— Ладно, милая, я не расскажу ему.
Спасибо Господу за это. Это ужасная история. Это то, чем я не горжусь теперь, когда вышла замуж за Джеймса. Может быть, я расскажу вам позже.
Она уезжает час спустя, мы болтаем о Джейкобе, ее новом увлечении секс вечеринками и глупых выходках, больше внимания уделяя разговору о моей замужней жизни. Мы спорим насчет того, что я трахну Джейкоба. А я не буду, я не предам Джеймса. И не важно, как сильно я хочу попробовать Джейкоба Стоуна. Ням-ням.
Как только она уезжает, я быстренько переодеваюсь в белое приталенное платье до середины бедра, добавляя к нему белые сандалии на ремешках. Беру небольшой бирюзовый клатч, который так хорошо подходит к бусам, что висят на моей шее. Я заплетаю волосы и убираю их наверх, прежде чем нанести немного крема для загара.
Бикини, которое я надела под платье, тоже белое и почти ничего не скрывает. Набиваю сумку полотенцами, запасной одеждой, кремом от солнца и ставлю ее возле двери. Так, а где мой муж?
Я жду, и жду, и жду. Сейчас уже полдень — самое жаркое время суток и сказать, что я раздражена ожиданием — это ничего не сказать. И все-таки я жду. И жду. Мой телефон звонит, я вбегаю в комнату и вытаскиваю его из клатча. Это Саммер, я не беру трубку, телефон звонит еще минуту. У меня есть плохая привычка огрызаться на важных для меня людей, когда я злюсь. Мой папа всегда учил меня, что если я не могу сказать что-то хорошее, лучше вообще ничего не говорить. В этот раз я воспользуюсь этим замечательным советом.
Надо позвонить ему? Да. Черт подери, надо. Уже час дня. Он должен был уже быть здесь.
— Офис Мистера Фримана, говорит Карлсон.
— Карлсон, соедини меня с моим мужем, пожалуйста, — выплевываю я.
Вот, о чем я говорила. Грубая, когда сердитая.
— Конечно. Секунду, — раздается какой-то шум, и телефон дважды звонит.
Безумный, испуганный голос раздается из трубки:
— Бл*дь, Майя, мне так жаль, я…
— Оставь свои извинения при себе, придурок! Пойти куда-нибудь сегодня было твоей идеей, черт возьми, я могла бы гулять с Мари, но догадайся, где я сейчас. Сижу дома на диване, вся покрыта липким кремом для загара, проверяю свои часы каждые две чертовы минуты. Иди ты на хрен! — большим пальцем хлопаю по экрану, эффектно сбрасывая звонок. Думаю, получилось неплохо, да?
Телефон звонит, я игнорирую. Затем снова, и снова, и снова. Вздыхаю. Открываю смс.
Джеймс: Мне так жаль, малышка. Я уже в пути. Пожалуйста, дождись меня.
Майя: Я выхожу… без тебя. Придурок. Напомни мне больше никогда даже не пытаться куда-то с тобой ходить.
И я выхожу, захватив с собой клатч. Направляюсь в город пешком, потому что день слишком прекрасен, чтобы ехать за рулем, тем более на дорогах пробки. Сначала я останавливаюсь у кафе «Коста» и заказываю холодное карамельное латте, прежде чем направляюсь в парк. В парке играет какая-то джазовая группа. Они довольно неплохи, вокруг них даже собралась толпа на одеялах для пикника. Я усмехаюсь и отправляюсь к ларьку, чтобы взять рожок мороженого.
Я ложусь в тенечке под деревом, рожок в одной руке, киндл2 — в другой. Сейчас я читаю книгу о бессмертных, она об удивительном парне по имени Уильям, который мечтал об одной девушке долгие годы и, наконец, нашел ее. Моя самая любимая сверхъестественная трилогия в мире.
Лежу на животе, болтая ногами в воздухе. Иногда поглядываю на детей, которые играют в футбол и на их семьи, которые наблюдают за ними. Они выглядят такими счастливыми. Мысли снова возвращаются к моему мужу. Он пытался вытащить меня куда-то вместе с ним несколько месяцев, а теперь, когда я согласна, он обо мне забывает. Как кто-то может забыть о чем-то так быстро?
И что мне делать? Как реагируют супружеские пары, когда один из них подводит другого? Они убегают гневно прочь или остаются и обсуждают это? Это так печально. Единственный в жизни человек, который не должен тебя подводить, но подводит.
Просто потрахайся с ним и забудь. Не похоже, чтобы ты хотела провести с ним время.
Заткнись, либидо. Не всегда все сводится к сексу.
Если бы я не знала тебя так хорошо, подумала бы, что ты действительно думаешь, будто не всегда все сводится к сексу.
Я так и сказала это (в своей голове).
Ну, так и что изменилось? Месяц назад все сводилось к сексу.
Бл*дь.
