Потом царь призвал тех трех юношей и спросил их: «Как вы повеселились вчера?» Они ответили: «По милости вашей так, как были того достойны». — «О чем вы говорили?» Братья в ответ: «О чем вели беседу? За вашу щедрость выпили, насытились и уснули». Царь тогда молвил: «Я все знаю, не скрывайте. Но откройте мне, как вы угадали, что барашек вскормлен собакой?» Старший брат ответил: «Благоденствуй вовек, государь! Барашек был жирен да гладок, но мясо его было так невкусно, что невозможно было проглотить ни куска, потому я и сказал, что выкормлен он собачьим молоком».
Спросил царь среднего брата: «А ты как угадал, что лоза взросла на могиле?» Тот ответил: «Вино имело алый цвет и было весьма крепкое, сладкое, зла пьющему не приносило, но такое тяжелое, словно я испил собственной крови, и потому я сказал: никак, на чьей-то могиле выросла лоза, иначе вино не было бы таким».
Пока царь их допрашивал, младший перепугался: вдруг и его спросит, стал искать, куда бы спрятаться, но укрыться было негде. Тут и к нему обратился царь: «Теперь ты предстань предо мною и доложи: отчего приравнял ты меня к сыну повара?» Младший брат клятвенно отрицал все, но после понял, что ложью навлечет на себя еще больший гнев, и ответил, отринув страх: «Как я мог это заметить? Разве знал ты ущерб в богатстве или в славе? Одевался неподобающе или вести себя не умел? Бог свидетель, что во многом ты превосходил других государей! Но при твоем дворе ничто не упоминалось так часто, как половник и шумовка, а я по слепоте своей, не рассудив, произнес неподобающие слова: «Никак, этот царь сын повара». Ведь при царском дворе речь должна идти о вооружении войска, о конях и доспехах, об игре в мяч и охоте, выборе соколов и всяких доблестных делах, а не о половнике и шумовке».
Государь громко рассмеялся и молвил: «Истинны ваши слова, братья, но следует расспрашивать пришельцев, какого они роду-племени, а не венценосцев, кто бы они ни были. Вы узнали про меня такое, чего даже воспитатели мои не ведали, а воспитанникам вовсе никто не мог сказать! Случилось это по причине вашей учености и мудрости и по моему неразумению». Затем царь рассказал нам, что узнал от своей матушки, и обратился к юношам: «Теперь, братья мои, когда я рассказал вам о себе, откройтесь и вы нам: «Кто вы такие, какого роду-племени?»» Братья промолвили в ответ: «Мы и раньше хотели обратиться к царю с жалобой, но он не помнил добрых дел нашего рода, а у нас тогда еще не было никаких заслуг. И мы порешили в душе: как сослужим царю добрую службу, тогда откроем свою тайну. Может, царь обратит на нас свою милость и с его помощью мы дадим отпор нашим врагам и наконец вкусим хлеба своего отечества. Ныне же дело обернулось так, что по своей дерзости и невежеству мы снова сами на себя навлекли беду. Нечего нам ждать добра от грядущего!»
Отвечал государь: «Не печальтесь о том, братья, ничего дурного вы не сказали, и мне стыдиться нечего. Пусть я сын повара, но мне подвластна великая страна и многие правители покорны мне. Может, и был бы я лучше, если бы был сыном царя. Теперь расскажите о себе. Если вы отпрыски великого рода и одолел вас враг, если я могу вам помочь — не пожалею ни войска, ни жизни своей!» Юноши отвечали: «Благословен будь, государь! Раз не погубил ты нас, откроем тебе всю правду.
Мы трое — сыновья деламского царя. За их прегрешения и нам на беду, когда мы родились, наши родители скончались. Не осталось никого, достойного занять царский престол. От безвластия в той стране козы взяли власть над львами. Напали на нас наши данники и захватили все царство, изгнали преданных нам людей. А нас воспитатели наши растили тайно, выдавая за своих детей. Когда мы немного подросли, собрали нас троих и сказали нам так: «До сих пор все считали вас нашими сыновьями, да и мы сами растили вас, как родных. Отныне не можем держать вас у себя, бог разгневается на нас. Если даже пренебречь страхом перед господом и оставить вас у себя, все равно вы не похожи на наших детей, и, если узнают вас, мы окажемся вам кровными врагами. Заботьтесь отныне о себе сами, помогайте друг другу». Мы стали плакать, ибо не знали других покровителей, кроме них, и трудно нам было расставаться с ними».
