Наименьшее зло - Владарг Дельсат

— А вот и Хопкинс, — почти прошипел Змей, увидев идущего куда-то мальчика, и, не дав тому даже сообразить, что происходит, втащил в пустующий класс. Увидев оскалившегося Гарри Поттера, Уэйн почувствовал себя… нехорошо. — Ну скажи нам, Хопкинс, зачем ты запустил боггарта в вагон?

— Это не я! Это Уизли! — попытался закричать Уэйн, думая привлечь внимание, но ладонь Лиса лишила его такой возможности.

— Значит точно, ты, — улыбнулся Змей, достав нож. — Тебе какое яйцо не нужно, левое или правое?

— Я на вас… я вас… Спасите! — опять попытался закричать мистер Хопкинс, непроизвольно опорожнив мочевой пузырь.

— Ничего, мы не брезгливые, — посмотрел на мальчика товарищ старший лейтенант. — Итак?

— Я… Я хотел доказать… Что ты самозванец! — выкрикнул Уэйн. — Я должен быть героем! Я! А не ты! Я!

— Бред величия в тринадцать лет, — хмыкнул Лис, поднабравшийся всякой терминологии в свое время. — Не рано ли?

— В общем так, зассанец, — оскалился Змей, — еще раз что-то такое не только сделаешь, а просто подумаешь, и хоронить будут в закрытом гробу, это понятно?

— Я геро-о-о-ой, а ты само… само… — Хопкинс заревел от страха.

— Не пережал? — поинтересовался Лис.

— Нормально, — хмыкнул товарищ старший лейтенант. — Не убивать же. Он жеребенок, все-таки. Хотя если бы боггарта увидела Джинни…

— Так ты ему еще мало тогда, — Лис очень хорошо понял, что бы было, увидь девочка боггарта. — Хотя ты прав, не убивать же…

История с боггартом прояснилась, Хопкинс старался держаться от Змея подальше, но вопрос с нападением на Катю, которая в тот момент была Викой, все еще оставался открытым, а Змей очень хотел растерзать хоть кого-нибудь, понимая, тем не менее, что Слизерину такой выбрык просто не выгоден. Ясно было одно: без понимания, почему Гермиона, ответа на вопрос «кто виноват?» не будет. Хопкинс точно не мог наложить подчинение на профессора. Кто тогда? Кто?

* * *

Невилл чувствовал, что в школе происходит что-то очень странное и на предыдущую жизнь совсем непохожее, просто совершенно не похожее, как будто что-то сломалось и пошло не так, но у него было о ком заботиться и кого защищать. Мальчик сам не заметил, как начал воспринимать Джинни центральной фигурой своей жизни, а девочка, чувствуя внимание, заботу, желание защитить, оттаивала. Оттаивала и принимала Невилла как своего защитника. Джинни видела, что и мальчику непросто, что его гложет какая-то вина, поэтому сумела разговорить Невилла, плача потом вместе с ним.

— Мне казалось, Гарри умер там, в Отделе Тайн, вместе с Гермионой, — рассказывал Невилл. — У него будто бы отняли смысл жизни, он не стремился жить после этого.

— А я что делала? — спросила Джинни, сидя на диване рядом с мальчиком.

— Ты его любила, но он уже не мог принять твою любовь, — объяснил Невилл. — Он умер внутри, понимаешь?

— Значит, Гермиона была для него всем миром, — прошептала девочка. — Хотела бы я, чтобы меня так любили…

Круциатус Катю, скорее, встряхнул. Когда девочку перестали бить судороги, она задумалась. Вика, роняя слезы на спасшую ее подругу, массировала и растирала ее тело, а Катя думала. То, что Гермиона Грейнджер не была простой девочкой, рожденной не магами, сообразил, кажется, даже тупой, но кто же она? И как обеспечивалось влияние внутри школы? Навскидку Катя могла предположить химию, то есть зелья, газ, то есть те же зелья, и приборы, то есть артефакты.

— Вика, давай подумаем, как можно влиять внутри школы, — предложила Катя. — У меня три варианта: зелья, они же как газ, и артефакты.

— Еще контактные яды есть, почему бы не быть зельям? — припомнила товарищ старший лейтенант медслужбы.

— Зелья в еде или контактные кто-то должен подливать, — задумчиво проговорила товарищ капитан. — А вот артефакт достаточно один раз установить.

— Но защита замка… А есть ли защита у замка? — спросила Вика, пощекотав ногу подруги и отметив реакцию.

— Ай, — дернула ногой девочка. — Не хулигань. Можно у папы спросить, кстати. Он-то должен знать.

