской.
Княжна что-то прошептала совсем неслышно.
- Что?! – подались к ней все трое.
- Я знаю эту больницу, - слабо улыбнулась княжна. – Курсы сестер милосердия.
- Прекрасно! – поддержал ее папа Андрей. - Только сейчас другой век! У вас ранение. Это значит, что с вами будут иметь дело не только врачи, но и полиция. Огнестрельное ранение без полиции не обойдётся. Вы понимаете?
- Да… как же… полиция обязательно должна всё знать… - мучительно улыбнулась княжна Лиза.
- Прекрасно! Я вас нашел около парка Сокольники. У железной дороги. Повторите, если есть силы.
Княжна собралась с силами, тихо повторила.
- Вы не знаете, не помните, кто в вас стрелял. Вы-Вообще-Ничего-Не-Помните. Кто вы, как туда попали, где живете, где ваши родные… Не-Помните-Ничего. У вас шок. Сможете изобразить?
- Я играла… в пансионных постановках…
- Прекрасно! Больше ничего не говорите, - продолжал чеканить папа. - Берегите силы. Когда вас подлечат, мы найдем способ вытащить вас отсюда. Помните одно: тут о вас есть кому позаботиться. Вас не бросят.
- Я знаю, - улыбнулась княжна.
Она поискала глазами Кита… и нашла вместе с ним еще и нордическую блондинку, пододвинувшуюся вплотную к братишке. Тень растерянности мелькнула в ее глазах. Сердце у Кита сжалось…
- Ты ее разбудил? – вдруг снова просветлев взглядом, спросила княжна.
- Ну да… - шепотом откликнулся Кит.
- Я знала… Она такая красивая.
- Княжна, вас просят не тратить силы, - хирургически жестко предупредила Анна.
Кит не смог сдержать в себе вулканического напора правды.
- Лиз, она мне сестра! Сестрёнка, понимаешь! Ну, не совсем родная… но сестрёнка. Аней зовут!
Всё! Он проговорился… сказал то, что поклялся хранить в строжайшей тайне. Он знал, что теперь точно будут неприятности – неизвестно только,