Сказал старший [брат]: «Мне было семь лет, а им и того меньше. Небольшой умишко у меня был, и я сказал им: «Братья, не будем плакать. Пойдем, доверим судьбу свою господу. Где раздобудем пропитание, там и останемся». Пошел я и повел их за собой. С того дня и до сих пор бродим мы, нигде не задерживаясь больше чем на одну неделю. Пока братья были маленькие, я нес на руках то одного, то другого, так с трудом перебирались мы с места на место. Когда же они научились ходить, мы стали передвигаться быстрее. Но наши недруги узнали про нас, стали нас разыскивать и преследовать. Куда бы мы ни приходили, нас расспрашивали, кто мы такие. Когда мы отвечали, с нами обращались почтительно. Когда преследователи настигали нас, зачастую у нас же осведомлялись, не видели ли мы беглецов. Мы покидали одно царство и направлялись в другое. Вот уже двенадцать лет мы скитаемся в нужде и тяготах. Ныне прибыли мы сюда, и поступай с нами так, как подобает твоему царскому достоинству. Не обращай внимания на нашу злую долю и не прощай невежество и горячность. Нужда и скитания многих мудрецов сводили с ума, а нас некому было учить премудростям!»
Выслушав от них это, государь воскликнул: «Слава тебе господи, который из ничего рождает живые существа и сотворяет из глины человека! Дела твои прекрасны и удивительны, и меня, недостойного и убогого, ты поставил царем и наградил величием. А еще благодарю тебя за то, что привел ты ко мне сыновей столь великого царя! Отныне же, о повелитель всего — видимого и невидимого, ты будешь помогать мне мощью десницы твоей вернуть могущество тем, кто пришел в мое царство, безжалостно поверженный врагом и неустанно им теснимый. Пусть они одержат верх в борьбе и воспрянут во славу твою!»
Кончив говорить, царь тотчас велел войскам снаряжаться, а для братьев приготовил коней, оружие и царские доспехи. Облачил он их в царские одежды, пригласил воссесть на престол, а сам сел рядом и давал им наставления. Всех троих женил на своих дочерях и справил свадьбу, назначив каждой подобающее приданое. А после велел он им: «Ступайте, я снарядил с вами большое войско! Если бог уготовил вам победу, мне идти с вами незачем, если нет — сообщите мне, я немедленно помогу вам». Они (деламские царевичи) поблагодарили его: «Не к лицу нам подкрадываться тайком к нашим врагам — и вас это недостойно, и нам доблести не прибавит. Раз уж вы оказали нам такую милость, пошлите человека, пусть он сообщит им, что мы живы и породнились со столь великим царем. А после выступим в поход, чтоб никто не мог сказать: «Не победа то была, а предательство!»»
Одобрили царь и его придворные эти речи. Снарядили посла к деламскому правителю: «Готовься, мы скоро прибудем!» Стали те готовиться, а государь (Наср) отправил царевичей с войсками. Когда братья приблизились к врагу, оставили они рати позади, а сами вышли вперед, полагаясь лишь на свою силу. Увидев их одних, не посчитались противники с ними и тотчас ринулись в атаку. И завязался жестокий бой. Бог даровал юношам победу, истребили они врага, завоевали свой престол, покорили все царство, одарили воинов и распустили их по домам с богатой добычей, а царю (Насру) отправили подобающие драгоценные дары, воздали ему великую хвалу и благодарность: «Не обессудь, государь, за нынешние скудные подношения, мы — рабы твои, и царство наше — прах от ног твоих». Мне прислали они ласковое благодарственное письмо: «За все мы тебя благодарим. Если бы ты не представил нас царю, ничего бы не произошло». Мне они также пожаловали дары и сказали: «Нас три брата, а ты — наш четвертый, старший брат. Приходи, погляди на дом и владения наши и научи нас, кому чем надлежит заниматься, позволь нам услужить тебе!»
Тогда я не мог пойти к ним. Отправился я позже и всех братьев нашел воцарившимися. И когда бы я ни посетил их потом, все три государя встречали меня с почетом и уважением, ласково привечали, развлекали, одаряли столь многим, что унести я всего не мог, и провожали с почестями.
И сказал самый младший брат Заал: «Братья! Наши повелители — старшие братья рассказали много мудрого и поучительного, ибо видели свою сестру во власти горькой печали и старались развеять ее тоску. Мы же сами не видели ничего дивного и примечательного, а кроме того, бог послал нам радость, и потому не остается мне ничего, кроме пустого разговора, как Болтунье и Говорунье. Русудан же что-то нам готовит, подобно дочери морского царя».
Начались тут смех и шутки. И сказали братья: «Расскажи нам, в чем дело. Что она нам готовит и что с ними приключилось?» Заал ответил: «Что я могу сказать, кроме того, что от нашей болтовни затужила Русудан, а так грустить ей больше не о чем. День ото дня должна она все больше веселиться и ликовать. Я, как вам известно, в дальних странах не бывал и ничего диковинного не видывал. Только от вас кое-что слыхал. Но поскольку теперь настала пора веселья и шуток, посмею и я, невежда, рассказать одну историю, а вы, сестрица и братья мои, не смейтесь надо мной и не судите строго».
