гудело, стесненное запретом дотронуться до него. Он подступил ближе, и на какой-то миг
наши руки соприкоснулись. Меня пронзило током, а он сделал резкий вдох.
Измученный, Келлан убрал костяшкой пальца слезу с моего лица. Я опустила веки,
негромко всхлипнув от его прикосновения. Мне было наплевать на свой вид, вероятно
ужасный: с усталыми и налитыми кровью глазами после бессонных ночей, с растрепанными,
вопреки стараниям сестры, волосами и все еще в «траурном» облачении – неказистых
домашних брюках и драной футболке с длинными рукавами. Все это не имело значения: он
прикасался ко мне, и это оказывало свое обычное действие. Положив ладонь мне на щеку,
Келлан приблизился еще, и теперь наши тела соприкасались. Я дотронулась до его груди и
облегченно выдохнула, ощутив, что его сердце колотилось не меньше моего. Он испытывал
то же самое.
Тут кое-кто из фанаток счел, что у них есть полное право встрять в нашу интимную
сцену. Я открыла глаза, когда какие-то девицы затеяли толкаться. Келлан придержал меня, а
затем вывел из столпотворения. Большинство девах смирилось с поражением и оставило его
в покое. Однако одна блондинка, напившаяся крепче других, восприняла это как
приглашение. Она агрессивно подошла к нему и стиснула его лицо, явно желая поцеловать.
Во мне разжегся гнев, но Келлан, не успела я отреагировать, отпрянул и убрал от себя ее
руки. Затем он с силой оттолкнул эту оголодавшую особу.
Я ошарашенно уставилась на него, а он – на меня, сверху вниз. Раньше я никогда не
видела, чтобы он кого-то толкал, тем более так грубо. Девица не оценила этого. Краем глаза
я заметила, что в пьяном угаре она рассвирепела вконец и занесла руку для действия,
знакомого мне слишком хорошо. Я автоматически перехватила ее запястье перед самым
ударом. Келлан вздрогнул и оглянулся на нее, как будто до него наконец дошло, что ему
чуть не врезали снова.
Блондинка разинула рот и уставилась на меня с комическим изумлением. Я подумала,
что сейчас она полезет в драку, но та вдруг густо зарделась и выдернула руку. Глубоко
устыдившись того, что едва не натворила, она кротко побрела прочь и затерялась в толпе.
До меня донесся смешок Келлана, и я, оглянувшись, натолкнулась на слабую улыбку
и теплый взгляд. Это выражение исчезло из моей жизни настолько давно, что я ощутила
нешуточную боль. Моя ответная улыбка заставила его глаза потеплеть еще больше. Он
кивнул в сторону, куда скрылась девица, и шутливо осведомился:
– Лупить меня можно только тебе?
– Да, черт возьми, – отозвалась я и отчаянно покраснела, выругавшись.
Келлан снова рассмеялся и умиленно покачал головой. Я посерьезнела и тихо
спросила:
– Может, пойдем куда-нибудь, где будет поменьше обожательниц?
Он тоже посуровел и потянулся за моей рукой. Ловко лавируя меж оставшихся
фанаток, он вывел меня в коридор. Я превратилась в сплошной комок нервов, заподозрив,
что Келлан направлялся в подсобку. С ней было связано слишком много воспоминаний. Это
место представлялось чересчур укромным и тихим, а мы избыточно разогрелись. Там могло
произойти лишнее, нам же предстояло очень многое обсудить.
Возможно, Келлан уловил мое нежелание, возможно, понял, что нам нужно
поговорить, а то и вовсе не собирался вести меня туда – какой бы ни была причина, он
остановился задолго до двери, и я, смятенно и облегченно, прислонилась к стене.
Он высился передо мной, уронив руки и шаря по мне взглядом с головы до пят. Мне
стало жарко под его пристальным взором. В итоге его глаза остановились на моей цепочке –
его цепочке, – и он потянулся к ней дрожащими пальцами. Один из них коснулся моей кожи,
потрогав холодный металл, и я смежила веки.
– Надо же, ты ее носишь. Не ожидал, – пробормотал он.
Я вздохнула, наткнувшись на неотрывный взгляд его темно-синих глаз. Как же это
было давно…
– Конечно, Келлан.
Накрыв его руку своей, я поразилась заряду, который пробежал по моему телу даже
при этом малом контакте.
– Конечно, – повторила я.
Я попыталась сплести наши пальцы, но Келлан отнял руку и посмотрел в коридор.
Вдали бродили люди, входившие и выходившие из туалетов, но все было сравнительно тихо
и мирно. Чуть встряхнув головой, он снова посмотрел на меня:
– Кира, зачем ты здесь?
