считаем. Симптоматический невротический проО
тест, который выражается в депрессии, насилии или
неадекватном поведении, отрицается столь долго, сколь это возможно. Но симптомы вновь и вновь
* Martin Price, To the Palace of Wisdom, p. 432.
64
Глава 2
накапливают энергию и начинают проявляться авО
тономно и независимо от желания Эго. Человека, который выдерживает диету, совершенно бесполезО
но убеждать, что он не должен испытывать чувства
голода. Это все равно, что просто попросить симО
птом уйти. Симптом, даже если он не имеет прямых
последствий, все равно имеет большое значение, так
как помогает выразить в символической форме то, что ищет своего внешнего выражения.
Человек, который испытывает страх, больше
всего хочет восстановить прежнее ощущение своего
Я, которое когдаОто его вполне устраивало. Терапевт
знает, что симптомы — очень полезные индикаторы
местоположения травмированной или игнорируеО
мой области психики, которые указывают и на соотО
ветствующий способ лечения. Терапевту известно и
то, что переживание невроза, связанного с кризисом
среднего возраста, открывает широкие возможности
для трансформации личности. Юнг утверждал: «НеО
вротический приступ совершенно не случаен. Как
правило, он возникает в самый критический момент.
Обычно он происходит, когда человек испытывает
потребность в новом психологическом приспособлеО
нии, в новой адаптации»*. Фактически Юнг говорит
о том, что этот кризис и связанные с ним страдания
порождены нашей собственной психикой, которая
когдаОто была травмирована, и теперь в ней должны
произойти изменения.
Мне часто вспоминается сон женщины, котоО
рая впервые пришла на анализ сразу после смерти
мужа, когда ей исполнилось шестьдесят пять лет.
В детстве у нее были очень теплые и тесные отО
ношения с отцом, а следовательно, она обладала
сильным отцовским комплексом. Ее муж был наО
много старше ее. Естественно, что после его смерти
* «Psychoanalysis and Neurosis», Freud and Psychoanalysis, CW 4, par. 563.
На подступах к Перевалу
65
она почувствовала внутреннюю пустоту изОза этой
двойной потери. Она стала искать утешение у свяО
щенника, который порекомендовал ей пойти к псиО
хотерапевту. Она подумала, что терапия поможет
ей избавиться от боли. Нетрудно предсказать, что в
своей проекции она наделяла терапевта значительО
ной властью.
По истечении нескольких месяцев анализа ей
приснилось, что она вместе со своим умершим муО
жем отправилась в путешествие. Когда они добраО
лись до бурного потока, через который был переО
кинут мост, она вспомнила, что забыла кошелек. Ее
муж пошел вперед, а она вернулась за кошельком.
Затем она пошла обратно и, вступив на тот же мост, оказалась рядом с неизвестным мужчиной, который
тоже переходил на другой берег. Этому мужчине она
объяснила, что муж оказался впереди нее, и к тому
же он умер. «Я так одинока, так одинока»,— жалоО
валась она. «Я знаю,— ответил незнакомец,— но не
вижу в этом ничего плохого».
Во время сна и в процессе его последующего пеО
ресказа сновидица испытывала гнев на незнакомца
за его демонстративную безучастность к ее утрате.
Этот сон сразу привлек мое внимание, ибо в нем отО
разился некоторый психологический сдвиг. Хотя ее
отец и муж уже умерли, они поОпрежнему продолжаО
ли играть доминирующую роль в ее самоощущении.
Отцовский комплекс, хотя и был позитивным, был
для нее источником внешней власти и не позволял
найти точку опоры внутри себя. Мост символизироО
вал ее способность совершить переход от внешней
власти к собственному внутреннему контролю. А неО
известный спутник символизировал ее внутреннюю
маскулинность, ее анимус, который до сих пор не
имел возможности развиваться изОза сильного отО
цовского комплекса. Это очень хороший пример поО
разительной мудрости психики, обладающей способО
ностью к саморегуляции. Страдания Эго пациентки
66
Глава 2
вызвали развитие ее внутренней маскулинности без
всякого внешнего давления со стороны отцовского
комплекса. Так, в шестьдесят пять лет начался ее пеО
реход через Перевал. Она отправилась в странствие, чтобы обрести свою идентичность и найти собственО
ную внутреннюю точку опоры. Безусловно, и то, и
другое — характерные черты взрослого человека.