Дамблдор был от управления школой отстранен, вместо него в кресло директора временно сел мистер Бобкинс, сотрудник Отдела Тайн. По крайней мере, на время расследования. В дальнейшем попечители должны были назначить нового директора. А пока невыразимцы разбирались с тем, что в школе происходит. Папа Ксено, внимательно выслушав девочек, идею с зельями полностью не отмел, а услышав про газ и аэрозоль, признал, что этот вариант они пропустили.

— Значит, газ полностью не исключен, — задумалась Катя, пытаясь вспомнить, что с этим можно сделать.

— Газоанализатор, Катюша, — Вика поняла, о чем думает подруга. — Артефакт-то такой сделать можно.

— Вполне, — кивнула девочка. — Папа! — позвала она. — Можно ли сделать артефакт, который анализирует состав атмосферы?

— Всей атмосферы, луковка? — поинтересовался мистер Лавгуд.

— Что ты, папа, — хихикнула Катя. — Только области вокруг себя, чтобы газы и примеси определить, только у мальчиков в спальнях ставить его нельзя.

— Почему, доченька? — удивился Ксено, не понявший специфического юмора дочери.

— Когда в углу стоят носки, запах может быть такой, что насекомые передохнут, — объяснила товарищ капитан, не раз наблюдавшая обстановку в офицерском общежитии.

— Может, заодно и убирать научатся? — Вика хихикнула, представив самоубийство газоанализатора от запаха.

— Как же, жди, — хмыкнула милая девочка Катенька. — Газоанализатором исключим газ, а вот если артефакт?

— Артефакт мы, доченька, найдем, — твердо сказал мистер Лавгуд, обняв обеих своих дочерей.

— Кстати, папа, а тяжело было получить опеку над сестренкой? — спросила товарищ капитан, помнившая рассказы о том, какой это геморрой.

— Знаешь, как-то не задумался; как к магглокровкам у нас относятся, ты знаешь, — произнес Ксено, задумавшись и перебирая детали своего визита. — Ее будто готовили к передаче, или…

— Или? — удивилась Вика, понимая, что не все так просто.

— Или… — мистер Лавгуд не смог это произнести, но все понявшая товарищ старший лейтенант заплакала. — Мы найдем, кому это нужно, обязательно найдем.

* * *

Ксено Лавгуд слушал подчиненного, который разве что не подпрыгивал на месте от возбуждения. Молодой человек жестикулировал, пытаясь выразить свое удивление открывшимися обстоятельствами, а Ксено понимал, что если это так, то врагом может быть абсолютно кто угодно.

—…Ни один из родов не дал положительного отклика, то есть было что-то около пяти процентов, как у всех чистокровных, — вещал молодой сотрудник.

— То есть точно не магглокровка, — кивнул Ксено. — Уже результат. И что?

— Ни у нас, ни за рубежом, ну, до кого смогли добраться, конечно, — сообщил сотрудник. — Потому что те же русские, они на сотрудничество не идут.

— Это вы их просить не умеете, — хмыкнул мистер Лавгуд.

— Начали проверять прерванные и древние, — продолжил молодой сотрудник. — Вы помните, это по камням подобия и не очень просто.

— Я помню, — кивнул Ксено, которого начала раздражать манера подчиненного расписывать каждый шаг.

— Получилось… — молодой человек запнулся. — Эмрис и еще кто-то, причем, предположительно, русский. Ну… или…

— Или Дивные, — закончил фразу мистер Лавгуд. — Причем неизвестно, что хуже, потому что дивный народ за своего ребенка, даже полукровку, нас всех натянет на сосну, а что могут русские, мы все помним.

— И что теперь делать? — жалобно спросил подчиненный.

— Всех под Обет, чтобы информация никуда не утекла, — жестко приказал Ксено. — Я помню, что мы все и так, но еще один не помешает.

Скрывать информацию от дочерей мистер Лавгуд не собирался. Не несмышленыши какие все-таки. Поэтому, вытащив детей из спален — и дочерей, и их мальчиков, Ксено принялся рассказывать, что им удалось выяснить. Змей мрачнел, Вика удивлялась, Катя радовалась длине волос — они неохотно вставали дыбом. Происхождение подруги было очень необычным.

— У вас получилось, что с одной стороны род Мерлина, а с другой или Дивные, или русские, я правильно понял? — поинтересовался Змей.

— Да, это же объясняет, почему ее стараются убить так, чтобы выглядело своим желанием или несчастным случаем: и те, и другие за убийство мстят страшно, — объяснил мистер Лавгуд. — И понятно, почему хотят убить, ибо девочка может теоретически править всей магической Британией.

— Как мы можем ее защитить? — на Ксено смотрели глаза