поворачивала на запад, поднимаясь по склону холма, хотя через несколько сотен ярдов ее потеряли из виду за деревьями. Я зашел достаточно далеко, чтобы увидеть выход на другую дорогу, идущую параллельно восточному склону долины.
Доггерел-бэнк представлял собой отдельный мир, расположенный в милях от любого места. Это было такое же убежище, как коттедж «Пепперкорн», и было удивительно, что Моггерхэнгер так и не добрался до него. Дисмал подпрыгнул, сказав мне, что он тоже так думал. Мы вернулись на холм, солнце садилось за линию хребта, как желтый умник. Я притащил пару сухих веток и поломал их во дворе, чтобы они поместились в камин, потому что даже в августе в Йоркшире было холодно.
Вейланд спал в машине. Клегг отправился на прогулку. Накрывая на стол в большой кухне, Джун сообщила мне, что Делф, как и подобает лорду поместья, находится в своей мастерской, пока не будет готов ужин. Дисмал рухнул вдоль печки.
— Я могу что-нибудь сделать?
— Загляни в тот высокий шкаф, — сказала она, — и возьми с верхней полки несколько тарелок и стаканов.
Я поставил их на стол.
— Что еще?
— Поговори со мной.
— Рад. Неужели Рональд никогда не разговаривает?
Я сел за стол и налил себе два виски. — Добавить воды?
— Каплю. — Она отложила хлеб и нож. — Он говорит только «хочу» и жалуется на свою тяжелую жизнь. Но я бываю с ним так недолго, что это не имеет значения.
— Чем ты сейчас занимаешься, чтобы заработать на жизнь?
— Я хозяйка в игровом клубе.
— Что это значит?
— Мы грабим людей — в основном арабов.
— И тебе это нравится?
— Я не люблю никого грабить. Это беспокоит меня все больше и больше. Происходит так много грабежей, что я часто думаю, что задохнусь, если потерплю еще минутку. Но мне нужно. Моя дочь учится в интернате, а это стоит три тысячи в год, не считая формы и всех прибамбасов. Она посещает уроки танцев и занимается верховой ездой. Она уезжает в отпуск за границу. Я не смогла бы обеспечить это на зарплату продавщицы. А потом мне приходится жить в Лондоне, хотя у меня всего лишь небольшая квартирка в Кентиш-Тауне, где я живу со своей девушкой.
— Джанет?
— Это верно. Я ее тоже должна защитить. Она безработная и совершенно не в состоянии позаботиться о себе, так что я могу сделать? В прошлом году я устроила ее на работу подавать обеды в школе для отсталых девочек. Она должна была сама быть в школе. Она не смогла справиться. Там работала еще одна женщина, которая была счастлива в браке и имела пятерых детей. Однажды вечером я пришел домой и обнаружил их вместе в моей кровати. Она соблазнила женщину, и женщина влюбилась в нее. Это продолжалось уже несколько недель, и я не знал. Какая это была суета и беспокойство. Я их выбросил, никогда не мечтая о сексе втроем, по крайней мере, с женщинами. Я так и не смогла понять, что случилось с женщиной с пятью детьми. Я думаю, она вернулась к мужу. Иногда мне хочется все бросить, но как я могу? Рональд безнадежен. Все мужчины такие, разве не так? Большинство женщин тоже, но я лучше справляюсь с женщиной. Я какое-то время жила одна. Я потеряла работу, и все развалилось. Но я каким-то образом выбралась из этого и получила свою нынешнюю работу четыре года назад. Это тяжело, но за это прекрасно платят.
Я налил нам еще виски. Она достала из духовки баранью ногу и проткнула ее ножом.
— Это одно из мест Моггерхэнгера, где ты работаешь?
Она задвинула кастрюлю обратно.
— Да. Когда я была совсем пропащей, я пошла к нему, и он меня устроил. Дал мне двести фунтов и велел купить одежду. Он очень преданный, Клод. Наш роман закончился много лет назад, но он меня помнил. Он всегда будет рядом с вами, если вы каким-либо образом связаны с ним. В наши дни не так уж много старомодной лояльности, но у Клода она есть. Я не говорю, что он лучший из людей, но он был добр ко мне, так что еще я могу сказать? В любом случае, я не знаю, зачем я тебе все это рассказываю.
Она попробовала картошку, но она не была готова. Она приступила к приготовлению пяти тарелок с закусками, положив на каждую из них яйцо, сваренное вкрутую, половину листа салата, помидор, черные и зеленые оливки, соленый огурец, пластинку цикория, сардину и лист ветчины. Это зрелище заставило меня проголодаться.
— Из тебя могла бы получиться хорошая жена.
Она засмеялась.
— Может быть. Но возьми пять бокалов, дорогой, и открой две бутылки красного.
Я был рад помочь. Она не была плохой девушкой. Если бы я погубил Моггерхэнгера своим планом передать содержимое багажника Скотланд-Ярду или Интерполу, я бы погубил и ее, и Бог знает, скольких еще. Я бы, конечно, наложил на себя проклятие, потому что даже если Моггерхэнгера сошлют, останется костяк организации, который будет поддерживать его фирму и рассчитываться с такими людьми, как я. Я подумал, что если Джун узнает, что находится в машине и почему оно там, она сделает все возможное, чтобы не дать мне сбежать, и позаботится о том, чтобы Моггерхэнгер узнал, что я нахожусь в Доггерел-бэнк.
Я полагаю, она в любом случае задается вопросом, что я делаю здесь на его «роллс-ройсе» и почему привез с собой достаточно провизии, чтобы продержаться неделю. Моггерхэнгер никогда не давал своим наемникам таких странных заданий. Она, должно быть, заподозрила меня в тот момент, когда Дисмал прыгнул на ее грудь. Я оказался слишком тупым, иначе я бы сочинил историю, более убедительно объясняющую свое присутствие здесь.
К счастью, в доме не было телефона, иначе она вполне могла бы поднять трубку, пока я гулял, пытаясь оказать Моггерхэнгеру услугу в обмен на то, что он для нее сделал. Единственным способом войти здесь в контакт с внешним миром было подняться на холм и воспользоваться телефонной будкой на перекрестке примерно в миле отсюда.
Мое сердце почти перестало биться, но она была слишком занята, чтобы это заметить.
— Где ванная, любимая?
— За дверью, справа от тебя.
Такие указания всегда давали мне доступ в каждую комнату дома. На кошачьих лапках я поднялся наверх, открыл все двери и никого не увидел. Внизу я вошел в кабинет Делфа, и он тоже был пуст. То же самое было и во всех остальных комнатах, кроме кухни. Я даже заглянул в шкафы для метел. Стало ясно, что Делф ушел. Впервые в