Другой способ отношения к неврозу — считать,
что страдания в значительной степени обусловлены
серьезной диссоциацией. Переживая в детском возО
расте процесс социализации и давление внешней реО
альности, мы постепенно отчуждаемся от самих себя.
Наши внутренние протесты подавляются натиском
внешнего мира. Однако к среднему возрасту эмоО
циональные травмы и пренебрежение душой могут
привести к тому, что части психики станут оказывать
энергичное сопротивление последующим травмам.
Это сопротивление будет проявляться в симптомах.
Вместо того чтобы медицинскими препаратами заО
глушать послание, которое содержится в этих симО
птомах, нам следует вступить с ними в диалог и узО
нать, на что направлена эта «новая адаптация», на
которую ссылался Юнг.
С этой очень горькой истиной нужно смиритьО
ся людям, погруженным в страдания, блуждающим
в сумерках своей души. А истина заключается в том, что их боль становится для них благом, как сказал
таинственный мужчина в приведенном выше сне.
Но путь вперед можно найти и в страданиях. От
страданий нет лекарства, ибо жизнь — не болезнь, а
смерть — не наказание. Из страданий складывается
путь к более осмысленной и более значимой жизни.
Мне вспоминается история женщины, которая
испытывала мучительные страдания, начавшиеся
с бурного вступления в жизнь и переживаний изОза
плохой фигуры и продолжавшиеся изОза постоянноО
го проявления пренебрежения к ней со стороны окО
ружающих и ощущения одиночества, а также изОза
На подступах к Перевалу
67
череды унизительных для нее отношений, в которых
она постоянно чувствовала себя зависимой. В сеО
редине жизни ее внутренний мир пришел в полное
смятение, и она обратилась внутрь себя, чтобы найО
ти человека, которого никогда не знала. При описаО
нии испытаний на Перевале она употребляла слово
«фрагментация». Многие из нас страдали от такой
фрагментации, а многие, и это вполне понятно, стаО
рались ее избежать, прибегая к невротической защиО
те и противясь ветру перемен. Но когда я спросил
женщину, как она поступала, когда ощущала свою
фрагментацию, ее ответ прояснил для меня следуюО
щее: она совершила переход, позволяющий ей жить
в ладу с самой собой. Насколько я помню, ее ответ
прозвучал так: «Я обращаюсь к какойОто части своеО
го Я, затем прислушиваюсь к себе. Потом обращаюсь
к другой части. И снова прислушиваюсь. При этом
стараюсь узнать, что от меня хочет моя психика».
Она говорила о Психике как о живом существе,
о женщине, знающей, куда ей двигаться дальше. НеО
которые из нас могли бы сказать: «Она слышит голоО
са, значит, она больна шизофренией». Совсем наобоО
рот. Можно сказать, что все мы слышим голоса; это и
есть наши комплексы: части нашей психики, которые
к нам обращаются, но поскольку наше сознание их не
слышит, мы становимся их пленниками. Эта женщиО
на помогала развивать диалог между Эго и самостью; этот диалог помогал исцелить расщепление психики, возникшее у нее в прошлом. Ее способность полоО
житься на внутренний процесс была весьма необхоО
димой, но вместе с тем и редкой. Природа не дейсО
твует против нас. Поэт Рильке очень верно отметил, что наши внутренние драконы действительно могут
искать у нас помощи:
Как мы можем забыть эти античные мифы, котоО
рые родились раньше людей; мифы о драконах,
которые в последний момент превращаются в
принцесс. Возможно, все драконы в нашей жизни
68
Глава 2
являются принцессами, которые только и ждут,
чтобы увидеть нас смелыми и красивыми. НаверО
ное, все ужасное в нас гдеОто в своей глубине в
чемОто беспомощно и ждет от нас помощи*.
Как только помощь появляется, эти драконы
превращаются в источники энергии, необходимой
нам для обновления.
Вспомним, что Юнг определил невроз как «страО
дания души, не раскрывшей своего смысла»**. ДейстО
вительно, страдания оказываются необходимой
предпосылкой для трансформации сознания. В друО
гом месте Юнг называет невроз «неаутентичным
страданием»***.
