Часть 4. Современная поэзия - Коллектив авторов

Человек стареет. Во взоре и разговорах,

За утренним чаем,

Как дым — поднимается вверх.

В землю уходит — влагой,

Преображаясь — в шорох.

Мрак обступает веки.

Жалок щербатый смех.

Грузен осенний полог, заледенели росы.

Музыкою сиротства позанесло пути.

Что остается кроме? Птица одна у плёса,

Рыхлый пепел кострища — дальше и не дойти.

А человек, старея, видит одни обломки:

Перечень упущений и прейскурант утрат.

Всё, что любил когда-то —

 дальше туманной кромки

Юности и лагуны, вытянутой в закат.

Можно о вечном печься — он искушён,

А силы

Неумолимо тают — словно песок течет

В узкую жерловину, что уже поглотила

Душу на половину.

Немощь его — не в счет.

Речи его — отголосок прожитого душою,

Скопленного за годы чаяний и тщеты.

Рисовая солома...

Рисовая солома —

Спутник его отныне

До роковой черты.

Кто-то очаг лелеет,

Кто-то цветы разводит,

Кто-то играет в карты, жизнь обращая в прах,

И только старик, что бродит

Улицами бесцельно,

Видит, как ветер жизни сеет развал и страх.

На стогнах воспоминаний запросто заблудиться,

И уповать на роздых — минимум не с руки.

Ждет он — пригонит ветер вскоре сухие листья,

Плечи его укроет сплошь — на манер дохи.

Звуки его тревожат: ширятся, нарастают,

В маленькую шкатулку будто вправляют твердь.

Вот и финал прогулки:

Словно заслуги,

Тают

Черновики,

В которых прячется от потерь...

Такой урожай, пожалуй,

Старик одолеть не сможет:

В юности полыхавший,

Выбился он из сил.

Окоченело тело.

И уже не поможет

Память о том, что знал он,

О чем он

Не говорил.

Если ты остаешься всего лишь

  безучастным зрителем,

Это пустяки. Но это преступление.

Лежа на подушке из гречишной шелухи,

  вертел головой.

Гречишная шелуха шуршит, но этот звук

  поглощает равнина...

Ливень в тысячу ли —

  это человек, который взволнован.

Вернуться — совсем не значит вернуться домой.

Вернуться домой — совсем не значит,

  что дом все еще есть.

На равнине душа человека становится ровной.

Душа одиноких деревьев становится тоже душой.

На равнине увидеть во сне равнину —

  обычное дело.

На равнине увидеть во сне Конфуция —

  это как будто Конфуций

увидел во сне всеобщую справедливость.

  Так же необычно.

Нужно быть осторожным в такой темноте.

В темноте особенно слышно,

  как лает собака и кричит птица.

По равнине шагал очень долго.

Во время привала моим первым желанием было:

постирать носки.

Пусть каждый занимается своим делом:

Я достаю котелок, развожу огонь.

С каким облегчением ложишься на землю.

Так осенью осыпаются семена...

Я придумал себе такую игру.

Я почти стал вещью. Днями,

А порой неделями не общаюсь с людьми.

Другие тоже как вещи, как свет.

Поэтому, когда я встретился с вами,

Услышав ваши слова, обращённые ко мне,

Я испугался, почувствовав,

Что со мной говорит свет.

Я почти стал вещью. Порой

Днями, неделями не общался с людьми.

Другие тоже как вещи, как свет.

Поэтому, когда я встретился с вами,

Услышав ваши слова со мной

Я испугался, почувствовал,

Что поговорил со мной свет.