Всегда рада помочь.
Мне и впрямь нужно прекращать спорить с собой. У меня в голове, будто плохой и хороший полицейский. Мое либидо — плохой полицейский. Или непослушный полицейский. Я должна купить себе костюм сексуального полицейского.
Вздыхаю и проверяю телефон: четыре смс и двадцать три пропущенных. Все от него и одно от Саммер. Вероятно, он попросил ее написать мне, узнать, где я.
Читаю смс:
Джеймс: Пожалуйста, малышка, прости. У нас с тобой есть еще целый день. Не злись.
Джеймс: Мне очень жаль! Мы будем делать все, что захочешь. На завтра я возьму отгул.
Джеймс: Пожалуйста, ответь на смс. Или возьми трубку.
Саммер: Хэй, детка, что делаешь? Может, выпьем по чашечке кофе?
Майя: Хэй, Саммер. Я не тупая. Выпьем кофе завтра! Хх
Саммер: А я говорила ему, что ты все поймешь, но он попросил хотя бы попробовать. Хх
Майя: Он — придурок.
Саммер: А разве есть мужчины — не придурки?
Майя: Точно! Обожаю тебя, сучка хх
Саммер: Увидимся завтра, грудастая! Хх
Джеймс: Ответь на свой гребаный телефон!
Джеймс: Прекрасно… Веди себя, как долбанный ребенок! Боже, Майя, я налажал, прости!
Только из-за того, что он назвал меня ребенком, я решаю ответить на звонок.
— Какого черта ты назвал меня ребенком?
— Просто скажи, где ты, и я приеду, заберу тебя, — говорит он умоляюще, его голос пропитан отчаянием и раздражением. Хорошо. — Мне очень жаль.
— Прости, я занята. Никак не могу вспомнить, где я.
— Прекрати вести себя, как ребенок. е… почему я вообще беспокоюсь? — стонет он.
Я невесело усмехаюсь.
— Да, ты прав... почему ты вообще беспокоишься?
— Майя, я не имел в виду…
— Нет, я точно знаю, что ты имел в виду. Даже когда я пытаюсь сделать что-то, это не достаточно хорошо для твоего высокомерного и могущественного зада. Почему ты просто не разведешься со мной и не покончишь с этим? Зачем тратить впустую еще четыре года «беспокоясь» обо мне! — я снова бросаю трубку.
Даже не знаю, почему его слова меня так задели, ведь он говорит так все время. Может, потому что я, правда, стараюсь. Возможно, фигово, но все же. И вы не видите, как я постоянно жалуюсь, в отличие от него. Ну, не вслух.
Я жду еще два часа, прежде чем вся потная и спокойная возвращаюсь домой. На обратной дороге я снова заказываю карамельный латте и властно шагаю к лифту. Я полна энергии, поэтому все-таки выбираю лестницу.
Когда я вхожу в квартиру, сразу направляюсь в гостиную. Джеймс сидит на диване, держась руками за голову. Его волосы выглядят взъерошенными и это сексуально, он одет в бежевые шорты и нежно-голубую рубашку, пуговицы не застегнуты и открывают его мускулистую загорелую грудь. Отодвигаю свои эротические мысли в сторону и опускаюсь в кресло. Он поднимает взгляд, когда я опускаю латте и слабо улыбаюсь. Я замечаю беспокойство в его глазах.
— Мне очень жаль, что я сказал «не знаю, почему я беспокоюсь». Я, правда, знаю, почему беспокоюсь, — бормочет он и вздыхает. — Я — мудак. Ты простишь меня?
Я приподнимаю брови и смеюсь.
— Все в этом извинении было неправильным. Ты относишься ко мне, будто я тяжелая ноша, которую тебе приходится выносить. Это смешно.
— Ты поняла, что я имел в виду.
— У нас ничего не получается. — Я смотрю, как его лицо вытягивается еще больше. Мое сердце немного сжимается. Я игнорирую это, поскольку хочу донести свою точку зрения до него. Правда, еще решаю, какая она. — Все, что мы делаем, так это спорим. Это смешно.
— Все у нас получается. Не говори так! — я вижу панику, что так очевидна в его глазах. — Не убегай от меня сейчас.
Я откидываюсь на спину и тяжело вздыхаю.
— Я хочу развода.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Я не дам тебе развод, — усмехается он и подскакивает с дивана. Его скорость поражает меня, но я не подаю вида и продолжаю быть безразличной. — Из-за чего-то такого глупого.
— Жаль. Я больше так не могу. Не знаю, почему я беспокоюсь.
Он вздрагивает от моих слов, но я вижу эффект, который они произвели на него. Тот же самый эффект, что и на меня. Его глаза округляются, в них видна боль и зеленый цвет почти исчезает. Он выглядит на свой возраст, беспокойство отпечаталось на его лице. Морщинки вокруг его глаз напрягаются от небольшого страха.