Его вопрос разбил мне сердце. Он вправду не хотел меня видеть? Смешавшись, я
выпалила:
– Сестра привела.
Он кивнул, как будто это все объясняло, и сделал движение, словно собрался уйти. Я
схватила его за руку и потянула к себе.
– Ты… Это из-за тебя.
Произнося это, я немного запаниковала, а Келлан прищурился:
– Из-за меня? Ты же выбрала его, Кира. Мосты сожжены – ты выбрала его.
Я замотала головой и снова притянула его ближе, вынудив сделать шаг.
– Нет… Я этого не сделала. В итоге – нет.
Он сдвинул брови:
– Кира, я все слышал. Я был там и слышал тебя отчетливо…
Я перебила его:
– Нет… Я просто испугалась. – Притиснув его вплотную, я положила руку ему на
грудь. – Мне было страшно, Келлан. Ты… ты так… – Я замолчала, не зная, как объяснить все
это, и стала нащупывать подходящие слова.
Он навис надо мной, и наши бедра вдруг соприкоснулись.
– Я – что? – прошептал он.
Его близость обожгла меня, и я перестала подбирать выражения, сказав все то, что
само просилось наружу.
– У меня никогда не было такой страсти, как с тобой. Я ни разу не испытывала такого
жара. – Я гладила его по груди, затем потянулась к лицу, а он зорко следил за мной и мелко
дышал, чуть разомкнув губы. – Ты был прав, я боялась тебя отпустить… Но и уйти от него к
тебе мне тоже было страшно. С ним казалось уютно и спокойно, а с тобой… Я испугалась,
что пламя выгорит… И ты бросишь меня ради кого-то получше… А я останусь ни с чем.
Брошу Денни во имя безумной романтики, которая закончится, не успею я оглянуться, и
останусь одна. Искра – и все.
Келлан пригнул голову, прижавшись ко мне теснее – теперь мы соприкасались и
грудью.
– Вот что, выходит, было у нас? Искра? Ты решила, что, если она угаснет, я запросто
тебя брошу?
Слово «если» он произнес так, будто сама эта идея представлялась ему дикой.
Келлан уткнулся в меня лбом и поставил ногу между моими. Мое дыхание
участилось, а затем чуть не замерло насовсем при его словах.
– Ты единственная, кого я любил… за всю жизнь. Ты думала, что я это вычеркну? Ты
всерьез считаешь, что для меня в этом мире кто-то может сравниться с тобой?
– Теперь я это знаю, но тогда была в панике. Я испугалась…
Мой подбородок запрокидывался, пока наши губы не встретились.
Он отодвинулся и сделал шаг назад. Я вцепилась в его руку, чтобы удержать. Он
глянул вниз, потом на меня, и в его глазах развернулась борьба между желанием и
нежеланием.
– А меня, Кира, это как будто не пугает? – Келлан покачал головой. – Ты думаешь,
что любить тебя было так легко или порой приятно?
Я потупилась и звучно сглотнула комок. Да, я догадывалась, что я не подарок. Его
последующая речь подтвердила это.
– Ты столько раз погружала меня в ад, что сейчас я прикидываю, не спятил ли я, раз
вообще говорю с тобой.
По моей щеке покатилась слеза, и я шевельнулась, чтобы уйти. Он сгреб меня за
плечи и прижал к стене. Я подняла на него взгляд и уронила еще одну слезу. Келлан ласково
смахнул ее большим пальцем, заключил мое лицо в ладони и заставил смотреть на себя.
– Я знаю, что у нас все было ярко. И понимаю, это пугает. Поверь, я чувствую то же.
Но это настоящее, Кира. – Его рука метнулась от своей груди к моей, затем вернулась на
место. – Это настоящее, глубокое, и оно не может просто… взять и выгореть. Я покончил с
бессмысленными связями. Ты – все, что я хочу. Я никогда бы не ушел от тебя.
Вскинув руки, я попыталась взять его так же и притянуть к себе, но Келлан успел
отшатнуться. Его глаза, наполненные почти нестерпимой печалью, теперь оказались на
расстоянии полуметра.
– Но все-таки я не могу быть с тобой. Как я могу поверить… – взгляд Келлана уперся
в пол, а голос понизился настолько, что был еле слышен сквозь гул, стоявший в коридоре, – в
то, что это ты не бросишь меня в один прекрасный день? Сколько бы я ни тосковал по тебе,
эта мысль удерживает меня в стороне.
Я шагнула к нему и потянулась за его руками.
– Келлан, мне очень…
Он поднял на меня глаза и перебил:
– Ты бросила меня ради него, Кира, пусть даже это был рефлекс, потому что была в
ужасе при мысли о нашей совместной жизни. – При этих словах Келлан горестно сдвинул
