— Видел, – пожал плечами Таривил. – Он как раз возвращался в зал, когда меня выводили. Я ещё очень за него испугался, потому что начальник стражи подошёл к нему и о чём-то спросил.
"Спросил?"
— Они разговаривали, да, – эльф кивнул.
Морда тигра приняла одновременно и лукавое, и сочувствующее выражение.
— Что?
"Ничего", – вздохнул Вирлисс.
Таривил прикусил нижними зубами верхние. Великий Гвариан, неужели этот некромант намекает, что?…
— Я не верю, это клевета!
"А я что-то сказал?" – удивлённо моргнул тигр.
Свет в глазницах замерцал часто-часто, словно праздничная иллюминация. Только веселья в нём не было.
— Не может… этого… – прошептал Таривил. – За что?…
Тигр смотрел в сторону, туда, куда стремительно утекала река, теряясь под переплетением безмолвных снежных ветвей.
Скелет спрыгнул с обрыва прямо в ледяную чёрную воду – она доставала ему до пояса – и молча стоял, не двигаясь. Только лохмотья причудливыми водорослями колыхались вокруг позвоночника, колеблемые течением.
Гвариан! О Гвариан, каким он был дураком! Двури его подставил, это ясно как день. Подставил, словно ребёнка! Зачем? За что?…
Кости начали ныть в ледяной воде. Странно… Нежить может чувствовать. Неважно.
Таривил в отчаянии и гневе резко ударил рукой. На растревоженных волнах зазмеились изломы фосфорного света… Мерцание глазниц. Его собственных глазниц.
Он горько расхохотался.
Ну вот, довыдавался за немёртвого! Теперь удастся ли когда-нибудь выдать себя за живого?…
Таривил, раскинув руки, упал лицом прямо в воду – и она расступилась перед ним.
Дно устилал промёрзший песок, твёрдый, словно камень. Таривил перевернулся на спину и смотрел вверх.
Ничего. Только темнота. Одна темнота… И холод.
Течение, словно промозглый ноябрьский ветер, толкало, пыталось утащить за собой – но Таривил лежал, упираясь костями стоп в песок.
Такова его жизнь. Темнота и холод. И ничего больше. Но отныне он не позволит обстоятельствам играть им.
Двури. Ведь ты не мог не понимать, чем грозит плен у некромантов. И тем не менее ты предпочёл не стрелу из арбалета – пусть в спину! – но предательство…
Ах, если бы мы могли встретиться, Двури…
Если бы не миновало двенадцать тысяч лет! Наверное, никто в Невенаре не укажет даже твоей могилы… А жаль!
Светлый Гвариан, о чём он думает! Неужели о мести?
Но, прости, Создатель, никакое благородство и никакое великодушие не способны выдержать подобного испытания! Если бы кто-нибудь из его прежних друзей мог хотя бы понять… Понять, как это чудовищно: слышать без ушей, видеть без глаз, двигаться без мышц…
И жить!
Через слой тёмной воды пробился серебристый свет – это наверху показалась из-за деревьев луна. В тонком луче стремительной тенью мелькнула потревоженная рыба. Мелькнула, метнулась обратно, скользнула вниз, потыкалась у позвоночника – и заплыла в грудную клетку. И там забилась, не находя выхода…
Таривил рассмеялся и резко встал. Рыба, блеснув в лунном свете, с плеском упала в воду. И на тёмной глади закачалось отражение звёздного неба…
Чёрт тебя побери, Двури. Превращайся в пыль под своей надгробной плитой. А он будет жить! Жить вечно. Как и предназначено эльфам. Ты же этого хотел, напарник, не так ли?
"Как водичка?" – раздался в голове насмешливый вопрос.
— Холодная, – коротко ответил Таривил.
"Тогда вылезай".
Скелет, загребая ногами воду, двинулся к берегу. С лохмотьев падали тяжёлые капли. Впрочем, одежда очень быстро начала леденеть на пронизывающем ветру. Ледяная корочка покрыла и кости – всего немёртвого с головы до ног.
Вирлисс только головой покачал.
— А на кого должны охотиться скелеты, чтобы….жить? – неожиданно для самого себя спросил Таривил, выбираясь на откос.
Белый тигр посмотрел внимательно и серьёзно.
"Ни на кого, – ответил он наконец. – Скелеты автономны".
Эльф замер. Верно… Вот оно! Вот о чём он хотел спросить, но забыл, оглушённый известием о Господине.
— Как? – не смея верить в подобную удачу, прошептал он.
"Вот так, – тариллин дёрнул ухом. – Скелеты – самые лучшие убийцы, это верно. Прекрасные стражи. Но именно потому они и должны быть автономными. Они всегда готовы к бою, им не нужны еда и питьё. Они безжалостны и… не обладают ни собственной волей, ни разумом".
— А как же…
"Своя воля у тебя сохранилась, потому что при жизни ты был магом. А разум и память тебе вернул Эет… ну, он же надеялся, что ты скажешь параметры портала…." – тигр снова дёрнул ухом.
— И… он может их забрать?
"Уже нет".
Таривил молчал. Значит, вот так… Он – это он. И он останется собой. Гвариан, всё складывается так… что… Прости, он готов принять всё, как есть! Страшно. Страшно, что, оказывается, на такое способен. С другой стороны, не глупость ли – в данной ситуации проявлять принципиальность? Если он сейчас всё примет, чем это будет – слабостью и предательством? Или просто разумным шагом? Разумными шагами очень часто оправдывают именно слабость и предательство! А он… Он хочет жить! И не хочет предавать свой народ…
С другой стороны… Ведь его поступок никому не причинит вреда!
Только интересно, какой бы сюрприз преподнесло желание жить, если бы Вирлисс ответил, что скелеты должны охотиться, предположим, на людей? Чёрт, он встал бы в позу оскорблённой невинности, когда тариллин слышал, что эльфы тоже охотились не только на животных?
Или?… Или обвинил бы своих сородичей в лицемерии и стал бы, как все немёртвые, охотиться на?…
Но, чёрт побери, при чём тут лицемерие? Ведь его сородичи охотились на людей, защищая свои леса! И на людей, и на дварфов, и на демонов… Кажется, эльфы охотились на всех, кого судьба заносила в лес без их разрешения.
Таривил медленно опустился на обрыв и обхватил колени руками.
— Я…
Вирлисс сел рядом на снег, обвив лапы хвостом.
"Что?" – не выдержав, спросил наконец божественный тариллин.
Свет в глазницах мигнул.
— Не знаю… Я… скажу вам… параметры портала. Может быть…
Тигр вопросительно приподнял голову.
— Может быть, – тихо повторил Таривил. – Я не знаю… пока.
"Было бы неплохо, – кивнул Вирлисс. – Ты бы показал нам Невенар… Ни разу между мирами не путешествовал! Наверное, удивительно…."
Плечи Таривила чуть вздрогнули. Потом ещё. Из груди короткими всплесками поднимался тихий весёлый смех.
— Показать Невенар… – сквозь смешки еле выдохнул он. – Кто бы мне его сейчас показал… Там ведь столько изменилось…
Вирлисс тоже рассмеялся.
"Пока ты думаешь, мы могли бы показать тебе Атариду, – заметил белоснежный зверь. – Ты ведь острова не видел толком, разумеется?"
Таривил помотал головой.
"Я поговорю с Эетом. Он мировой парень! Вы подружитесь, я уверен. В любом случае, я тебе обещаю, ты недолго проторчишь в коридоре!"
— А… не покажется ли вам дерзким мой вопрос… Есть ли у вас лютня? – обернувшись к Вирлиссу, чуть смущённо спросил Таривил.
"Лютня?"
— Люблю играть, – пожал плечами эльф.
Тигр отрицательно покачал головой. Лютни не было.
— Жаль, – понурился скелет.
"Ну ничего, сделаешь сам", – Вирлисс дёрнул ухом и усмехнулся своей фирменной улыбкой, показав клыки.
Таривил кивнул, и в фосфорном мерцании его глазниц затеплилась робкая радость.
Скелет и призрак молча сидели над ночной рекой и смотрели, как катятся по небосводу звёзды.
"Ну что, – наконец прервал молчание тариллин. – Пойдём посмотрим нашу ловушку?"
— Да, наверное, – кивнул эльф.
Не хотелось уходить от этой тихой речушки, от тяжёлых сугробов… Не хотелось возвращаться в тёмный коридор, полный воспоминаниями о мучительной смерти. Но, как бы там ни было, теперь, кажется, появилась надежда!
Таривил легко поднялся и последовал за белым тигром в лес.
….Они услышали рычание на подходе к тропе. В сети на дереве билась гиена. Эльф радостно обернулся к спутнику и увидел, как восторженно сверкнули глаза тигра.
"Усыпи её", – услышал он, уже бросая заклятье на добычу. Минута – и зверь затих, сонно подёргивая лапами.
"У нас получилось! – мысль Вира полнилась еле сдерживаемым восторгом. – Ну ты спец!"
— Охота с вами доставила мне истинное удовольствие, – прижав руку к груди, изящно поклонился Таривил.
"Взаимно, – припав на передние лапы в ответном поклоне, учтиво произнёс Вирлисс, ничуть не смутившись. – И я надеюсь от всего сердца, что впереди у нас ещё много приятных и взаимно обогащающих моментов…."
— Мне кажется, надежда на это имеет под собой все основания. А пока не снять ли нам добычу и не отнести ли её в Храм?
В голосе Таривила слышался сдерживаемый смех, и в глазах тигра тоже скакали лукавые смешинки.
